Комитет —
внутр[и] взоры на врагов, друзей защищать
вне — разведку наладить
МВД — задача — (лагери долж[ны] проверить]….)
1. факты — Укр[аина], Литва, Латв[ия]
Нужны ли эти мероприятия]
Что получилось, как стали понимать?
МВД поправл[ял] партию и правительство]
ЦК — на второй план.
2. Пост Мин[истра] внутренних] дел у т[оварища] Б[ерия]— он с этого поста контролирует] парт[ию] и пр[авительст]во[.] Это чревато большими опасностями, если вовремя, теперь же не поправить.
3. Неправильно и др.
Суд — подг.
Особ[ое] совещ[ание] факты
венгер[ский] вопр[ос] — Мы заранее не сговаривались (Еще подчеркнуть!)
Герм[ания]— чекиста послать? руков[одителя] послать?
Правильно ли это — нет!
Надо вовремя поправить. — Подавление коллектива. Какая же это коллективность]
Безапелляционность — покончить.
4. Разобщенность, с оглядкой.
Письмо о Молотове?
Настраиваемся друг на друга!
Нужен — монолитнГый! коллектив] и он есть!
5. Как исправить:
а) МВД — пост дать другому Кр[углов]) + ЦК Управление] охр[аны] — ЦК С утра до вечера шагу не шагне[шь] без контроля! Наша охрана — у каждого в отд[ельности], тому, кого охр[аняют] (без доносов)
Мы при т[оварище] Ст[алине] недов[ольны] Организация] подслушив[ания] — UK — контроль ТГовариши! не увереГны! кто и кого подслушГивает!
? (б) От поста зама [Совета Министров СССР] — освободить, назначать] мин[истром] нефтГяной! промышленности]
Потом!
в) Спец[иальный] Комит[ет] — в Министерство] Сабуров и Хруничев
г) Президиум ЦК— по крупн[ым] вопр[осам] реш[ения] — за подп[исью] секретаря], Председателя]?
было реш[ение]
Кто хочет обсудить… (слово непонятно)[107].
Из этого документа явно прослеживается суть претензий со стороны членов Президиума к «распоясавшемуся» руководителю МВД, посягавшему на святая святых— на партноменклатуру, то есть на «неприкасаемых».
Они недовольны, что все, что они делают, становится известно МВД, поэтому хотели бы сами определять, чьи телефоны подслушивать, а чьи нет. Хотели бы иметь охрану, которая бы подчинялась тому, кого охраняют. В целом же претензия в том, что номенклатуре партии не нравится, что следящий за всеми орган — МВД — подчинен Совету Министров СССР. (Берия им руководит, и Берии оно подчинено, как заместителю Предсовмина). Номенклатура хотела бы, чтобы МВД вопреки конституции подчинялось напрямую ЦК КПСС! А наказание Берии — освободить от поста министра внутренних дел и этим ограничиться, если поведет себя подобающим образом, поскольку перед пунктом 5–6 стоит знак вопроса. Ну, а если поведет себя недостойно, то снять с должности зампреда Совмина, а также Председателя Специального комитета, который преобразовывается в Министерство (будущий Минсредмаш) и отправить на пост министра нефтяной промышленности. Об этом же в свое время «вспоминал» Молотов, что Берия должен был потерять только пост Министра МВД, если бы «признал свои ошибки», но отнюдь не свободу, тем более жизнь.
Этот, случайно сохранившийся черновой проект решения несостоявшегося 26 июня 1953 года заседания Президиума ЦК КПСС говорит о многом и, прежде всего, о причине отмены этого совещания. Объект обсуждения убит, а значит нужно срочно думать, как замести следы свершившегося преступления.
Срочно назначается новый Генеральный прокурор Руденко, до этого назначения был Генеральным прокурором Украины, где в свое время Хрущев возглавлял компартию Украины. Созывается Пленум ЦК КПСС, где в отсутствие обвиняемого разыгрывается вышеприведенный фарс, а далее осуждение и расстрел.
Е. Прудникова и Ю. Мухин приводят достаточно убедительные аргументы в доказательство того, что июльский Пленум был ничем иным, как «операцией прикрытия» убийства Берии, совершенного 26 июня 1953 года. Е. Прудникова цитирует следующий фрагмент из воспоминаний сына Берии — Серго: «После всего, что произошло, Анастас Иванович (уже много лет спустя. — Е.П.) разыскал меня в Москве у дочери и долго твердил о своей непричастности к гибели отца… Я тогда не мог знать содержания его выступления на Пленуме, поэтому принял за истину слова Микояна. Правда, некоторые сомнения в искренности этих клятв заронила мне в душу реплика, как бы случайно оброненная им: «Эх, дорогой Серго, о чем угодно можно говорить, когда человека уже нет в живых!..» Только спустя десятки лет я понял подтекст микояновской реплики»[108]. А ведь верно, Микоян говорил на Пленуме о чем угодно (о нехватке тканей для костюмов, о напряженке с селедкой и т. п.), но только не о преступлениях Берии, которые «тянули» бы на расстрельную статью.
А вот Ю. Мухин разыскал участника этого Пленума, который, в силу старческого возраста, нечаянно выдал «секрет Полишинеля».
«Я позвонил последнему оставшемуся в живых члену тогдашнего ЦК Н. К. Байбакову. В ходе разговора по техническим вопросам я спросил его, помнит ли он июльский
1953 года Пленум ЦК? Когда Николай Константинович его вспомнил (ему 90 лет), я неожиданно задал ему вопрос: «Знали ли вы на Пленуме, что Берия уже убит?» Он быстро ответил: «Нет, я тогда ничего не знал, — но затем, после заминки, сказал: — Но факт в том, что он оказался убитым»[109].
Таким образом, добротно проработанная версия Е. Прудниковой о причине внесудебной расправы над Берией несостоятельна по той причине, что никакого заговора с целью убийства И. В. Сталина, в котором якобы активную роль играл Игнатьев, не было, а стало быть, Берия требовал его ареста по совершенно другим причинам, анализ которых, выходит за рамки поставленной нами цели в данном исследовании.
Ну, а если не было заговора с целью убийства Сталина, хотя причины для подобного злодеяния безусловно были, то остается признать, что Сталин умер естественной смертью, будучи тяжело больным человеком.
Внезапная болезнь и смерть Сталина в марте 1953 года потрясла весь мир, но прежде всего, советских людей, которые не могли поверить, что они навсегда осиротели. Рыдала вся страна. Людям было не то, что жалко Сталина, давно ставшего для них полубогом, они понимали и чувствовали — кончилась целая эпоха, кончилась очень трудное, даже мучительно трудное, трагическое, но в то же время великое время.
Он ушел, а они остались, и нужно было думать, как теперь жить без него, осмыслить свою жизнь, словно спаянную с ЕГО именем, которая становилась историей.
Скорбел весь мир. В послании Центрального комитета Коммунистической партии Китая говорилось: «С беспримерной скорбью Члены Коммунистической партии Китая и весь китайский народ оплакивают кончину нашего наиболее почитаемого и самого дорогого учителя, самого искреннего друга — товарища Сталина». Премьер-министр Индии Джавахарлал Неру писал новому главе советского правительства: «Служба Сталина своему народу в мирное и в военное время принесла ему уникальную славу и его смерть вырвала из современного мира личность исключительных дарований и великих достижений. История России и всего мира будет носить отпечатки его усилий и достижений. Передайте, пожалуйста, мои соболезнования и соболезнования моих коллег в правительстве осиротевшей семье и народу, который он вел с таким искусством через бурю и напряженные времена». В своем личном соболезновании по поводу смерти Сталина генерал де Голль, находившийся тогда не у дел, писал: «Имя Сталина навсегда останется связанным с памятью о великой борьбе, которую народы СССР, французский народ и союзные народы совместно довели до победы».
Уместно привести воспоминание дочери Сталина, ее мироощущение в момент, когда она осознала, что ее отца и Отца всего советского народа нет и уже никогда не будет, Он ушел и ушел навсегда:
«…Все эти люди, служившие у отца, любили его. Он не был капризен в быту, — наоборот, он был непритязателен, прост и приветлив с прислугой, а если и распекал, то только «начальников»— генералов из охраны, генералов-комендантов. Прислуга же не могла пожаловаться ни на самодурство, ни на жестокость, — наоборот, часто просили у него помочь в чем-либо, и никогда не получали отказа.
…Поздно ночью, — или, вернее, под утро уже, — приехали, чтобы увезти тело на вскрытие. Тут меня начала колотить какая-то нервная дрожь, — ну, хоть бы слезы, хоть бы заплакать. Нет, колотит только. Принесли носилки, положили на них тело. Впервые увидела я отца нагим, — красивое тело, совсем не дряхлое, не стариковское. И меня охватила, кольнула ножом в сердце странная боль — и я ощутила и поняла, что значит быть «плоть от плоти». И поняла я, что перестало жить и дышать тело, от которого дарована мне жизнь, и вот я буду жить еще и жить на этой земле.
Всего этого нельзя понять, пока не увидишь своими глазами смерть родителя. И чтобы понять вообще, что такое смерть, надо хоть раз увидеть ее, увидеть, как «душа отлетает», и остается бренное тело. Все это я не то чтобы поняла тогда, но ощутила, что это прошло через мое сердце, оставив там след.
