лук, клубнику, клевер, картофель и огурцы. Луга тоже не пустовали — коровы, овцы, лошади с удовольствием там паслись.
Кабинеты биологии, физики, химии, лаборатории, библиотека и педкабинет были запущены ещё в начале 1920-х. Там же в особняке была оранжерея, в которой росли яркоцветущие растения, помидоры, пальмы, огурцы и розы.
12 статья УК РСФСР, которая позволяла осуждать за тяжкие преступления с 14 лет, появилась в 1926. Это веха в смене отношения к детям, т. к. до этого в основном проводили эксперименты с различными формами детских учреждений, применяли всяческие педагогические идеи в вариантах создания «нового человека», то в 1930-х годах уже доминировали репрессии и изоляционные меры. Правда и к концу 1930-х уже было не столько беспризорных, как раньше, попадавших на улицы из-за революции, голода, репрессий и коллективизации. Но попадавшая в тюрьму за нетяжкие нарушения молодёжь, нуждалась в трудкоммунах, в которых могла обрести новую жизнь.
Трудовая коммуна ОГПУ № 1 им. Г. Г. Ягода, Трудкоммуна ОГПУ № 2 им. Дзержинского в г. Угреша, Трудовая коммуна № 5 им. Клары Цеткин, Трудовая коммуна № 7, 10-я загородная школа-колония (бывшее имение Свиблово), Трудкоммуна № 23, Алексеевская трудовая коммуна № 78 на ст. Поварово, Трудкоммуна (детский дом) им. 3-го Интернационала, Трудкоммуна для беспризорных, Салтыковская трудкоммуна, Трудкоммуна «1 мая», Трудкоммуна им. Савельева, Трудовая коммуна «Новые горки», Кунгурская трудовая коммуна, Томская трудовая коммуна, Верхотурская детская трудовая колония… 12 коммун было в Москве, а всего трудкоммун было около 60, в которых были помещены до 800 000 несовершеннолетних.
Литература
1. https://anatoly.online/articles/v-gostyah-u-kommunarov.html
2. Рожков А. Ю. Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие
3. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 987. Л. 47
4. https://old.topos.memo.ru/kategoriya/deti
5. https://history.wikireading.ru/350301
6. https://topos.memo.ru/article/276+155
7. https://uraloved.ru/kungurskaya-trud-kommuna
8. https://www.kommersant.ru/doc/4017209
9. https://www.gazeta.ru/science/2020/05/31_a_13102207.shtml
10. http://yubik.net.ru/publ/59-1-0-8255
11. https://korolew.livejournal.com/6495.html
12. http://rusk.ru/st.php?idar=800163
13. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0_%E2%84%96_1_(%D0%9E%D0%B1%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA)
14. https://proza.ru/2001/10/17-43
15. https://www.bibliofond.ru/view.aspx?id=733663#text
16. https://stihi.ru/2014/04/12/5598
17. https://studopedia.ru/8_71486_trudovaya-koloniyaasmakarenko.html
18. http://az.lib.ru/m/makarenko_a_s/text_1932_komunna_im_dzerzhinskogo.shtml
19. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BC%D0%BC%D1%83%D0%BD%D0%B0_%D0%B8%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%B8_%D0%A4._%D0%AD._%D0%94%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D-0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE
Из истории всемирной освободительной мысли
Черноверская Татьяна Александровна, кандидат исторических наук, доцент Кафедры мировой экономики, международных отношений и права Новосибирского государственного университета экономики и управления
«Вооруженных миссионеров не любят» (у истоков критики экспорта демократии)
Аннотация. Статья посвящена противостоянию жирондистов и якобинцев по вопросу о развязывании войны против европейских монархов в конце 1791 — начале 1792 гг., обоснованию Максимилианом Робеспьером опасности экспорта революции и чрезмерного усиления исполнительной власти в условиях большой войны.
Ключевые слова: Максимилиан Робеспьер, Пьер Бриссо, революция и война, экспорт демократии, жирондисты и якобинцы.
«Самая сумасбродная мысль, которая могла бы прийти в голову политику, — это думать, что достаточно одному народу прийти с оружием в руках к другому народу, чтобы заставить последний принять его законы и его конституцию. Никто не любит вооруженных миссионеров, и первый совет, какой дают природа и осторожность, — оттолкнуть их как врагов» [23, p. 81; 5, с. 168].
Эти слова вспоминаются мне всякий раз, когда средства массовой информации сообщают об очередном вмешательстве могущественной сверхдержавы во внутренние дела других стран, вмешательстве, которое обосновывается борьбой за демократические ценности против тоталитарных диктаторских режимов, — и о том, к каким катастрофическим последствиям приводят подобные вмешательства. Вспоминаются, очевидно, не только мне: не случайно в ноябре 2015 о них напоминает читателям авторитетного ежемесячника «Monde diplomatique» Максим Карвен — в весьма симптоматичной статье под названием «Робеспьер без маски»: «Жирондистам, горевшим желанием объявить войну всем государям Европы, он напоминал, что свобода не может быть экспортирована „вооруженными миссионерами“». [17, p. 3].
Портрет Максимилиана Робеспьера.
Да, произнесены эти слова были Максимилианом Робеспьером, два с четвертью столетия назад, 2 января 1792 г., в разгар ожесточенной полемики вокруг вопроса о войне, о том, должна ли завоевавшая свободу Франция начать войну против угрожающих ей европейских государей. Как известно, именно с разногласий в вопросе о войне начинает выкристаллизовываться противостояние двух политических группировок, жирондистов и монтаньяров, более того, самоопределение этих двух группировок [4, с. 62–63].
Вопрос о влиянии войны, которая была начата Францией 20 апреля 1792 г., на дальнейшее развитие Революции и, в частности, на ее радикализацию в 1792–94 гг., представляется все еще недостаточно изученным; особенно часто об этом факторе «забывают» те, кто рассуждает о терроре как имманентной характеристике революции. Неоднозначным остается и вопрос, поставленный столетие назад Жаном Жоресом: была ли «эта великая военная авантюра [что] принесла нашей стране и свободе столько зла, так сильно развязала во Франции, стране философии и Декларации прав человека, грубые инстинкты, так хорошо подготовила банкротство Революции и ее превращение в цезаризм […] действительно необходима…? Была ли она действительно продиктована приготовлениями иностранных держав и состоянием нашей собственной страны?» [5, с. 58] Следует ли «согласиться с теми, кто считает революционную войну производной от логики самой революции», как полагает Е. О. Обичкина [10, с. 30–31], или же, как утверждал Жорес, «война в значительной степени была подстроена. Жиронда вела к ней Францию посредством стольких ухищрений, что мы не вправе утверждать, что война действительно была неизбежна» [5, с. 58].
Напомню, что полемика по вопросу о войне разворачивалась осенью 1791 — весной 1792 гг. в условиях, когда Национальное Учредительное собрание завершило свою работу 30 сентября 1791 г., создав первую французскую Конституцию, и уступило место избранному на основе нового конституционного закона Национальному Законодательному собранию; что выборы в это Собрание завершались в условиях достаточно широкого распространения среди выборщиков идеи введения во Франции республиканской формы правления (следствие неудачной попытки бегства короля Людовика XVI в ночь с 20 на 21 июня 1791), а также известий о том, что император Священной Римской империи Леопольд II и король Пруссии Фридрих-Вильгельм II подписали в Пильнице (Саксония) 27 августа 1791 Декларацию, в которой заявлялось, что они считают положение короля Франции делом общего интереса для всех европейских государей, и выражают надежду, что державы не откажутся употребить, вместе с императором и королем, самые действительные средства, соразмерно своим силам, чтобы дать возможность королю Франции совершенно свободно укрепить основы монархического правления, одинаково соответствующие правам государей и благосостоянию Франции. В ожидании этого они отдадут войскам приказания быть готовыми к действию [5, с. 5–6].
Вопрос о войне в противостоянии жирондистов и монтаньяров, Бриссо и Робеспьера, был тесно связан с вопросами о возможности сотрудничества с королем и королевской властью, об отношении к отдельным персонам, прежде всего, к Нарбонну и к Лафайету, и др. [4, c. 62]. Но проявились в этой полемике и проблемы более общего плана, в подходах к разрешению которых нашли выражение «две системы взглядов, две культурные традиции, две картины мира, за
