Таким образом, получается, что основной ошибкой Сталина является значительная переоценка личности Гитлера и его качеств как политика и Верховного главнокомандующего, который, вопреки всякой доступной тогда логике политических действий, решился на крайнюю авантюру и развязал войну на два фронта.
Переоценка качеств своего оппонента тесно связана с другой ошибкой Сталина и советского военного командования. В межвоенный период в Генеральных штабах и военных институтах стран Европы опыт Первой мировой войны подвергся самому тщательному исследованию с точки зрения возможности его использования в будущих войнах. И сделанные на основе такого анализа выводы однозначно указывали, что ведение Германией войны на два фронта в будущем невозможно. Как показали дальнейшие события, компетентные специальные службы и органы военного управления СССР не учли произошедших в межвоенный период изменений в характере ведения вооруженной борьбы, обусловленные появлением многочисленных военно-воздушных сил и бронетанковых войск. Как сейчас известно, такими материалами советский Генштаб располагал. Достаточно упомянуть переданный советскому военному атташе начальником Генерального штаба французской армии генералом Гемеленом «Отчет Генштаба Франции о франко-германской войне», содержащий важные данные о вооруженных силах Германии.
В этом, видимо, и заключалась вторая по значимости ошибка Сталина, который с подачи высшего генералитета механически спроецировал устаревшие военные взгляды периода Первой мировой войны на ситуацию, сложившуюся весной — летом 1941 года.
О недооценке военного потенциала Германии руководством советской внешней и военной разведок красноречиво свидетельствует следующий эпизод. После ввода советских войск в Польшу в сентябре 1939 года во львовской тюрьме советскими контрразведчиками был обнаружен разоблаченный ранее поляками крупный агент абвера — Александр Сергеевич Нелидов. На Лубянке, куда его поместили для дальнейших допросов, было принято решение перевербовать Нелидова в интересах советской разведки. Ответственной за работу с ним была определена упоминавшаяся ранее Зоя Ивановна Воскресенская, исполнявшая в тот период обязанности заместителя начальника 1-го (германского) отделения 5-го (разведывательного) отдела ГУГБ НКВД СССР.
В ходе допросов Нелидова особое внимание было уделено его участию в работе германского Генерального штаба по планированию военных операций против Советского Союза. За долгое время сотрудничества с абвером ему стали известны многие наработки немцев в этой области. Обладая, по воспоминаниям З. Воскресенской, незаурядными личными и профессиональными данными, Нелидов смог по памяти восстановить многие детали планируемых немцами операций против СССР и в письменном виде их изложить. Далее дадим слово самой З. Воскресенской. Вот как она описала один из характерных эпизодов работы с Нелидовым: «Отчетливо помню синие стрелы, направленные на границу Белоруссии.
— В одной из последних военных игр Минск предполагалось занять на пятый день после начала немецкого наступления, — пояснил Нелидов.
Я рассмеялась. „Как это на пятые сутки?!“ Он смутился и принялся клясться всеми богами, что именно так было рассчитано самим Кейтелем во время последней игры. Этот план, как мы теперь знаем, был позднее утвержден Гитлером и назван планом „Барбаросса“…
Когда я показала Фитину (начальник внешней разведки) первую карту, начерченную Нелидовым, генерал чертыхнулся:
— Ну и заливает же этот подонок. На пятый день уже и Минск…»
Докладывая через некоторое время эти же материалы начальнику военной разведки Ф. И. Голикову, Воскресенская услышала такой комментарий: «Итак, они решили врезаться клиньями. И, подумайте, на пятый день намерены забрать Минск. Ай да Кейтель, силен, — сыронизировал Филипп Иванович. — Силен…»
Как известно, Нелидов ошибся на один день. После начала Великой Отечественной войны советские войска оставили Минск 28 июня 1941 года[283].
Отсутствие убедительной, особенно документальной, информации о разработке германским командованием плана «Барбаросса» привело к неверному прогнозированию характера наступательной операции в рамках стратегии «Блицкрига», которая предусматривала возможность ведения войны на два фронта. Кроме того, ошибки в определении состава наступательных группировок вермахта, стали причиной неадекватного угрозам расположения своих собственных стратегических сил на Западе[284].
Так, наиболее мощная группировка РККА была сосредоточена на юго-западном направлении и не соответствовала планам германского командования, которое предполагало нанесение главного удара на центральном участке фронта в полосе Западного особого военного округа. С началом боевых действий 22 июня 1941 года на отдельных участках Юго-западного и Южного фронтов германские войска и их союзники в течение некоторого времени наступательных действий не проводили.
Сегодня ни у кого не вызывает сомнения, что основная вина за катастрофические последствия начала войны лежит на Сталине как на военном и политическом лидере страны. В условиях тоталитарного государства любое его решение автоматически оказывало влияние на судьбы страны. Но его можно упрекать в чем угодно, только не в отсутствии здравомыслия и компетентности как руководителя государства. Внешняя политика СССР в 1930-х — начале 1940-х годов отличалась крайним динамизмом и наступательностью. В чем причина недоверия Сталина к информации разведки и МИДа о готовящемся нападении со стороны Германии? Только ли в противоречивом характере этих сведений? Дать обстоятельный ответ на этот вопрос в рамках настоящей работы вряд ли возможно. Ниже на конкретных примерах деятельности советской разведки в Восточной Пруссии сделаем лишь скромную попытку приблизиться к ответу.
Операции советской разведки в Восточной Пруссии
Интерес советских разведывательных служб к Восточной Пруссии в межвоенный период был не случаен. Этот регион Германии до 1939 года находился в относительной близости от границ Советского Союза и стал приграничным после создания Прибалтийского особого военного округа в 1940 году. Такой интерес был обусловлен рядом факторов, учитываемых военным руководством страны. Во-первых, традиционно со времен Первой мировой войны группировка постоянной дислокации германских войск в Восточной Пруссии была наиболее крупной по сравнению с группировками внутренних округов Германии. Во-вторых, этот регион в случае начала войны однозначно становился театром военных действий и в случае наступательных, и в случае оборонительных действий с обеих сторон. Неудачи русских войск в 1914 году, когда 2-я армия Северо-Западного фронта после успешного наступления была полностью разгромлена, заставляли с особой тщательностью изучать будущий театр военных действий.
Кроме того, значение 1-го военного округа для его разведывательного изучения в глазах советского командования возрастало по мере происходящих с 1936 года изменений в структуре военного управления Германии. С этого времени темпы формирования новых частей и соединений, их насыщения новым вооружением проводились германским командованием в ускоренном темпе, особенно в Восточной Пруссии.
Первые плановые мероприятия советской военной разведки по разведывательному изучению Германии относятся еще к 1920 году, когда Регистрационным управлением полевого штаба РВС (Региструпр ПШ РВС) был подготовлен «План постановки агентуры в Германии». В этом документе сказано, что: «Германия требует всестороннего обследования не только в дипломатическом и политическом, но и в военном и в экономическом отношениях. (….) Центральной резидентуре необходимо будет обратить самое серьезное внимание. (…)
В военной сфере необходимо выяснить действительные силы Германии, как предусмотренные Версальским договором, так и созданные или создаваемые в обход его, в виде различного рода обществ и организаций внутренней охраны, стрелковых, гимнастических и т. д. Количество лишь номинально числящихся в запасе офицеров и унтер-офицеров. Далее необходимо выяснение вооружения частей и различных организаций военного характера, степени обученности и дисциплинированности последних, запасы оружия и снаряжения всякого рода, имеющегося налицо в Германии, места расположения складов, а также и степень производительности фабрик…»[285]
Одной из первых разведывательных структур, созданных для получения информации о военном потенциале Германии в Восточной Пруссии, стала в конце 1920 года «окружная резидентура» Разведупра РККА, руководимая из Литвы сотрудником аппарата военного атташе Владимиром Георгиевичем Роммом.
О результативности его деятельности по формированию отдельных разведывательных звеньев в Литве, Польше, Восточной Пруссии, Дании в 1920–1921 годах свидетельствует число агентурных групп в этих странах — 14. Большую помощь в организационной работе В. И. Ромму оказывал другой резидент советской военной разведки, имевший псевдоним «Бобров»[286].
