Через одиннадцать лет после полета Амундсена на «Норвегии» могучий человек с берегов Волги окидывал орлиным взором берег Нового Света. Но это не был мыс Барроу; промчавшись над Северным полюсом, пройдя над проливом Амундсена, Валерий Чкалов вышел на Канадское побережье. Он пересек Северо-западный проход, где когда-то шли Амундсен и Кнуд Рассмусен. Потом Чкалов «отрезал» угол ледяного Большого Медвежьего озера и вышел на реку Макензи. От нее он повернул на запад, обходя облака, рожденные циклоном. Самолет прошел над горами Макензи. Собираясь в путь, Чкалов, Байдуков и Беляков при перелете через Скалистые горы хотели миновать гору Св. Ильи и Логан. Так и получилось. Ледяной Якутат, гора Св. Ильи остались справа от пути аэроплана. Но пилоты захватили кусок Аляски – слева от курса, совсем недалеко от него, светился фиорд; при устье его стоял Джуно. Опять стучали ключами телеграфисты Аляски в Анкоридже и их собратья в Беленгайме близ Сан-Франциско, передавая сводку погоды.
Узкий клин аляскинских владений тянулся вдоль побережья Тихого океана до пролива Диксона. Дальше начинался западный край Канады. Промелькнул остров Грэхем, затем показались острова Королевы Шарлотты. Здесь когда-то проплывал на байдаре Иван Кусков под дождем индейских стрел; мимо островов Королевы Шарлотты шли Сысой Слободчиков, Тараканов, Швецов, знавшие эти побережья до самого Сан-Диего и острова Седрос в Мексике.
Кончились канадские земли, и под крыльями самолета показались высокие, лесистые холмы и русло большой реки. Это была Колумбия, а город, видный через пелену дождя, – Портленд. Чкалов опустил свои аэроплан на военный аэродром Ванкувера. Два огромных города стояли друг против друга на колумбийских берегах; два великолепных моста связывали Портленд и Ванкувер. Так закончился удивительный перелет русских орлов через Северный полюс, Канаду, Аляску, снова Канаду – на землю Соединенных Штатов Америки.
Чкалов, Байдуков и Беляков были гостями города у Золотых Ворот. Среди многих встреч им запомнилась особенно одна. В советское консульство пришли русские люди. Это были калифорнийские поселенцы-молокане. Когда-то, еще во времена Агапия Гончаренко, их отцы приехали в Калифорнию с Кавказа – почти одновременно с юконскими осетинами.
Беляков пишет, что это были рослые, дюжие люди в высоких русских сапогах. На груди у многих молокан были видны старинные часовые цепочки с большими подвесками. Василий Щукин, Иван Рудометкин, Иван Сусоев, Василий Пичугин – так звали этих обитателей Русской Горы и улицы Дигаро в Сан-Франциско. Там были целые кварталы, населенные русскими, которые имели свою школу и молитвенный дом «Молокан-Черч». Почти все молокане Сан-Франциско работали грузчиками в порту. Чкалов и его спутники расспрашивали молокан о жизни русских в Америке. Оказалось, что в Калифорнии и теперь есть русские села, например Черидан и Санта-Роза, в пятидесяти милях от Сан-Франциско.
Санта-Роза... что вспоминается нам при этом названии? Чудесный сад Лютера Бербанка, соседа русских поселенцев, берега Русской реки... Но это еще не все. Ведь на левой стороне дороги Сан-Франциско – Санта-Роза и в наше время прибита стрелка с надписью «Форт Росс». Дорога ведет к частоколам старой крепости, охраняемой как музейная ценность Историческим обществом Калифорнии. Русские, наши современники, жили бок о бок со старинным фортом Росс на Русской реке, жили и трудились рядом с Лютером Бербанком, возле Лунной Долины Сономы, воспетой Джеком Лондоном.
Русские песни звучат в сливовых и вишневых садах Санта-Роза и Черидана, и не там ли были взращены те багряные розы, венками из которых народ Америки украсил победителей Северного полюса в день их прилета в Сан-Франциско?
Беляков писал, что на пути к городу у Золотых Ворот он, в качестве гостя американских летчиков, вел к Сан-Франциско «дуглас». Управление аэропланом он принял, когда «дуглас» подходил к горе Шаста. На склонах Шасты рождается река Сакраменто. Двуглавая вершина Шасты поднималась над лесами, снегами и ледниками. Беляков знал, что у подошвы горы стоит радиомаяк, и он попросил американского пилота показать, как можно заставить маяк отозваться. Пилот прикоснулся к какой-то ручке у потолка каюты воздушного корабля, и гора Счастье заговорила... В радионаушниках слышались гуденье и позывные маяка вершины Счастья. Это не описка или моя поэтическая вольность. В Калифорнии Белякову рассказали, что «Шаста» – измененное американцами на свой лад русское слово «счастье». Ясная вершина Береговых гор видна, если ехать к северу от Сан-Франциско, чуть ли не от Сакраменто, не говоря уже о Санта-Роза и всей долине Русской реки и скале Росса. Кто дал название Счастье вершине у Тихого океана – зверобои Ивана Кускова, русские золотоискатели 1848 года?
Но через год после славного перелета Чкалова на Аляске начались военные приготовления. На Уналашке, на берегах гавани Детч-Харбор стали сооружать большую военную базу. Одновременно около Фэрбенкса строилась станция Лэдфильд для испытания летательных приборов в условиях низких температур. Геологи и рудокопы искали нефть и уран, хром и никель, ртуть и сурьму. Добыча медных руд Латуша и Кеннекота была почти заброшена.
В 1941 году началось сооружение огромной автомобильной дороги вдоль всего побережья Америки, от Магелланова пролива до Аляски...
Во время мировой войны, пропагандируя полярную экспансию и разжигая военную истерию, наемники Уолл-стрита стали усиленно развивать исследования на Аляске. Не скрывалось то, что эти исследования носят открыто военный характер и не имеют ничего общего с подлинной наукой.
1944 год ознаменовался устройством воздушного пути Эдмонтон – Аляска и открытием военных баз на островах Адах и Кадьяк. На излучине Юкона между Номом и Фэрбенксом была основана база Галена. Бензин и продовольствие доставлялись туда по Юкону на плотах, а зимой на самолетах.
В 1945 году развернулось строительство автострады на Аляске, а геологи ринулись на поиски нефти. В то же время танки и артиллерия шли по аляскинской земле. Через год в стране холода начались маневры всех родов войск армии Соединенных Штатов. Пять подводных лодок появились в проливе Беринга. «Летающая крепость» поднялась с аэродрома близ Фэрбенкса и устремилась к Северному полюсу.
1947 год был особенно богат событиями. На Аляску срочно прибыли несколько американских адмиралов. Именно в то время генерал Арнольд, бывший командующий военно-воздушными силами Соединенных Штатов, во всеуслышание заявил:
«Аляска принадлежит нам, и мы должны вооружить ее так, как нам это нравится».
В то же время печать Херста распространила небылицы о «русской опасности». Корреспондент лондонской «Дейли мейль» Монкс, побывав на Аляске, уверял, что она «становится атомным арсеналом демократии»...
Газеты Соединенных Штатов в 1947 году не скрывали, что вблизи Фэрбенкса устроен «первый в мире» аэродром для сверхтяжелых бомбардировщиков, что весь берег от мыса Барроу до Нома покрыт авиабазами, а на самом мысе Барроу устанавливаются приборы радара для наблюдения за просторами Ледовитого океана. Над Северным полюсом снова закружилась «летающая крепость», приспособленная в Фэрбенксе под воздушную метеорологическую станцию. К мысу Барроу по Берингову проливу прошла в сопровождении других субмарин подводная лодка «Кайман».
В долине Матануска в 1947 году спешно строились военные поселения...
Радар, атомная бомба, ракетный снаряд... Но поджигатели войны бряцают и другим оружием. Американские историки и этнографы в своих работах по Аляске замалчивают славную деятельность русских открывателей на земле Нового Света. Все чаще и чаще упоминаются имена второстепенных ученых США, которые впервые появились на Аляске перед самой продажей Русской Америки царским правительством.
Но нельзя замолчать, невозможно очернить имена русских героев Нового Света, освоивших дикое побережье от мыса Барроу до горы Счастье.
Словами о счастье я заканчиваю свое повествование. Велико счастье открытия. Это чувство испытывали многие русские храбрецы – и Семен Дежнев, увидевший впервые белые зубцы Большой Земли по ту сторону туманного пролива, и Лаврентий Загоскин, когда он шел по ледяному щиту Юкона. Счастье было нераздельно с людьми русского мужества – плыли ли они на кораблике, сшитом китовым усом, или летели на светлом, как серебро, воздушном корабле, пользуясь усовершенствованным прибором – солнечным указателем курса.
Обзор моей «Тихоокеанской картотеки» далеко не полон. Слишком огромна задача – рассказать о подвигах русских людей в Новом Свете.
1946-1948
Москва
ПОСЛЕСЛОВИЕ К «ЛЕТОПИСИ АЛЯСКИ»
Мне посоветовали написать послесловие к новому изданию моей «Летописи Аляски», и я внял этому совету.
Да и в самом деле, в мире многое изменилось за последние годы...
