А. Немировский - Мифы и легенды народов мира т. 1 Древняя Греция

– Теперь припомни, давал ли ты младенца мне на воспитание?

– Зачем об этом вспоминать?

– А потому, что тот младенец пред тобой. Это ваш властитель Эдип!

Старец в ужасе трясется. И Эдип с огромным трудом добивается его признания, что младенца дала пастуху Иокаста. Эдипу уже все ясно, но все-таки он спрашивает:

– Зачем она тебе его вручила?

– Для истребления, чтоб не стал он, выросши, отцеубийцей. Но я сберег ребенка. Коль ты младенец тот, несчастней нет твоей судьбы.

Эдип вскидывает руки к солнцу:

– О свет! В последний раз тебя я вижу!

Так наступает прозрение Эдипа. Разгадав свою страшную тайну, он ослепляет себя у трупа Иокасты, покончившей с собой [162].

Но не завершились на этом страдания Эдипа. Он остается жить, чтобы испить чашу мук до конца. Много лет он пребывает в своем доме слепцом, радуясь, что дети, рожденные от преступного брака, не отреклись от него.

Но внезапно народ принимает постановление об изгнании Эдипа, осквернившего город. Эдипу не страшно изгнание. Ужасно то, что сыновья, которые должны были последовать за ним, остаются в Фивах. Им царский трон милей отца! Эдип в ярости. Он проклинает сыновей. Да не насладятся они властью, да погибнут они из-за нее!

Эдип покидает Фивы. Вместе с ним его преданная дочь Антигона и невидимая утешительница Надежда. Еще давно было предсказано Эдипу, что он найдет покой в краю благостных богинь, и он, слепец, ищет это место.

Как-то на закате солнца они оказываются близ рощи. Вдали виден город. Антигона, ставшая глазами Эдипа, описывает ему красоту местности.

Странники не догадываются, что это чудесное место посвящено богиням ужаса и мрака эриниям. Это разъясняет им появившийся воин. Но Эдип не собирается покидать запретную для людей рощу, ибо эринии, как он уверен, – те благостные богини, которые должны дать ему успокоение.

Пока решается вопрос, как быть, появляется другая дочь Эдипа – Исмена с вестью, что в Фивах разгорелась предсказанная проклятьем Эдипа вражда между его сыновьями. Старший сын Полиник, пожелавший править единолично, был изгнан младшим, Этеоклом, и находит убежище в Аргосе, где женится на царской дочери и возглавляет враждебное его родине войско.

Казалось бы, Эдип сам далек от этой распри. Но оракул возвещает, что залогом победы будет тело царя Эдипа, живое или мертвое, и сыновья, изгнавшие отца, вступают из-за него в распрю. Эдип не достается никому из них. Он умирает на руках у любимой дочери, находит успокоение в земле Афин и приносит счастье городу, даровавшему ему, изгнаннику, убежище.

Аргосское войско, возглавляемое семью вождями, подходит к Фивам. Все, кто не в силах держать оружие, поднимаются на стены, чтобы увидеть, чем закончится сражение между защитниками Фив, возглавляемыми младшим сыном Эдипа Этеоклом, и аргивянами, которых привел его брат Полиник.

Перед схваткой обратились фиванцы к предсказателю Тиресию, чтобы узнать о ее исходе. Он ответил, что победа достанется фиванцам, если Креонт принесет в жертву богам своего сына Менетия. Узнав об этом, Менетий заколол себя перед городскими воротами на глазах у сограждан и врагов. После этого аргивяне, до того имевшие успех, были отогнаны от стен. И теперь судьба города зависит от поединка между Этеоклом и Полиником. Оба они гибнут, и аргивяне удаляются ни с чем.

Навстречу возвратившемуся в город войску и народу выходит Креонт. С гибелью мужской поросли рода Эдипа власть в Фивах принадлежит ему. Он обладает и моральным правом на золотую корону, сверкающую на седой голове. Ведь Фивы спасены жизнью его собственного сына. Казалось бы, пора предать забвению кровавую распрю и похоронить ее вместе с Этеоклом и Полиником в одной могиле. Но Креонт не обладает государственной мудростью и человеческой широтой. «Этеокл – защитник родины, – рассуждает царь, – а Полиник ее предатель и враг. Фиванцы должны извлечь из поведения братьев урок!» И он приказывает похоронить младшего сына Эдипа с почестями, а старшего лишает погребения:

Этот бесчеловечный приказ, разглашенный по всему городу глашатаями, услышала сестра погибших Антигона [164] и бросилась во дворец к сестре Исмене.

– Ты слышала, Исмена, какую новую беду обрушила судьба на наши слабые плечи? – проговорила Антигона, дрожа всем телом.

– Да! – отозвалась Исмена со вздохом. – Наши братья убили друг друга, и мы остались в мире одни.

– Но это лишь часть беды! – воскликнула Антигона. – Креонт своей властью оставил Полиника без погребения, и он лежит за стеной, сжигаемый солнцем. Его несчастная тень не найдет пути в аид. Ты пойдешь со мной, сестра?

– О чем ты, Антигона?

– Согласна ли ты вместе со мной предать труп брата земле?

– Но никто из мужей не оспорил приговора Креонта… Что же можем сделать мы, женщины?

– Тогда я сама похороню моего брата, но также и твоего, которого ты предаешь.

Так в разговоре с сестрой, смирившейся перед несправедливостью, осознала Антигона, что она одна должна идти против царя и его стражи, сражаться с безразличием и трусостью толпы, с собственной слабостью, с самой судьбой, которая сразила отца и братьев.

Воины, которым было поручено охранять труп изменника, приводят во дворец Антигону, тайком, вопреки царской воле, бросившую на тело брата горсть песку. Узнав в ослушнице свою племянницу, царь грозно спрашивает ее, как она решилась преступить закон. Девушка бесстрашно отвечает:

Нет, это не просто девичья дерзость! Антигона посягает на прерогативы царской власти, указывает на ее предел, преступив который царь сам нарушает другой, высший закон человечности, установленный богами Олимпа. Ослепленный своей властью, Креонт не терпит никаких возражений. Он уверен в собственной правоте, тем более что окружающие его старейшины не подают голоса в защиту девушки. Но Антигона по выражению их глаз видит, что они, поддерживая ее, осуждают Креонта и «страх лишь в неволе держит» их языки.

Антигону уводят, но конфликт между властью и человечностью перерос в новую, еще более острую фазу – в конфликт старшего и младшего поколений, отцов и детей. Появляется Гемон, единственный из оставшихся в живых сыновей Креонта, жених Антигоны. Креонт уверен, что он собирается защищать Антигону или просить о снисхождении. Но первые слова Гемона о сыновней любви и почтении обескураживают Креонта. Стремясь укрепить сына в верности сыновнему долгу, царь убеждает его отречься от Антигоны:

Ласково, но настойчиво пытается Гемон убедить отца, что он пришел не оправдывать Антигону, не просить за нее, а выполнить свой сыновний долг – остановить отца перед пропастью, в которую он влечет себя. Ведь решение о казни Антигоны вызвало единодушное осуждение народа, хотя он и не осмелился перечить царю. Но эти слова вызывают еще большую ярость Креонта. Он считает для себя зазорным учиться у молодости, народ же ему не указка. «Живой ее ты не получишь в жены!» – говорит отец сыну. «Она умрет, – отзывается Гемон. – Пусть так! Но не одна…»

В своей слепоте Креонт не догадывается, на что намекает Гемон. Ему кажется, что сын в небывалой дерзости угрожает смертью ему. Царь приказывает немедленно привести Антигону, чтобы казнить ее на глазах непокорного сына. Но Гемон убегает.

В последний раз на сцену выходит Антигона. Ее ведут на смерть, и она исполняет сама по себе погребальный гимн, вместо свадебного.

Антигона уходит в аид не одна. Бросается на меч Гемон. Узнав о его гибели, наложила на себя руки и супруга Креонта. Креонт побежден. В порыве раскаяния он умоляет друзей вонзить ему в грудь меч. Так наказаны самоуверенность и слепота власти. Так возвеличен подвиг Антигоны, женщины, не сломленной бедами и несправедливостью.