Во всяком случае, во время кризиса британского империализма в 1931 г. такие критики системы паблик-скул, как Чейнинг-Пирс* — даже обращая внимание на «воспитание людей, умеющих властвовать, но не мыслить, <воспитание чувства верховенства> путем обособления расы и класса» [594] — не испытывали никакой симпатии к творческому началу в личности. [595]
(* Чейнинг-Пирс Мелвилл Салтер (1886—?) — колониальный администр., воен. деятель и педагог.)
Ведь в конце концов империю удалось воздвигнуть за счет дисциплины, авторитета и корпоративного духа. Однако тот факт, что этих качеств было недостаточно ни для развития интеллектуального потенциала, ни для развития демократии, в межвоенный период отмечали, по крайней мере, либеральные круги английской элиты. Но и тогда потребовалось не слишком много усилий, чтобы оправдать подавление «индивидуальных особенностей или духовности» высокими целями империи. Ведь «лишь малая часть людей в мире видела, насколько желательны подобные вещи <т. е. демократия, интеллектуальность, духовные ценности>. А будущее Англии зависело не от них». [596] Для будущего Англии целесообразным считалось иметь такую «веру, которая… позволила бы действовать, а не думать». А паблик-скул как раз и «учили вере и действию вместо мышления». [597]
Ценности (или пороки), сложившиеся за время завоевания, использования и сохранения империи ее слугами, и в свою очередь сформированные антирациональным и антииндивидуалистическим воспитанием, стали традиционными для Англии; и, начиная с 1890-х годов (со времен Бенджамина Дизраэли и Джозефа Чемберлена) эти ценности были привиты и значительной части британских рабочих. В результате «добровольное подчинение единицы коллективу во имя общего блага, подчинение, поддержанное единодушной волей целеустремленного… народа», спонтанный инстинкт повиновения силам, принуждающим к социальному конформизму (инстинкт, «ставший натурой людей, т. е. развившийся в ходе истории народа»), — сделали существование тайной политической полиции в английском обществе (которое служило образцом для нацистов с их «расовым единством»), обществе, вызывавшем восхищение сначала кайзеровской Германии, а позже и немецких фашистов, совершенно ненужным. В Англии и «без концентрационных лагерей можно было поставить человека в общий строй — этого добивались за счет одного только влияния окружающих», в особенности — «за счет воздействия конформистского давления общества». Английские паблик-скул прививали своим питомцам «желание подчиняться» предписаниям властей. Нацистская же Германия стремилась достичь именно такого результата в молодежных лагерях, где молодежь «подвергалась конформистскому давлению сверстников и… загонялась в строй… не под страхом концлагеря». [598]
Однако по мере «подъема волны цветных» («the rising tide of colour», как выражались расисты того времени) уверенность британского истеблишмента в том, что это «образцовое расовое единство» выдержит любой кризис, пошатнулась. После революций в Мексике, России и Китае, а прежде всего после революционных потрясений в Британской Индии, некий сэр Джордж Дюморье (в застольной речи, произнесенной в паблик-скул Харроу в 1923 г.) выразил пожелание, «чтобы нечто вроде ку-клукс-клана, организованное из выпускников паблик-скул, предприняло решительные меры и восстановило в Англии дисциплину и порядок». [599] <Таким образом, этот барон — видимо, норманнского происхождения — призывал использовать методы ку-клукс-клана (которыми восхищался и Гитлер), включавшие, как известно, даже убийство негров (в частности, путем линчевания), нанесение им увечий или по крайней мере запугивание насилием, он призывал проводить кампании против неанглосаксов вообще, евреев и католиков в частности, и подавлять забастовки (а то и интеллектуальный «бунт») силой, без оглядки на законы правового государства>. Эта цитата, приведенная Эдвардом К. Мэком, серьезно противоречит его собственному утверждению, сформулированному в другом месте: «Ни один почитатель паблик-скул не пожелал бы, чтобы они <заведения для воспитания вождей> стали рассадником английских коричневорубашечников». [600] На деле же, у этих заведений было более чем достаточно почитателей, благосклонно взиравших на то, что именно из этих школ выходят английские фашисты-чернорубашечники. Ведь британские фашисты вместе с их фюрером (leader) сэром Освальдом Мосли в сущности и хотели подвергнуть все британское «расовое единство» «гляйхшальтунгу» — в духе подчинения, повиновения, в духе «веры и действия» (и признания кулака аргументом), в духе формирования стандартного, а не индивидуального характера, — «гляйхшальтунгу», который уже давным-давно существовал для английской элиты в паблик-скул.
С другой стороны, немецкие «коричневорубашечники» вполне узнавали в британских паблик-скул воплощение очень многих собственных, нацистских грез. Немецкие фашисты пытались добиться результатов, уже достигнутых в Англии, а если довоенные нацистские концлагеря (с заключенными небуржуазного происхождения) долго не могли дать требуемого результата — добровольного и спонтанного повиновения, то нацисты намеревались восполнить этот недостаток элитарным воспитанием в «наполас» (главным образом выходцев из среднего сословия) в духе «расового единства». Воспитанники «наполас» должны были учиться повелевать, в то время как узники концентрационных лагерей (на начальном этапе их существования) должны были научиться повиновению.
Повиновение непременно должно было быть спонтанным: речь шла о солидарности «расового единства» прирожденных властителей (таких, как чистокровные англичане) против цветного «низкого отродья», «lower breeds», о вождистском принципе послушания вышестоящим, из которого однозначно следовало право командовать нижестоящими, о культе мускулов и презрении к интеллекту и чувству — и все это ради того, чтобы приучить к осуществлению права сильного. В «Англичанине Гитлера. Преступление лорда Хо-Хо» [601] говорится: «Хоть сейчас не модно это замечать, но в спорте, а также в том значении, которое придается принадлежности к элите и физическому превосходству, в лозунге "сила в радости"… в союзе униформы и национализма просматриваются неприятные параллели с популяр-фашизмом, для сторонников которого притягательны те же вещи». Все эти аспекты образуют «идеалы» и методы воспитания как британской, так и нацистской элит.
Фюрер английских фашистов сэр Мосли считал, что формирование его собственного характера — пример воспитания британской элиты, возведенный в высшую степень. По его словам, закалка питомцев паблик-скул обычно была рассчитана на то, чтобы они могли принять руководство Британской империей в минуту опасности. Сам он якобы чрезвычайно закалился во время обучения в паблик-скул, что и дало ему «преимущество». [602] Для Гитлера (как и для наставников паблик-скул) тело явно было важнее духа, а характер, сила воли и решимость (как и в Англии) имели приоритет. [603] Адольф Гитлер как раз подчеркивал, что «твердость характера для него ценнее всего остального». Его национально-политические воспитательные заведения «должны были… ставить перед собой такую цель: воспитывать крепость тела, твердость характера…» [604] Согласно Альфреду Розенбергу, «для железного будущего и самый твердый человек недостаточно тверд». «Принцип состоит в том, что… мы как народ господ должны иметь возможность быть твердыми… Надо, чтобы народ господ был способен стрелять, когда вредитель удирает…», — пояснял Гиммлер. (При этом он придавал особое значение дисциплине, «приличиям…», [605] респектабельности и умению держать себя.)
