Ознакомительная версия.
16 июня 1944 года Юттнер был принят рейхсфюрером СС и доложил ему о результатах состоявшейся беседы. Одновременно им был представлен план, по которому должно было происходить развертывание татарского полка. Во-первых, сначала планировалось создать только один батальон и посмотреть, что из этой затеи получится. Вовторых, как и во многих других иностранных добровольческих формированиях войск СС, в этом полку должны были служить не только крымские татары. Гиммлер приказал укрепить его 200 офицерами и унтер-офицерами немецкой полиции. В-третьих, организацию полка было решено проводить в Германии, на полигоне «Мурлагер», где располагалась учебная база одного из эсэсовских горноегерских батальонов. Впоследствии персонал этого батальона также должен был влиться в состав полка[366].
Принимая решение о создании части полкового типа, руководство СС исходило из того, что сможет набрать татарских добровольцев не больше, чем для укомплектования двух полноценных батальонов. Однако, как показала дальнейшая проверка эвакуированного персонала, этих добровольцев оказалось гораздо больше, и из них можно было сформировать не два, а три таких батальона. В результате Юттнер пришел к выводу, что лучше сформировать не полк, а маленькую бригаду. Гиммлер согласился с ним и 8 июля 1944 года подписал приказ, согласно которому уже созданный батальон и все новоприбывшие добровольцы развертывались в Татарскую горноегерскую бригаду войск СС – Waffen-Gebirgs-Brigade-SS (tatarische Nr. 1). Этот же приказ определял и дальнейшую судьбу будущего нового соединения. Во-первых, бригада переводилась из Германии в Венгрию, где ее и должны были сформировать и подготовить. Параллельно с процессом подготовки персонал соединения должен был привлекаться к несению гарнизонной и охранной службы. Во-вторых, командиром бригады назначался СС-оберштурмбаннфюрер (в ноябре 1944 г. произведен в СС-штандартенфюреры) В. Фортенбахер. В-третьих, в составе бригады планировалось создать штаб и два горноегерских батальона по четыре роты в каждом. Наконец, в-четвертых, помимо татарского полицейского персонала, в состав будущей бригады планировалось включить еще некоторое количество крымско-татарских «хиви», а также значительно увеличить процент немецкого кадрового персонала – до 1097 человек[367].
Численность личного состава соединения (без немцев) планировалось довести до 3434 человек. Однако на 20 сентября 1944 года удалось собрать только 2421 из них. Главной причиной такого недокомплекта было то, что командование вермахта отказалось передавать в войска СС своих «добровольных помощников». В свою очередь, начальник полиции порядка «Черное море» также, несмотря на первоначальное согласие, тянул с переводом вверенных ему добровольцев. К тому же значительное количество уже присланных крымско-татарских полицейских были признаны негодными к службе в боевых частях. В целом же (по рангам) этот недокомплект татарских добровольцев выглядел следующим образом[368]:
Недокомплект личного состава был не единственной проблемой нового соединения. Более того, почти сразу же и процесс организации бригады, и ее подготовка зашли в тупик. Нельзя сказать, что вина за это лежит на ком-то одном: и руководство СС, и уполномоченный германский генерал в Венгрии, в чьем ведении находилось формирование бригады, делят ее поровну. Известно, что СС-оберштурмбаннфюрер Фортенбахер воспринял свое новое назначение в качестве наказания. Вследствие этого он откровенно пренебрегал своими командирскими обязанностями. Разумеется, такая ситуация не лучшим образом сказывалась на уровне подготовки татарских добровольцев и их боевом духе. Еще одной причиной проблем с организацией было то, что бригада не считалась «высокоприоритетным соединением германских вооруженных сил». Поэтому оружие и амуниция со складов вермахта поступали в нее крайне медленно1.
Согласно документам Главного оперативного управления СС, окончание подготовки бригады планировалось на 11 октября 1944 года. Именно на этот день был подготовлен черновик приказа Юттнера, в котором он распоряжался присвоить соединению 8-й номер и отправить его на фронт. Но ни в этот день, ни в ноябре, ни даже в декабре бригада, вследствие указанных причин, так и не была окончательно организована. Поэтому 15 декабря 1944 года ее решили попросту расформировать, а весь крымско-татарский персонал передать на пополнение Восточно-тюркского соединения войск СС – еще одного добровольческого формирования, созданного из советских мусульман. Наконец, 31 декабря последовал соответствующий приказ, в котором Юттнер распоряжался сделать следующее:
1. Вследствие распоряжения от 15 декабря 1944 года Восточно-тюркское соединение войск СС реорганизовывается и получает следующую структуру:
а) штаб Восточно-тюркского соединения; б) штабы боевых групп «Идель-Урал», «Туркестан», «Крым»; в) боевые части согласно пункту «б» формируются как батальоны.
Munoz A.J. Forgotten Legions: Obscure Combat Formations of the Waffen-SS. New York, 1991. P. 174.
2. В качестве персонала для указанных боевых частей используются части, сформированные ранее:
а) штабы для трех боевых групп (сокращенные полковые штабы) формируются в Восточнотюркском соединении, а их состав утверждается Главным оперативным управлением СС;
б) каждая боевая группа должна состоять из: двух пехотных батальонов, пяти пехотных рот в каждом батальоне; о формировании других частей будет сообщено дополнительным приказом Главного оперативного управления СС.
3. Формирование должно происходить в районе города Миява (Словакия).
4. Ответственным за формирование боевых частей является
5. Восточномусульманский полк СС входит в состав Восточнотюркского соединения и на основании этого считается распущенным.
6. Весь азербайджанский персонал выводится из состава Восточнотюркского соединения войск СС и передается в распоряжение Кавказского соединения войск СС[369].
1 января 1945 года началась передача крымско-татарского персонала в Восточнотюркское соединение войск СС, которая растянулась на два месяца. В результате боевая группа «Крым» (Waffengruppe Krim) была создана окончательно только 5 марта. На этот период в ее составе имелись штаб, два пехотных батальона по четыре роты в каждом и две отдельные артиллерийские роты (противотанковых и легких пехотных орудий). Кроме того, при штабе группы и при штабах каждого из двух батальонов имелось по одной комендантской роте. Следует сказать, что структура этой боевой группы заметно отличалась от структуры двух других групп. Во-первых, в каждом из ее батальонов было только по четыре роты, тогда как, согласно вышеприведенному приказу, их должно было быть по пять. Во-вторых, ни боевая группа «Туркестан», ни «Идель-Урал» не имели в своем составе артиллерийские роты. В боевой же группе «Крым», как мы убедились, их было сразу две. Причем подчинялись они не командованию батальонов, а напрямую штабу боевой группы[370].
Председатель Крымско-татарского национального центра Э. Кырымал с гордостью писал в своей книге, что на командных должностях боевой группы находился исключительно «татарский офицерский корпус». Действительно, все высшие посты в ней занимали теперь только крымские татары (все данные приведены по состоянию на 1 марта 1945 г.):
Кроме того, при штабе боевой группы «Крым» находился специальный офицер для особых поручений – ваффен-оберштурмфюрер И. Даирский. В его обязанности входило осуществление связи персонала боевой группы со штабом Восточнотюркского соединения, с командованием СС, а также, что особенно важно, с Крымско-татарским национальным центром[371].
Четвертый период истории татарских добровольческих формирований являлся относительно долгим – вторым по продолжительности из всех периодов. Однако это был тот случай, когда фактор времени не сыграл никакой роли: одновременно он был и самым малоинтересным с точки зрения изучения истории крымско-татарского коллаборационизма. Не был этот период и таким насыщенным, как три предыдущих, хотя и имел свои отличительные особенности. Что о них можно сказать? Во-первых, и это сразу же бросается в глаза, вся инициатива по созданию и использованию крымско-татарских формирований переходит от вермахта и полиции к СС. Здесь следует отметить, что это был общий процесс, так как на заключительном этапе войны практически все иностранные добровольцы, так или иначе, были подчинены Гиммлеру, как новому командующему Армией резерва. Во-вторых, у Главного оперативного управления СС были грандиозные планы по использованию крымских татар и всех советских мусульман вообще. Тем не менее на деле все оказалось намного сложнее и запутаннее: вермахт, СС и полиция начали ставить друг другу палки в колеса, что в конечном итоге и привело к расформированию крымско-татарской бригады. Создание Восточнотюркского соединения было попыткой хоть как-то спасти ситуацию. Однако время было упущено, и в принципе неплохо подготовленный и обстрелянный персонал так и не был использован в боевых действиях. Наконец, в-третьих, и что наиболее значительно в этом периоде, крымско-татарским политическим организациям разрешили вмешиваться во внутреннюю жизнь добровольческих частей. Это сразу же привело к тому, что на командных должностях в боевой группе «Крым» оказались исключительно крымские татары. В двух остальных группах было так же, а немцы занимали только пост командира соединения и все штабные должности в нем. Еще одним важным политическим достижением Кырымал считал то, что Восточнотюркское соединение являлось как бы прообразом того пресловутого «тюркского единства», о котором так много говорили и писали в конце войны[372].
Ознакомительная версия.
