Ознакомительная версия.
Рядом с ним, фасадом на Малый Златоустинский переулок (на месте левой четырехэтажной части дома № 2/13), находился двор гетмана Ивана Самойловича, и двор этот еще долго назывался «гетманским».
В XVIII и XIX вв. бывший Малороссийский двор застраивается жилыми зданиями с магазинами и лавками на первом этаже. Надо сказать, что эти дома, стоявшие на оживленной проезжей и прохожей Маросейке, начиная с «питейной фартины» или просто кабака, были всегда полны самыми разными лавками и магазинами. На плане 1716 г. рядом с лавками на улицу выходила аптека, которая под названием «Маросейская» работала еще в 1917 г., в 1826 г. тут был магазин оптика Пристлея, в 1885 г. располагалась театральная типография, а также магазин Р. Кольбе — «большой выбор бронзовых бра, люстр и подвесов». А в марте 1851 г. тут открывается известное в Москве «гастрономическое заведение» А. Д. Белова, которое стало одним из лучших в городе. Д. А. Покровский, автор очерка о Маросейке и соседних местах, в журнале «Исторический вестник» в 1893–1894 гг. писал о беловском магазине, где «…красуется золотая вывеска, отмеченная свиною головой: такова странная эмблема гастрономии, которою отличил ее старинный московский жрец и служитель, купец Белов, свое некогда знаменитое торговое заведение. Во время оно, лет 30–40 назад, эта свиная голова торговала на всю Москву почти без конкуренции, и ее собственник наживал барыши какие хотел, пока не завелся у Арбатских ворот другой гастроном, француз Мора… Гастрономический магазин Белова в старину пользовался большой популярностью в Москве: нельзя было старательной хозяйке сделать лучшего комплимента, как сравнив ее ветчину или дичь с Беловской; и когда гость желал польстить самолюбию хозяина, то, пробуя сыр или колбасу, прямо говорил: „вот сейчас видно, что Беловский товар”. И наоборот, смиренные бедняки, не дерзавшие, по скудости кошельков, и двери отворить в это святилище утонченного обжорства, подавая на стол продукты из ближайшей овощ ной лавочки, с сокрушенным сердцем и поникшею главою признавались, что „уж извините, хорошая колбаса, ну, только не Беловская: Белов нам не по карману”». И еще в последние годы царской России объявлялись на Маросейке «гастрономия, вина, кондитерская, колбасная, колониальная торговля и бакалея фирмы „Наследники А. Д. Белова”». Рядом, на углу с переулком, был известный московский магазин А. Ф. Дютфуа, в котором продавалась самая различная стеклянная посуда — и столовая, и химическая, и парфюмерная, вырабатываемая на собственном заводе в Бутырках. Еще и сейчас на изящных керамических декоративных панно, помещенных между витринных окон, можно разглядеть латинскую букву D, знак магазина.
Это место улицы Маросейки связано с памятью о Пушкине. Здесь жил его давний знакомый Михаил Александрович Салтыков — еще со времен «Арзамаса», где он был избран почетным членом или, как их шутливо называли, «почетным гусем». С младых ногтей он уважал свободу, был проникнут «духом вольтерьянства», уволен от службы Павлом I, а при Александре стал попечителем Казанского учебного округа, где вводил либеральные порядки, а по выходе в отставку переселился в Москву, где позднее занимал должности и сенатора, и опекуна Опекунского совета, и вице-президента Российского общества садоводства. Его так характеризовал Д. Н. Свербеев в своих воспоминаниях: «Замечательный умом и основательным образованием, не бывав никогда за границей, он превосходно владел Французским языком, усвоив себе всех французских классиков, публицистов и философов, сам разделял мнения энциклопедистов и, приехав в первый раз в Париж, по книгам и по планам так уже знал все подробности этого города, что изумлял этим французов. Салтыков, одним словом, был типом знатного и просвещенного Русского, образовавшегося на французской литературе, с тем только различием, что он превосходно знал русский язык…»
Сюда Пушкин приехал 20 января 1831 г., намереваясь сообщить Салтыкову горькую весть о смерти зятя его, лицейского друга Пушкина Антона Дельвига. Дочь М. А. Салтыкова была его женой.
Пушкин писал на следующий день: «Что скажу тебе, мой милый? Ужасное известие получил я в воскресенье. На другой день оно подтвердилось. Вчера ездил я к Салтыкову объявить ему все — и не имел духу. Вечером получил твое письмо. Грустно, тоска. Вот первая смерть, мною оплаканная… глубоко сожалел о нем как Русский, но никто на свете не был мне ближе Дельвига. Изо всех связей детства он один оставался на виду — около него собиралась наша бедная кучка. Без него мы точно осиротели».
В Малом Златоустинском находится часть большой казаковской усадьбы (дом № 3), перешедшая к его дочери Елизавете Татищевой. Возможно, что в правом флигеле есть остатки старых палат XVIII в. Рядом — под № 5 — находятся единственные из сохранившихся строений Златоустовского монастыря.
На углу обоих Златоустинских переулков находится жилой дом (№ 2/11), возведенный в 1910 г. архитектором П. Л. Щетининым. Дом № 4 построен по проекту В. И. Веригина для приюта детей воинов, убитых на войне 1877–1878 гг. В начале XX в. здесь находилось Московское архитектурное общество. Старинные палаты сохранились и в другой усадьбе (№ 10). В глубине ее, с левой стороны, находится невидное двухэтажное строение — это каменные палаты, принадлежавшие в 1770-х гг. полковнику И. И. Муханову. Два этажа дома на красной линии этого участка построены в 1873 г. по проекту А. Н. Стратилатова и надстроены уже в советское время.
Мы вышли в Армянский переулок, получивший название от поселения армян в XVII–XVIII вв. К тому времени здесь были и усадьбы именитых людей: предка великого поэта стольника Петра Пушкина, боярина Артамона Матвеева (по которому он назывался Артамоновским или Артемоновым), князей Милославских. В XVII в. переулок назывался Никольским, или Столповским, по церкви Николы Чудотворца, «что у Столпа», стоявшей на углу с Малым Златоустинским переулком. В этих местах в XVII в. селились многие иностранцы, скупавшие дворы у русских, сбивавшие цены, строившие церкви («ропаты») и тем самым отнимавшие прихожан у православных. В 1643 г. священники церкви Николы в Столпах и соседней на Маросейке Космодемьянской подали челобитную, в которой жаловались на конкурентов: «…в их де приходах немцы на своих дворах близко церквей поставили ропаты и русских людей немцы у себя во дворах держат и всякое осквернение русским людям от тех немец бывает, и те немцы, не дождався Государева указу, покупают дворы в их приходех вновь; и вдовые немки, и держат у себя в домах всякие корчмы и многие де прихожане, которые у них в приходах живут, хотят дворы продавать немцам, потому что немцы покупают дворы и дворовые места дорогою ценою перед русскими людьми, вдвое и больши, от тех же немец приходы их пустеют; и Государь бы пожаловал их, велел с тех дворов немец сослать». Вскоре в Уложении царя Алексея Михайловича появилась специальная статья: «А у кого всяких чинов у Руских люден дворы на Москве в Китае и в Белом и в Земляном городе в загородских слободах: и тех дворов и дворовых мест у Руских людей Немцам и Немкам вдовам не покупати, и в заклад не имати. А которые Немцы и их жены и дети у Руских людей дворы, или места дворовыя учнут покупати, или по закладным учнут бити челом на Руских людей, и купчее и закладные учнут приносити к записке в Земской приказ: и тех купчих и закладных не записывати. А будет кто Руские люди учнут Немцам, или Немкам дворы и дворовыя местa продавати: и им за то от Государя быти в опале; А на которых Немецких дворех поставлены Немецкия кирки: и те кирки сломати, и вперед в Китае и в Белом и в Земляном городе на Немецких дворех киркам не быти; а быти им за городом за Земляным, от церквей Божиих в дальных местех».
Церковь Николы в Столпах
Этот переулок — родина первой лотереи на русской земле. В 1699 г. часового дела мастер Яков Гасениус объявил, что «на дворе окольничего Ивана Ивановича Головина, возле Андрея Артамоновича (Матвеева. — Авт.), у Николы в Столпах, будет вскоре установлено счастливое испытание, по-иноземчески называются лотор… где всем охотникам и охотницам вольно свою часть испытать, како добыти тысячу рублев за гривну».
Переулок не подвергся разрушительному пожару 1812 г. По рассказам, армяне попросили телохранителя Наполеона мамелюка Рустама (армянина по национальности; мамелюками назывались воины юноши-рабы, составлявшие гвардию султана) выделить им для охраны отряд солдат, отстоявший их дома от огня.
В начале Армянского переулка — комплекс зданий (№ 2) посольства Армении.
Здание с классическим фасадом, выходящим на переулок, неожиданно имеет резко отличный от него боковой фасад. Это узорочное здание, украшенное деталями русской архитектуры XVII в. — угловыми колонками, наличниками с разорванными фронтонами, килевидными завершениями, в центре — лоджия с аркой, куда подходило когда-то красное крыльцо. Все это — раскрытые реставраторами каменные палаты, о которых писали краеведы еще в 1920-х гг.: они стояли на усадьбе, ориентированной в сторону Кривоколенного переулка, куда и выходили парадные ворота.
Ознакомительная версия.
