У нас эту информацию обычно трактуют следующим образом. Дескать, злой тиран Сталин всех запугал, поэтому несчастные военные разведчики докладывали ему то, что он хотел слышать. И многие читатели, воспитанные на антисталинской лжи, этому верили и верят. Однако же если чуть-чуть вдуматься, то станет заметным отсутствие в этом объяснении хоть какой-нибудь логики. Оставим даже в стороне многократные свидетельства того, что Сталин с готовностью выслушивал иную точку зрения. Просто задумаемся — чем рисковало руководство ГРУ, поставляя Сталину заведомо ложную информацию о том, что основной поток сообщений о гитлеровской агрессии идет именно по англо-американским каналам. Получается, что спорить со Сталиным боялись, а вот обманывать его столь по-крупному — нет? А между тем именно такая дезинформация и была бы наиболее опасной для ее творцов.
Нет, все было верно — Англия прикладывала максимум усилий для того, что спровоцировать СССР на действия, хотя бы отчасти подпадающие под определение «агрессия».
Итак, Сталин в 1941 году спас Россию. Но он спас [- 213 -] тогда и весь мир. Причем не от нацистской диктатуры, которую Гитлер все равно не смог бы установить в планетарном масштабе. Сталин спас мир от глобальной революции, при помощи которой транснациональная олигархия планировала объединить мир под своей «железной пятой».
Ведь в чем заключался расчет мировой плутократии? Она желала разгрома как России, так и Германии. В этом случае на континенте утвердилось бы тотальное владычество Англии, которая и так владела несметными территориями, разбросанными по всему земному шару. Францию она, скорее всего, поглотила бы (вспомним про реваншистские планы Лондона). И Штаты тоже могли бы попасть под власть Англии. А там уже, на базе Британской империи, возникло бы всемирное псевдогосударство, отрицающее национальную государственность.
Но разгром сразу двух государств был бы возможен только в том случае, если бы Россия вступила в войну с Германией в одиночку, без поддержки какой-нибудь державы. Тогда она проиграла бы Германии, которая на тот момент была более развитым (в промышленном отношении) государством, использующим ресурсы почти всей Европы. (Это даже без поддержки Англии, а ведь таковая поддержка могла быть оказана — гласно или негласно.) Но и сама Германия вышла бы из этой схватки ослабевшей донельзя, после чего ей навязали бы проанглийское правление, которое неминуемо окончилось бы распадом. Возможно, что Германию просто оккупировали бы — с последующим разделением. И с политической карты мира исчезли бы сразу два гиганта.
Но этого не произошло. Западные демократии вынуждены были оказать России действенную помощь (хотя с открытием второго фронта они тянули почти до самого конца). Переоценивать значение этой помощи не стоит, но и недооценивать также не следует.
[- 214 -]
В тяжелейших условиях 1941 — 1942-го помощь Англии и Америки была очень важна.
В 1945 году Россия выиграла войну и получила в награду всю Восточную Европу. Германия же, хоть и была разделена, но не потеряла субъектность. Система национальных государств была сохранена, и создание всемирного «государства» пришлось отложить в долгий ящик. А на роль мирового лидера транснациональная олигархия подобрала новую страну — США. Британия не справилась с главной задачей, возложенной на нее, хотя и сумела расстроить советско-германский союз, смертельно опасный для мировой плутократии.
Сталин победил не только Германию, он победил глобализм. Пусть не окончательно, но победил. И эта победа стала коваться задолго до войны 1941 — 1945 годов. В том же 1937 году, когда вождь одолел заговорщиков, был сделан важнейший шаг к Великой, Двойной Победе 1945 года. Этот шаг решил и приблизил многое. [- 215 -]
Глава 13. АВАНТЮРИСТЫ ВО ГЛАВЕ РККА
Англия страстно мечтала втянуть СССР в войну с Германией. И в этом ей сильно помогали многие советские руководители. Фонды Политического архива Министерства иностранных дел Германии хранят интереснейшую информацию, переданную в мае — июне 1941 года из Москвы в Берлин через немецкий разведцентр в Праге «Информационс-штелле III», а также по другим каналам. Согласно этой информации, в советском руководстве имели место быть серьезнейшие противоречия по «германскому вопросу». Сталин и его ближайшее окружение выступали за то, чтобы избежать войны с Германией — пусть даже и ценой уступок. Напротив, армейское руководство (нарком обороны С. К. Тимошенко, его зам. С. М. Буденный и др.) отстаивали необходимость жесткого курса в отношении Германии.
Насколько достоверны эти донесения? Историки уверены, что имеют дело с некоей широкомасштабной дезинформацией советской разведки. Эту версию подтверждает и сообщение знаменитого нашего разведчика П. А. Судоплатова: «Мы подкинули дезинформацию о том, что якобы Сталин выступает последовательным сторонником мирного урегулирования соглашений, в отличие от военных кругов СССР, придерживающихся жестких позиций противостояния». В то же время суще- [- 216 -] ствуют и свидетельства в пользу того, что конфликт между Сталиным и военными в действительности был. Так, Г. Городецкий передает рассказ генерала Н. Лащенко о весьма горячем разговоре Сталина с С. К. Тимошенко и Г. К. Жуковым. Сталин предупреждал наркома обороны: «Если вы будете там на границе дразнить немцев, двигать войска без нашего разрешения, тогда головы полетят, имейте в виду» («Миф о «Ледоколе»).
Сами по себе эти свидетельства мало что проясняют. Кадровый чекист и убежденный коммунист Судо-платов вряд ли стал бы рассказывать о столь существенных разногласиях внутри Советского Союза — по отношению к гитлеровской Германии. Подобные признания предполагали бы крупномасштабную ревизию всей советской истории. Но и рассказ Лащенко также мало помогает — он высвечивает лишь один из эпизодов, который можно трактовать по-разному.
А если все-таки имела место быть дезинформация? Какую тогда могли преследовать цель сами дезинформаторы? Историк О. В. Вишлов, подробно разобравший интересующие нас данные, предполагает — Сталин хотел предостеречь Гитлера от агрессивных действий против СССР, убедив его в наличии двух партий — «войны» и «мира». Дескать, расчет был на то, что немцы пойдут навстречу последней. «Советское политическое руководство стремилось предотвратить войну с Германией либо по меньшей мере не допустить ее возникновения в 1941 г., — пишет Вишлов. — Кремлю требовалось дать объяснение причин противоречивости своей политики, убедить Берлин в том, что советское политическое руководство во главе со Сталиным по-прежнему привержено идее мирного сосуществования с Германией и не помышляет о войне. Информация о противоборстве между Сталиным и командованием Красной Армии позволяла решить эту задачу, представив дело так, будто кремлевские руководители не допускают [- 217 -] и мысли о возможности военного столкновения с рейхом, однако, испытывая давление со стороны оппозиции, сформировавшейся под влиянием слухов о каких-то непомерных требованиях, предъявляемых Германией СССР, и о близящейся войне, вынуждены лавировать и соглашаться на принятие определенных военных мер, которые они сами в общем-то не одобряют» («Накануне 22 июня 1941 года»).
Между тем Гитлер должен был сделать из полученной информации следующий вывод — руководство СССР находится в состоянии раскола и серьезного кризиса, то есть налицо удобный момент для нападения и вовсе незачем ждать победы антигерманской партии. Весьма возможно, что именно такие соображения и утвердили немцев в решимости напасть на Россию. И можно даже предположить, что кое-кому в СССР очень хотелось бы спровоцировать Гитлера на агрессию. Но самое главное — информация о расколе являлась дымом, который не может быть без огня. Даже если немцам была вброшена дезинформация, то она должна была основываться на каких-то реальных фактах. Иначе они никогда бы не поверили в раскол, возникший вдруг и на пустом месте. Нет, между военным руководством и Сталиным действительно были противоречия, причем именно политические. Споры сугубо военные (типа — откуда ждать удара противника) — это слишком мелко, это нечто вроде дискуссии коллег.
Непременно возразят — но какая же могла быть оппозиция Сталину в 1941 году, после 1937-го, после всех репрессий? Но в том-то и дело, что как раз после таких массовых репрессий и можно было позволить себе быть в оппозиции — причем с комфортом. Лимит на широкомасштабные репрессии был исчерпан, и Сталин просто технически не мог снова вырубать высшее военное руководство и вообще проводить массовые зачистки. Да, накануне войны и в первые ее дни [- 218 -] были репрессированы многие военные — К. А. Мерецков, Г. М. Штерн и другие, однако эти репрессии не идут ни в какое сравнение с теми, что имели место быть в 1937 году. К тому же есть все основания полагать, что данную зачистку инициировала сама армейская верхушка, о чем будет сказано ниже. А так, новый кадровый хаос накануне предполагаемой войны Сталину был совсем не нужен. Собственно говоря, внутриполитическая борьба в СССР не утихала никогда — ни в период репрессий, ни в преддверие гитлеровской агрессии, ни даже в первые дни войны.
