В доме своего фаворита царь Алексей Михайлович увидел Наталью Нарышкину и влюбился в нее. Затем, как водится, государева «симпатия» была объявлена царской невестой, несмотря на выходку противников этого брака: у Грановитой палаты в Кремле были обнаружены «подметные письма», содержавшие наговоры на нее. Наталья обладала не только внешней привлекательностью. Она отличалась рассудительностью и любознательностью, вместе с тем была обаятельна и приятна в общении. У царя Алексея и Натальи Нарышкиной было много общего. Алексей Михайлович и его молодая невеста любили загородные путешествия и проводили довольно много времени «на лоне природы», они с удовольствием смотрели театральные представления и проявляли явный интерес к различным образцам европейской культуры. Молоденькой Наталье особое отношение к «западничеству» было привито в доме А. С. Матвеева, приложившего немало усилий к ее воспитанию.
Род Нарышкиных, из которого происходила царская невеста, известен с XV века и принадлежал к рядовому дворянству Российского государства. Он не мог похвастаться ни знатностью, ни богатством. Отец Натальи, Кирилл Полуэктович Нарышкин, дослужился до чина стрелецкого полковника. Служба однажды свела его в Москве с А. С. Матвеевым, тогда также бывшим полковником. Важное значение имело то обстоятельство, что Нарышкины породнились с будущим царским фаворитом: брат Кирилла, Федор, женился на племяннице жены Матвеева. Это родство хоть и дальнее, но все же открывало возможность карьерного роста для братьев Нарышкиных. Но самое главное, оно оказалось решающим в судьбе Натальи. Она, на правах родни, могла свободно посещать дом А. С. Матвеева. А когда последний понял, что женская привлекательность свойственницы может быть использована в политических целях, Наталья вообще стала для семьи Матвеева родной.
Наталья Кирилловна Нарышкина родилась 22 августа 1651 года. Ее детство приходилось на то время, когда семья могла похвастаться весьма скромным достатком. Не случайно позднее недоброжелатели передавали слух, что будущая царица Наталья в детстве вынуждена была ходить в лаптях. Трудно сказать, насколько верны эти сведения. Однако отметим, что старомосковские дворянские да и боярские традиции, наряду с изрядной долей спеси и гордыни, предполагали и простоту повседневного быта и одеяния. Не исключено, что где-то в деревне, летом, отпрыски «благородных» семей могли бегать не только в лаптях, но и босиком. Хотя, разумеется, никто бы не позволил им этого в городе, да еще и прилюдно.
Современник событий, курляндец Яков Рейтенфельс, отмечает, что влюбленный царь одаривал Наталью подарками, но объявил ее невестой не сразу. Через некоторое время он рано утром прислал в дом Матвеева, где в то время проживала его «симпатия», нескольких бояр с придворными каретами в сопровождении небольшого отряда конницы и трубачей. Заспанной Наталье было объявлено о выборе царя. Ее одели в специально привезенный из дворца наряд и повезли в Кремль. Затем быстро прошло венчание в присутствии лишь узкого круга приближенных. (Вероятно, царь Алексей не хотел устраивать пышную церемонию, поскольку это было его второе бракосочетание.) Впоследствии Наталья жаловалась на то, что богато отделанное драгоценными камнями платье невесты было очень тяжелым.
Итак, в 1671 году двадцатилетняя Наталья Кирилловна становится царицей. Царю Алексею Михайловичу тогда шел сорок второй год. Несмотря на большую разницу в возрасте, в отношениях молодоженов установилась полная гармония. Не привыкшая к обычному в то время теремному затворничеству, Наталья стремилась не отстать от интересных событий, чаще, чем это было раньше принято, сопровождать царя-мужа. Свою природную любознательность и приветливость царица невольно проявляла в том, что не хотела ездить в карете с зашторенными окнами. Но лицезрение проезжавшей государыни было столь непривычным, что советники уговорили царя не нарушать традиции. Наталья Кирилловна с сожалением* но все же уступила просьбе мужа, и окна ее кареты стали тщательно закрываться.
При ней в царском обиходе появилось больше европейских диковинок, с учетом «западнической» моды переделывалось убранство хором. Так, в комнатах из красного атласа были сделаны шторы на окна, а в одной из них находилась картина с изображением «Рая»: в центре дерево, на котором сидел ангел с мечом, а вокруг люди и всякие звери. По бокам изображения помещались зеркала, придававшие картине большую объемность. Личинки замков на дверях, крюки и гвозди были посеребрены. В 1673 году верхние комнаты царицы обили золочеными кожами, а лавки — красным сукном. В 1675 году также сукном разных цветов обивались лавки и стены у окон. Свои хоромы имела Наталья Кирилловна и во дворце в Коломенском. Причем «по указу государя» в царицыны помещения были поставлены дубовые «ловушки с пружинами» (то есть мышеловки).
Привычка Натальи к изяществу видна в том, что к бывшему у нее зеркалу «с каменьями» был сделан чехол из красного бархата, а к лампаде, что горела у образов, подвесили кисть из красного шелка. У нее имелась небольшая подушечка из красного атласа на лебяжьем пуху и оклеенный «жарким» бархатом ларей. Молодая царица предпочитала красный цвет, и не только в декоре помещений и отделке разных вещей, но и в предметах одежды. «Треух» государыни был скроен из красного атласа и подбит соболями, а чехол на него пошит также из красного «киндяка». «Потешные» (охотничьи) рукавицы Натальи также были сделаны сверху из красного сукна, а внутри из лисьего меха, опушенного собольим.
С устройством выгодного для себя брака царя Алексея Михайловича и Натальи Нарышкиной сильно возвысился Артамон Сергеевич Матвеев. Последние пять лет царствования царя Алексея стали для него наиболее благоприятными в политической карьере. Матвеев из царского фаворита-приятеля превратился в царского фаворита-правителя. Без совета с ним в эти годы государь не принимал ни одного сколько-нибудь серьезного решения. Но и Наталья Кирилловна отныне и до кончины Матвеева всегда прибегала к наставлениям последнего. Продвижение в чинах было обеспечено и родне Натальи — Нарышкиным. Ее отец, Кирилл Полуэктович, сразу был пожалован чином думного дворянина, а через год вместе с Матвеевым стал сначала окольничим, а затем боярином. Звания стольников удостоились дядя, Федор Полуэктович, родные братья царицы: Иван, Афанасий, Лев — и более дальние родственники.
Современники отмечали, что женитьба по любви на молодой, веселой, приятной и приветливой Наталье преобразила царя Алексея Михайловича. Он будто помолодел. Единственно, что могло омрачать безоблачные дни молодой четы, было негативное отношение к мачехе царских дочерей от первого брака. Но это и естественно. Во всех семьях рождается взаимное неудовольствие мачехи и падчериц, если они практически одного возраста. Но пока был жив муж-царь, Наталье особых хлопот это обстоятельство не доставляло. 1672 год принес ей много радости: 30 мая она родила сына. Мальчик, нареченный Петром (будущий Петр Великий), оказался наижеланнейшим и для царя Алексея, несмотря на то что у него уже были два сына от первого брака: Федор и Иван. Но последние с детства не отличались крепким здоровьем, кроме того, наличие наследника мужского пола и от второй жены расширяло для Алексея Михайловича поле для политического маневра при последующем выборе своего воспреемника. Важное значение младенца Петра для царя-отца подчеркивалось и в выборе крестного отца и крестной матери. Ими стали старший сын, царевич Федор Алексеевич, и старшая сестра, царевна Ирина Михайловна, которую Алексей Михайлович особенно почитал.
Для Натальи Кирилловны рождение сына обернулось обычными материнскими хлопотами. Но все же она не забывала и о «светской» жизни. Именно с 1672 года стал давать представления придворный театр, и царица могла наблюдать действо в специально отгороженной для нее (а также и падчериц с пасынками) части зрительного зала. В том же году Наталья забеременела вновь и в 1673 году, 25 августа, родила девочку, названную Натальей. Счастливая мать щедро одаривала повивальных бабок и кормилиц дорогими тканями, телогреями, а одной даже пожаловала собственный летник. Но тканью царица одаривала и старицу Новодевичьего монастыря за обучение грамоте «новокрещеной девки», двум «дурам», Аксинье и Авдотье, по ее распоряжению были скроены две телогреи, а «девочке безногой», проживавшей у падчерицы царевны Марфы Алексеевны, участливая Наталья подарила «треух». Существовал обычай по случаю благополучных родов делать подарки церквам. Так, две «новых хоругви» кремлевского Успенского собора были обшиты по распоряжению царицы дорогим бархатом. Причем ткани для таких целей снимались с использованных детских колыбелей царевичей и царевен.
