Когда же древляне пришли в Киев, Ольга приказала приготовить баню возле терема своего, говоря им так: «Положено по русскому обычаю смыть пыль после дороги; вымывшись, придите ко мне».
И натопили баню, и вошли в нее древляне, и стали мыться; и заперли за ними баню, и повелела Ольга зажечь ее от дверей, и тут сгорели все. И кричали громко, но велела Ольга бить в барабаны и трубить, изображая веселье большое; и так не узнал никто о сожжении послов.
И тогда изнова послала Ольга к древлянам со словами: «Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в погосте, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже». Они же, услышав об этом, свезли множество меда и заварили его. Ольга же, взяв с собою дружину, отправилась налегке, пришла к могиле своего мужа и оплакала его.
И повелела людям своим насыпать высокий холм могильный, где погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего дня.
Когда же насыпали тот курган, приказала Ольга совершать тризну. После того сели древляне пить, и приказала Ольга отрокам своим прислуживать им. А князь Мал сел с нею рядом, будто жених нареченный.
И спросил он Ольгу: «Где дружина наша, которую послали за тобой?» Она же ответила: «Идут за мною с дружиною мужа моего». И поверил он ей, ибо льстиво вела она себя, говоря ему: «Потому выбрала тебя, что самый сильный ты князь середь древлян; древляне же родственники мне через мужа; а русов Свенельдовых боюсь я. Лучше нам с тобою править, нежели он меня со стола киевского сместит или убьет, как у норманнов принято».
И продолжали они пить. А когда опьянели древляне, велела отрокам своим пить в их честь, а сама отошла недалеко и приказала дружине рубить древлян, и иссекли их 50 человек.
А князя Мала с детьми его и с водимой женою живыми оставили, а затем на колья посадили, и сказала ему Ольга: «Пуще тебе будет Игоревой смерти!»
Ольга же обратилась к Искоростеню-городу, и обложили его русы. А город тот был велик и стоял среди скал гранитных; трудно было взять его одною дружиной русскою. К тому же прознали русы, что стала исполчаться против них земля Деревская.
Тогда вернулась она в Киев и стала собирать войско на древлян.
Здесь обрела она послов ромейских, что Константином базилевсом были присланы, — хотели бо греки с Игорем о найме варягов русских договориться, не зная еще, что убили Игоря древляне готские. Сказала им Ольга, что не может она дать им русов, ибо требуется подтверждение договора прежнего с греками от ее имени как великой княгини. Сказала она: «Как накажу древлян, то приеду к царю, пусть будет готов».
Собрав же русь, и варягов, и северян, и радимичей, пошла с сыном своим Святославом на Деревскую землю. И вышли древляне против нее.
И когда сошлись оба войска для схватки, Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок. И сказали Свенельд и Асмуд: «Князь уже начал; последуем, дружина, за князем». И ударили крепко, и победили древлян. Древляне же побежали и затворились в своих городах.
Ольга же устремилась с сыном своим к городу Искоростеню, ибо те убили ее мужа, и стала с сыном своим около города. А древляне затворились в городе и стойко оборонялись из города, ибо знали, что, убив князя, не могут теперь ни на что хорошее надеяться.
Тогда замыслила она хитрость. Послала к городу со словами: «До чего хотите досидеться? Ведь все ваши города уже сдались мне и согласились на дань и уже возделывают свои нивы и земли; а вы, отказываясь платить дань, собираетесь умереть с голода».
Древляне же ответили: «Мы бы рады платить дань, но ведь ты хочешь мстить за мужа своего». Ольга же ответила им: «Отмстила я за обиду мужа своего, посадив князя Мала с детьми его на кол. Вам же не хочу мстить, — хочу только вернуть вас под руку русскую и, заключив с вами мир по старине, уйду прочь».
Древляне же спросили: «Что хочешь от нас? Мы рады дать тебе мед и рухлядь меховую, но только нет у нас сейчас — изнемогли мы в осаде, а в лес нас не пускаешь по борти и шкурки». Она же сказала: «Возьму с вас зимою полюдье, как положено, но откуп с города вашего за свободу его должна я ныне взять. Дайте мне от каждого двора по три голубя да по три воробья — будут они порукою вашей верности руси».
Древляне, обрадовавшись тому, что им казалось глупостью княгининой, собрали от двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: «Вот вы и покорились уже мне и моему дитяти, — идите в город, а я завтра отступлю от него и пойду обратно в Русь». Древляне же с радостью вошли в город и поведали обо всем людям, и обрадовались люди в городе. Ольга же, раздав воинам — кому по голубю, кому по воробью, приказала привязывать каждому голубю и воробью трут, завертывая его в небольшие платочки и прикрепляя ниткой к каждому.
И, когда стало смеркаться, приказала Ольга своим воинам пустить голубей и воробьев. Голуби же и воробьи полетели в свои гнезда: голуби в голубятни, а воробьи под стрехи, и так загорелись — где голубятни, где клети, где сараи и сеновалы, и не было двора, где бы не горело, и нельзя было гасить, так как сразу загорелись все дворы. И побежали люди из города, и приказала Ольга воинам своим хватать их. А как взяла город и сожгла его, городских же старейшин забрала в плен, а прочих людей убила, а иных отдала в рабство мужам своим, а остальных оставила платить дань.
И возложила на древлян тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольгиным.
И пошла Ольга с сыном своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги, как то советовала преже мужу своему; и сохранились места ее стоянок и погосты, и ловища ее. После того вернулась в город свой в Киеве с сыном своим Святославом.
В начале же месяца августа собрала она посольство знатное и поплыла в Царьград. И прибыла она и посольство русское туда незадолго до Нового года, в конце августа[175]; и на Новый год на представления акробатов и на коляды ходили в Константинополе.
Здесь принимал Ольгу и со послы ея сам император Константин месяца сентября в 9 день, по случаю прибытия ея, и октября 18 дня в воскресенье, по случаю отъезда. А были тут 8 людей ближних великой княгини, люди от сына ее Святослава, 20 послов от всех городов русских, 43 купца, 18 прислужниц великой княгини, переводчики и другие. И я был там, ибо выразила тогда Ольга желание познакомиться ближе с истинною верою, побывав в храме Св. Софии и восхитившись. Сказала тогда Ольга: «Сама не поняла, на земле или на небе я; истинно Божье то творение, хотя и человеческим руками возведенное».
И попросила патриарха Феофилакта дать ей клирика некоего, дабы знакомил ее с Верою Христовой. Но поскольку был патриарх в опале у базилевса за прошлогоднюю попытку вернуть власть отцу его Роману Лакапину, то дошла та просьба до императора, и сам он отобрал меня за знание языка славянского; а патриарх утвердил то. И позже выказывал мне милость базилевс, удостаивая бесед о Руси, когда я ходил с гостями русскими в Константинополь через два года.
А принимал Ольгу сам Константин и с ним багрянородный базилевс Роман II Младший, сын Константина; сей коронован был на Пасху того же лета. Ольга же с близкими, архонтиссами-родственницами и наиболее видными из служанок прошла к нему впереди всех прочих женщин русских, они же по порядку, одна за другой, следовали за ней. За ней вошли послы и купцы архонтов Руси и остановились позади у занавесей. Сев по повелению базилевса, Ольга беседовала с ним сколько пожелала.
И за одним столом сидели базилевс, деспина Елена, супруга его, багрянородные их дети, Роман — багрянородный базилевс, невеста Берта-Евдокия и сама Ольга, которую здесь называли архонтиссою.
И были ей оказаны другие многие милости: не делала она перед императором и деспиною проскинесиса — не простиралась ниц перед ними, но токмо голову наклонила[176]; и беседовала с ними сидя, как уже сказал я; а во время пира допущена была к столу императриц, где восседала рядом с зостами — ближайшими к царице дамами. Разыгрывались также для нее и всякие театральные игрища, а певчие — апостолиты[177] и агиософиты[178], кои присутствовали на этом клитории, — распевали василикии[179].
Когда же беседовала Ольга с Константином, сей увидел, что она очень красива лицом и разумна; подивился ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: «Достойна бы ты царствовать с нами в столице нашей». Ольга же, услышав слова те, говорила о дружбе руси с царем и всею землею Греческою и просила за то не токмо милости сидеть за одним столом с базилевсом, но и дабы признал он за нею регалии царские на Руси, как признали греки за Симеоном, князем болгарским, царское достоинство. И еще просила она обвенчать сына своего Святослава на дочери императора Феофано, для чего примет сама Святое Крещение и сына своего крестит. А за то обещала она помощь русскую воинами для императора.
