Озеро… В него впадает речка… Слышен разговор…
Крестьяне, подумал я. И в голове прошли мечты о тепле, горячей пище, об отдыхе в жилом помещении…
Осторожно подходили мы ближе и ближе…
Из за кустов показалась лодка… И около нее возятся два красноармейца… Сразу, по форме, в которую они были одеты, я узнал конвоиров нашего дивизиона.
Стрелять или нет? Невольно задал я себе вопрос. Если убью, оружие и патроны будут наши… ведь нам это нужно. — Все будут вооружены… Но сейчас же другой голос заговорил гораздо яснее, проще и убедительнее… Просто глупо убивать человека после того, что ты прошел и неужели так мало веры в Бога, чтобы можно было из за какой то винтовки и 15-ти патронов убить человека.
Соблазн сразу отпал… Но я продолжал наслаждаться моей ролью загнанного зверя имеющего силу… Я сидел в кустах и наблюдал, как два мои врага, мирно разговаривая усаживаются в лодку, и, по моим предположениям, едут патрулировать ту реку, через которую нам нужно перейти…
Глупые, очень глупые, но все таки милые моему сердцу русские бараны… Душа у них не потеряна, но путь их неправилен, порядка и воли у них нет… Подайтесь в ту или другую сторону… Или к западу-цивилизации-насилию-дьяволу, но до конца… Или к востоку, прощению, упрощению, к добру, к Богу… Но время придет… Все изменится… Восток и Россия в частности, поведут мир к Духу… {209}
Надо уходить… Я вернулся к своим…
Где мы? Не на границе ли? Пошли вперед. Прошли какое то вырубленное пространство… Затем телеграфную или телефонную линию… Все это еще не встречалось… Померещилась патрульная линия… Граница и наш Рубикон…
Прошли верст 10 на запад… Сил нет. Встали на отдых, но без костра… Зажигать страшно… Кажется, что перешли границу…
Пошли дальше… Продуктов нет. Надо их добывать… Ho где мы?…
Слышен лай собаки… Уже вечер, но белая ночь светла… И мы видим хутор… Сейчас ли брать или подождать до утра? Подождем…
Встали, развели костер, вскипятили воду, есть совершенно нечего… Попили кипятку и заснули…
Рано утром вышли… Подошли к хутору… Залегли… Наблюдаем…
Было воскресение. Вышла баба, дети, еще баба — умылись… Встал мужик… Красноармейцев нет…
Прошло немного времени и мужик куда то ушел…
Не хотелось обнаруживать себя, и Мальбродский охотником согласился идти на хутор, чтобы достать продукты. Весь дом у нас был под обстрелом, и в случай неудачи, мы могли ему помочь…
Но вот он вернулся … По его мнению на хуторе коммунисты … и он предлагает уходить…
Ни в коем разе!.. Идем и берем…
Быстро скатились мы с горы на хутор. Брать и брать как можно больше. Икон нет… Валяются коммунистические газеты…
Много забрали мы там… Был хлеб, масло, рыба, соль,. Сели на лодку… Через реку… По озеру и на запад…
Бросили лодку, взвалили на плечи продукты и вперед… Шли и на ходу жевали вкусные пироги с рыбой…
Тропинка… Горы… Хочется остановиться и поесть по-человечески… Но положение опасное, ясно, что будет погоня…
Забрались на гору, развели костер, поели вволю и двинулись дальше…
Я страшно устал…Для того, чтобы вести, нужно постоянное напряжение… {210} Кажется, что по компасу идти легко, но это не совсем так. — Тебя так и тянет сбиться на круг… Я передал компас Мальбродскому и сам шел сзади всех… Светило солнце и, ориентируясь по нему, я видел, что он врет в направлении… Меня это злило… Я нервничал и резко говорил ему об этом… Шли мы через горы… И нужно было чувствовать… Не знать, а чувствовать…Угадывать впереди лежащую местность… А он вел с хребта на хребет…
Дошли до реки… Попробовали перейти — невозможно. Течение настолько быстро, что сбивает с ног…
Я взял компас и мы пошли обратно… Была уже ночь… Силы были истрачены на горы и нужно становиться на отдых… Снова мы вышли на тропинку, с которой свернули.
Но что это?.. На мокрой земле свежие следы… Кто то прошел. Стой!.. Нужно понять…
Несколько шагов вперед… Около тропинки камень и около него свежий окурок махорки… Табаку у нас не было — его раскурили. Немного дальше… Записка… Я прочел… He помню точно — что то вроде: "Дорогой товарищ такой то возьми мое белье, которое находится у товарища командира"…
Сомнений нет… За нами по пятам идет погоня…
Я отвел всех в сторону. На мой взгляд положение было серьезное… Прежде всего нужно выяснить направление следов, их количество и затем, принимая во внимание нашу усталость, отойти, хотя бы и в противоположную нашему направлению сторону, и встать на отдых… Так решено.
Мы вышли на тропинку… Переставив затвор своей винтовки с предохранительного на боевой взвод, крадучись, весь внимание, смягчая звук своих шагов, чтоб не было слышно металлического лязга, придерживая рукой подсумок с патронами, подвигался я вперед.
Помню как я огрызнулся на Мальсогова, когда он от усталости, чтобы было легче, закинул винтовку за спину и отстал от меня… Он перевесил ее на плечо и подошел ко мне.
Так прошли мы шагов 100…
Чтобы не показывать наших следов мы старались идти по обочине… На тропинке же ясно обозначилось штук десять красноармейских, с подкованными каблуками следов, и один крестьянский, — широкий, с тупыми носками отпечаток.
"Проводник"! подумал я… {211} Тишина… Птички угомонились… Лес замер. Впереди, шагах в десяти, маленькая горка… На ней большие куски гранита… Кругом кусты… Еще вперед…
И вдруг картина изменилась…
Лес защелкал… Загрохотал… Загудел… Эхо подхватило, понесло… Все сразу ожило.
На мгновенье я остановился. Часто, очень часто, но беспорядочно — то здесь, то там, из-за камней, вспыхивали огоньки и щелкали выстрелы.
Вспышка! Огонь! Выстрел! Шлепок пули о дерево! Трах-тах-так!.. Неслось по лесу. Но ни людей, ни их шапок видно не было, и свиста пуль не слышно.
Мальсогов сжался… И вся его кавказская кровь выявилась во всей своей непосредственности…
"Бей! Стреляй!"… Шептал он мне… Я схватил его за руку и ткнул под откос… Васька удирал… Сазонов на моих глазах спускаясь под гору, как раненый заяц, три раза перевернулся через голову. — Убит, подумал я. Мальбродский был спокоен.
Огонь продолжался… Стреляли пачками… Но свиста пуль я не слышал и людей не видел… По количеству выстрелов и скорости стрельбы, в засаде было человек 10… Однако ясно было, что эти люди боялись нас и стреляли как новобранцы на войне — не высовывая головы, вверх, не целясь.
Принимать бой было глупо… Надо уходить… И как можно скорее… Куда?
Путь был один — на запад… На реку… Я спустился под откос… Погони нет… Компас в руку… И полный ход… Два-три изменения направления и снова на запад…
Сазонов здесь… Сзади тяжело дышит Васька… Оказывается он бросил мешок с хлебом, но потом вернулся, нашел и тащит на плечах…
Подошли к реке… Все то же быстрое течение… Но нужно переходить…
Сразу ткнулись в воду… Брода нет…
Был мороз, болото подернулось корой льда… Холодно, но нужно идти. Я плаваю как топор… Пошел в одно место — не глубоко, но течение так быстро, что валит с ног. Один шаг вперед, — вода подобьет ноги… Свалишься… и головой о камни…На мне были кожаные туфли и течение разорвало их на клочки…
Прошел час, другой… Все пробуют, но ничего не выходит…
Мальбродский отошел от берега — встал посередине реки и не может двинуться ни вперед ни назад. Замерз, посинел, дрожит… Один шаг, ноги не выдержат, теченье подобьет, подхватит и он разобьется об камни.
Его вытащили…
Наконец переправился Сазонов. Он взять палку и пошел по горло в воду там, где течение было слабее. За ним самостоятельно перешел Мальсогов…
Положение наше становилось все хуже… Мы раздроблены… С минуты на минуту можно ждать обстрела…
Тут Сазонов выручил. — Он с палкой вернулся обратно и, приняв на себя всю силу течения, помог перейти мне и Мальбродскому. За нами перешел Васька.
Мы все были мокрые по горло… Компас, Евангелие и спички я положил в шапку. Хлеб намок и обратился в труху…
Одежда стала пудовой…Я дрожал редкой, крупной дрожью. Отойти далеко не было сил, и мы, пройдя верст пять, встали на отдых…
Я продолжаю дневник:
… Патрульная линия. Обход. Отдых без костра. Верст около 10-ти на запад и никаких признаков границы. По моему мы перешли границу в 12 часов дня. Ночь шли. Холод. Развели костер и простояли до утра. Продуктов нет совершенно.
15-го июня. Часа в 4 утра выступили. Опять с продуктами. Положение опасное. Отдых "на высоте". Река. Отступление на тропинку. Засада. Выстрелы в упор. Бог спас. Слава Ему. Бегство. Опять на реке. Кошмарная переправа".
{213} Уже в Финляндии мы узнали, что река, которую мы перешли, считалась также как и болото "непроходимой".
Но когда что-нибудь очень хочешь, то препятствия нет…
16-го июня. Отдых: "После переправы". Сушка весь день и ночь. Раздел продуктов. Конфликт. Примирение.
