Через век после Ярослава страна состояла из полутора десятков княжеств; через два века — из полусотни; через три века — примерно из двухсот пятидесяти. Лишь к середине XIV столетия в русской истории закончится время политического распада и вновь наступит пора «собирать камни».
Если в предыдущей части книги удобнее было рассказывать историю России, привязывая повествование к фигуре очередного монарха, то применительно к следующей эпохе такая структура утрачивает смысл. Великие князья беспрестанно сменяются, их власть чаще всего номинальна, а масштаб личностей (за тремя вышеназванными исключениями) настолько мал, что нет резона обременять читателя запоминанием всех этих многочисленных Мстиславов, Изяславов и Ростиславов. История княжений превращается в историю отдельных регионов и сменяющихся тенденций.
Самая существенная из перемен — постепенное смещение центра политической тяжести из днепровского края во владимиро-суздальский. Именно северорусскому региону будет суждено принять эстафету государственного развития, и современная Россия является прямым потомком не киевской монархии, а ее владимирского ответвления.
Звезда Киева, «матери городов русских», закатилась по нескольким причинам.
Одна из них, самая важная — близость к Степи, где во второй половине XI века утвердилась новая могучая орда, которая не сумела завоевать Киев, но подорвала его силу. Северная Русь, до которой хищные половцы не добирались, жила безопасней и развивалась спокойней. Юг же беднел из-за разрухи и скудел людьми, которых угоняли в неволю.
Еще одним ударом по Киеву — не военным, а экономическим — стали крестовые походы, открывшие Западной Европе более короткий и удобный путь на Восток. Товарная магистраль «из варяг в греки», на которой и благодаря которой, собственно, возникло киевское государство, сделалась менее оживленной. Киев вырос и поднялся прежде всего как ключевой торговый и таможенный пункт; теперь это его значение заметно потускнело.
Момент, когда Киев утратил звание главного русского города, точно датирован: это произошло в 1169 году, ровно век спустя после первого большого нашествия половцев (1068 г.) и вызванного этой катастрофой раскола единой Руси.
Чтобы понять, как складывалась политическая история страны на протяжении бурного столетия между 1068 и 1169 г.г., нам понадобится подробнее изучить «половецкий фактор», который постоянно и активно влиял на ход внутрирусских событий, часто определяя их направление и исход.
Через десять с лишним лет после смерти Ярослава Мудрого, рассказывает «Повесть временных лет», было явлено сразу несколько пугающих знамений.
Сначала на западе взошла большая звезда «лучи имуще акы кровавее» и изливала свое зловещее сияние семь ночей подряд. Потом рыбаки вынули из реки Сетомль, близ Киева, мертвого младенца, невиданного урода, у которого вместо лица были «срамнии удовие, а иного нельзе казати срама ради» (хотя, казалось бы, чего уж хуже). К тому же еще случилось частичное затмение солнца — «не бысть светло, но акы месяць бысть». Летописец предупреждает: «Се же бывають сия знамения не на добро», готовя читателей к рассказу о первом половецком нашествии 1068 года.
Вообще-то русские пограничные области уже были знакомы с этими новыми соседями. В феврале 1061 года хан Искал напал на владения Всеволода Ярославича, князя Переяславского, нанес ему поражение в бою, пограбил селения и ушел обратно в степи. Очевидно, это был просто набег за добычей или разведка боем. Большого впечатления на русских нападение не произвело, хроника сообщает о нем очень коротко.
Но семь лет спустя на Русь пришла не одна из сравнительно небольших половецких орд, а войско всего степного союза — на сей раз с целью основательно разграбить всю русскую землю, а то и завоевать ее.
Что это за народ и откуда он взялся, летописец понятия не имеет и высказывает следующее предположение: «Измаил родил двенадцать сыновей, от них пошли торкмены, и печенеги, и торки, и куманы, которые выходят из пустыни. И после этих восьми колен, при конце мира, выйдут заклепанные в горе Александром Македонским нечистые люди».
Мы знаем о происхождении куманов-половцев несколько больше.
Этот кочевой народ представлял собой западную группу тюркоязычного кипчакского этноса и называл себя «сары-кипчаками», то есть «желтыми кипчаками». Русское слово «половцы», по-видимому, является переводом этого самоназвания, поскольку на старославянском «половый» означает «желтый».
Половецкая степь
М. Руданов
В начале XI века половцы двинулись из туркестанских и западносибирских равнин в сторону Европы извечным маршрутом кочевых народов. Да и мотивы были всё те же: давление могущественных врагов с востока, незащищенные и обильные травами пастбища на западе. Частично вытеснив, а частично поглотив остатки печенегов, половцы постепенно расселились отдельными ордами по всему Причерноморью и стали временными хозяевами огромного пространства от Иртыша до Дуная. С этих пор Великая Степь для русских стала Половецкой.
Размеры кипчакских владений обуславливались необходимостью кормить огромные стада. Весь народ состоял то ли из двенадцати, то ли из пятнадцати отдельных орд, каждая из которых блуждала по территории площадью примерно в 100000 квадратных километров. Средняя численность одной орды составляла несколько десятков тысяч человек. Для большого похода несколько ханов объединялись и избирали предводителя — кагана («хана ханов»). В войне 1068 года каганом был Шарукан, дед того самого Кончака, борьбе с которым посвящено «Слово о полку Игореве».
Навстречу врагу вышло объединенное войско всех троих Ярославичей: великого князя Изяслава, Всеволода и Святополка (двое младших братьев к тому времени умерли). Подробностей битвы летописец сообщать не хочет. Он скупо пишет: «Навел на нас Бог поганых за грехи наши, и побежали русские князья, и победили половцы». Можно предположить, что, помня о былых победах над степняками, русские не ожидали встретить такого сильного противника.
Половецкое побоище
В. Васнецов
Впечатление от разгрома было настолько сильным, что столичные жители свергли великого князя Изяслава (об этом подробнее в следующей главе). Авторитет центральной власти был подорван, прежних высот она уже никогда не достигнет.
Таким образом, точкой, от которой следует отсчитывать начало конца Киевской Руси, стало поражение в первой большой битве с половцами.
Но покорить державу Ярославичей степному войску не удалось. Два месяца спустя князь Святослав, средний из братьев, в одиночку защищая от половцев свои черниговские земли, всего с тремя тысячами воинов разбил вчетверо превосходившую половецкую рать на реке Снов. После этого хан Шарукан возвратился в степь, удовольствовавшись богатой добычей.
Русско-половецкая война 1068 года определила баланс сил. Они были примерно равны. Так и останется: иногда будут побеждать половцы, иногда русские. Чаще нападающей стороной были кочевники, но случалось и наоборот — русские князья сами вторгались на вражескую территорию.
На протяжении 170 лет два народа жили бок о бок в тесном контакте — то врагами, то союзниками, а со временем и родственниками (что, впрочем, не препятствовало войнам). «Половецкий» период русской истории продолжался вплоть до вторжения монголов.
Второе половецкое нашествие, произошедшее через четверть века после первого, оказалось еще более губительным.
Снова, как водится, началось с нехороших предзнаменований. «В те же времена было знамение в небе — точно круг посреди неба превеликий. В тот же год засуха была, так что изгорала земля, и многие леса возгорались сами и болота; и много знамений было по местам… В те же времена многие люди умирали от различных недугов, так что говорили продающие гробы, что «продали мы гробов от Филиппова дня до мясопуста 7 тысяч». Это случилось за грехи наши, так как умножились грехи наши и неправды», — гласит летопись.
В 1093 году умер великий князь Всеволод, и над Русью нависла угроза междоусобицы: следовало ожидать, что сын покойного Владимир Мономах и сын старшего из Ярославичей князь Святополк Изяславич сцепятся в схватке за престол. Половцы к тому времени уже очень хорошо разбирались в тонкостях династических взаимоотношений Рюриковичей и рассчитывали хорошо поживиться в ходе назревавшей смуты. Составился новый союз орд во главе с ханом Тугорканом.
Но осторожный и дальновидный Владимир предпочел уступить Киев своему кузену. Половцы передумали нападать на Русь и отправили к новому великому князю послов договариваться о мире. Казалось бы, тучи рассеялись.
