Накануне президентских выборов 1962 г. случилось нечто противоположное: внутренняя политика Финляндии вызвала реакцию со стороны СССР. Весной 1961 г. противники Кекконена выдвинули альтернативного кандидата в президенты. Им стал канцлер юстиции Олави Хонка. В конце осени того же года он снял свою кандидатуру после вмешательства Советского Союза, направившего в Финляндию ноту, в которой косвенно поддерживалась кандидатура Кекконена. Растущая роль ФРГ в НАТО, по мнению Москвы, предполагала военные консультации — в соответствии с финляндско-советским Договором о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Эти события происходили на фоне второго берлинского кризиса. За несколько месяцев до того была возведена Берлинская стена, и в политике сверхдержав начались серьезные трения. Однако при обсуждении вопроса о ноте советский министр иностранных дел Андрей Громыко дал финнам понять, что причины ноты коренились, прежде всего, в беспокойстве СССР по поводу появления в Финляндии политической группировки, стремившейся изменить господствующий внешнеполитический курс страны.
Кекконен в полной мере воспользовался «нотным кризисом». Он распустил парламент под предлогом того, что народ должен высказать свое мнение о порядке осуществления отношений Финляндии с блоком соцстран. При этом Кекконен имел тайную мысль вызвать раскол внутри поддерживавшей Хонку группировки непосредственно перед президентскими выборами. Десять дней спустя, 24 ноября 1961 г., во время встречи Кекконена с Хрущевым в Новосибирске (по поводу последствий ноты), тревога в Финляндии достигла таких масштабов, что Хонка отступился от дальнейших действий. Кекконен вернулся домой с радостной вестью о том, что СССР отказался от своих требований о военных консультациях: советские лидеры доверяли способности Кекконена неукоснительно следовать Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. В итоге бывшие члены группы поддержки Хонки боязливо перешли на сторону Кекконена и поддержали его кандидатуру.
Неудивительно, что Кекконен подавляющим большинством голосов был вновь избран президентом. По тем же причинам его еще трижды переизбирали, при отсутствии серьезных альтернативных кандидатов — в 1968, 1974 и 1978 гг. Все осознавали, что у Кекконена имелся непревзойденный козырь: поддержка Москвы. Плюсом в этой ситуации было эффективное подавление внутриполитической борьбы за власть. Ситуация также расчистила путь широким правительственным коалициям. Теперь, когда политика Финляндии на Востоке была стабильной, страна могла проводить активную дипломатическую линию также по отношению к западным странам и постепенно повысить свой престиж как нейтрального государства. Кекконен, нередко отличавшийся красноречием, быстро нашел определение этой ситуации — «финляндский парадокс».
В то же время гегемония Кекконена на общественной арене Финляндии отбрасывала длинную тень на политику страны. Усиленный контроль Кекконена над формированием правительства наносил ущерб парламентскому процессу и способствовал тому, что консервативная Национальная коалиционная партия, независимо от ее успехов на выборах, оставалась в течение 1966–1987 гг. в оппозиции. Порой далеко заходившее и подозрительное братание Кекконена с Москвой неизбежно вредило репутации Финляндии на Западе. В официальных ситуациях за Финляндией признавались заслуги в политике нейтралитета, но критически настроенная пресса уже в начале 60-х годов ввела в оборот понятие «финляндизация» — в качестве предостерегающего примера конспиративной политики уступок со стороны малого государства.
Независимо от того, была ли эта политика конспиративной или прагматической, не вызывает сомнений тот факт, что дипломатия Кекконена на Востоке давала стране дивиденды как в экономике, так и в плане политики безопасности. Это искренне ценили его соотечественники, которые всего лишь пятнадцать лет назад боролись за свое выживание как нации. Весной 1961 г. Финляндия, благодаря искусным маневрам Кекконена с Москвой, смогла подписать выгодный договор с Европейской ассоциацией свободной торговли (ЕАСТ), состоящей из западноевропейских государств, не присоединившихся к ЕЭС. Это обеспечило финской экспортной промышленности жизненно важные рынки на континенте, заложив также добрую основу для дальнейших договоров и решений по интеграции страны с ЕЭС, Европейским сообществом и, наконец, Европейским союзом.
Структурные преобразования
Нет ничего странного в том, что у большинства жителей Финляндии эра Кекконена ассоциируется с окончательным превращением сельскохозяйственной нации в индустриальное общество. Политическая карьера Кекконена в большой степени совпала с быстрыми структурными изменениями, преобразившими страну в период между окончанием войны и 80-ми годами. Первое послевоенное десятилетие характеризовалось тремя основными задачами: выплатой репараций, освоением новых земель, а также восстановлением разрушенного жилищного фонда и инфраструктуры. Выплата военных репараций с поправкой на инфляцию (300 млн. долл. превратились в 500) началась в конце зимы 1944/45 г. Поскольку СССР желал получить не менее половины компенсации в виде продуктов металлургической промышленности, речь здесь шла, прежде всего, о передаче Советскому Союзу старых торговых судов и машин. Однако для выполнения долгосрочных обязательств по крупным поставкам требовались реформы и солидные капиталовложения в металлургическую промышленность Финляндии. Это удалось претворить в жизнь, и с последними поставками по военным репарациям (сентябрь 1952 г.) производительность этой отрасли заметно повысилась — в частности, благодаря судостроению и возросшему производству судов, предназначенных для СССР.
Одновременно с этим Финляндия и СССР, начиная с 1947 г., заключили крупный клиринговый договор, который представлял собой современную форму товарообмена. Сначала правительства сторон договорились об общем объеме и стоимости торговли. Затем финляндские и советские предприятия заключили контракты. Учет поставок велся соответствующими органами администрации и сводился к тому, что предприятиям платил центральный банк их собственной страны. Система сложилась окончательно в 1950 г. в результате заключения клирингового договора сроком на пять лет, который регулярно обновлялся — вплоть до развала советской экономики в 1990 г. Таким образом, клиринговая торговля составляла прочную основу экономического сотрудничества обоих государств, являясь важным стабилизирующим фактором финляндской экспортной промышленности, а также компенсируя конъюнктурные провалы в экспорте на западные рынки крупными поставками через восточную границу.
Основную долю (около 80 %) импорта из Советского Союза до 90-х годов составляла нефть. Металлопродукты оставались важным компонентом в экспорте Финляндии на восточный рынок, но в 70-х годах республика также осуществила крупные строительные проекты в СССР. Было построено три больших промышленных комплекса в советской Карелии и ряд целых городов-спутников в восточных областях России и в Западной Сибири. В 80-х годах более половины стоимости финского экспорта на восточный рынок составляли потребительские товары, но здесь важно подчеркнуть, что в период «холодной войны» торговля с СССР никогда не занимала главенствующего положения во внешней торговле Финляндии. В течение всего этого периода продукты лесной промышленности явно оставались первейшим предметом экспорта страны, а ее рынки сбыта находились, как и прежде в Западной Европе и Соединенных Штатах. Приблизительно 70 % всей внешней торговли в 1950–1980 гг. приходилось на государства — члены ЕЭС и ЕАСТ, в результате чего Финляндия, несмотря на свои контакты с СССР в сфере политики безопасности, оставалась в экономическом плане связанной с Западной Европой.
Вплоть до начала 90-х годов такой расклад давал дивиденды в форме быстрого и почти непрерывного экономического прироста. Среднестатистические доходы трудящихся увеличились в 1948–1979 гг. более чем вдвое. Годовой валовой национальный продукт возрастал быстрее, чем в большинстве других западноевропейских стран, и к концу 70-х Финляндия вошла в треть богатейших государств Европы. Этому взлету, безусловно, способствовала поздняя индустриализация страны, позволившая незамедлительно внедрить высокоавтоматизированную технологию. В противоположность ранним индустриализированным обществам, где промышленные рабочие подчас составляли более половины всего профессионально занятого населения, в Финляндии так и не сформировался доминирующий класс промышленных рабочих. Многие работники из традиционных отраслей шли прямиком в сферу обслуживания.
Столь крупному шагу вперед способствовала, как ни парадоксально, масштабная земельная реформа 40-х годов XX в., преследовавшая как социальные, так и политические цели. В результате войны и территориальных потерь было эвакуировано около 420 тыс. человек, из которых более 230 тыс. являлись членами крестьянских семейств. Поэтому в период 1945–1947 гг. государственное руководство приняло серьезные меры к обеспечению этих крестьян землей путем освоения новых земель и законодательной передачи земель в собственность. В итоге заметно увеличился ареал возделываемой пашни страны, а в Южной Финляндии также сократилась среднестатистическая площадь крестьянского хозяйства — с 14 до 11 гектаров. Земельная реформа способствовала развитию занятости в деревне. Она сильно тормозила переселение в города, тем самым препятствуя также увеличению безработицы и острых социальных противоречий в разоренной войной стране.
