В 1979 г. в области произошли события, которые могли заметно ухудшить отношение Ельцина к ВПК. «13 апреля 1979 г. в Чкаловском районе Свердловска стали привозить в больницы людей, которые еще утром выглядели вполне здоровыми, а вечером попадали в морг, — пишет в своем журналистском расследовании А. Пашков». Причиной автор считает сибирскую язву искусственного происхождения, которая «родилась в микробиологическом центре (19–й военный городок), структурном подразделении Научно–исследовательского института микробиологии Министерства обороны СССР». Эта версия, хотя и весьма вероятна, но не может считаться окончательно доказанной. Погибло 64 человека, причем не только в Чкаловском районе. Долгое время партийные и советские работники не могли понять, что происходит. Вспоминает председатель Чкаловского райисполкома В. Задорожный: «Каждое утро после тринадцатого приходили сообщения: умер, умер, умер… Я видел много умерших. Помню ощущение полного бессилия. Сначала грешили на среднеазиатское сырье для керамического завода. Выяснилось: не то. Занялись скотом. Люди в поселке Рудном сбрасывали животных в отработанные шурфы. Их доставали, жгли напалмом… Перекрыли дорогу на Челябинск. Ужесточили контроль на дорогах. А болезнь не утихает! Врачи говорят: нужна вакцинация населения. Обрабатывали тротуары, крыши, дома — считается, что это делалось по совету военных. Впрочем, они себя в эти дни особенно не обозначали… Словом, боролись с болезнью методом «тыка» — врачи отмечали много непонятного в той сибирской язве.
Действительно, родственники умерших и врачи выделяют три обстоятельства: мясо употребляла вся семья, а язва, как правило, поражала мужчин в расцвете сил. Заболевание чаще всего происходило через дыхательные пути, течение болезни было стремительным»[446]. Документы по этому делу были вывезены из Свердловска.
Трагедия в Чкаловском районе была не единственной катастрофой в правление Ельцина, связанной с могущественными центральными ведомствами. В ночь на 1 января произошел пожар на Белоярской АЭС. Несколько часов область находилась на грани жизни и смерти, а первый секретарь мобилизовывал силы на предотвращение глобальной катастрофы.
В политических схватках первой половины 80–х Ельцин не участвовал. Он аккуратно следовал курсу победителей, чутко реагировал на смены идейных веяний. Вот как реагировал Борис Николаевич на «идеологические заморозки» андроповского периода: «Специальные службы империализма все больше внимания уделяют идеологической диверсии, расширяют ее географию, используют разные каналы: радиовещание, культурный и научно–технический обмен, туризм, религию, засылку антисоветской литературы…
Критический анализ произведений литературы и искусства, созданных в последние годы, показывает, что среди них появился ряд произведений без четко выраженной классовой позиции…
Предметом художественного исследования становятся маленькие, неинтересные люди, искусственно выпячиваются теневые явления. За камерностью сюжетов, бытовыми мелочами нередко вырисовывается широкий социальный фон, в котором превалируют в гипертрофированном виде негативные черты, возводимые в общественное явления»[447].
Однако «давая отпор чуждым веяниям», Ельцин лишь отстаивал монополию партии в грядущих преобразованиях, необходимость которых была для него очевидна. Такая позиция вполне устраивала и реформистов, и «пуритан». У последних Ельцин был на хорошем счету после того, как ему удалось «отличиться» с «инициативой трудящихся» по введению круговой поруки на производстве. 4 декабря 1981 г. Ельцин («Свердловский обком») обратился в ЦК КПСС с запиской «о развитии инициативы трудящихся Свердловской области по коллективной ответственности за состояние трудовой дисциплины и общественного порядка». Суть предлагаемой Ельциным системы заключалась в том, что рабочая бригада «добровольно» брала на себя обязательства соблюдать трудовую дисциплину. Если за год бригада не допускала ни одного нарушения дисциплины, то она получала дополнительную премию в 10% от заработка. Но если хотя бы кто–то из рабочих бригады допускал нарушение, то все в ней лишались значительной части премиальных (тоже до 10%). Понятно, что бригады, заключившие такой договор, оказывались в большей зависимости от администрации — любой конфликт, независимо от степени участия в нем рабочих, вел к «добровольному отказу» от денег. Впервые такой метод круговой поруки был опробован еще в 1969 г. на Северском трубном заводе, но теперь первый секретарь обкома занялся его массовым внедрением. Круговую поруку под давлением обкома поддержали 188 предприятий. Всего на новую систему перешло 192337 рабочих. По отраслям это составило 10,9–25,5% занятых. Потери рабочего времени сократились в таких бригадах в 2–3 раза, но все же сохранились[448].
Инициатива встретила сопротивление министра черной металлургии П. Казанца и руководителей профсоюза металлургической промышленности А. Димитревского и В. Лапшина. Они запретили распространение «передового метода», поскольку он грубо нарушал трудовое законодательство. Законы не позволяли наказывать одних рабочих за прегрешения других[449]. Но Ельцин не привык отступать. Тем более, что успех в конфликте с отраслевиками позволил бы ему выйти со своей инициативой на просторы Союза, получить дополнительные очки нетрадиционным образом. В записке Ельцина говорилось, что обком КПСС «считает, что коллективная ответственность по своему существу не противоречит трудовому законодательству». Но это только по существу. А букве закона она все же противоречит. Поэтому «представляется целесообразным внести в трудовое законодательство дополнение, отражающее инициативу трудящихся по коллективной ответственности за состояние трудовой дисциплины и общественного порядка»[450]. Ельцин прямо ставил вопрос о распространении свердловского опыта на другие регионы[451].
Однако в это время руководство страны не было расположено дразнить рабочих рискованными экспериментами в социальной сфере. Ельцину «популярно объяснили», что он со своей инициативой «не ко времени». В конце декабря «Свердловский обком» вынужден был проинформировать ЦК о снятии своих предложений[452]. Но это вовсе не означало, что Ельцин отказался от идеи круговой поруки. Она продолажала сохраняться на многих предприятиях Свердловска. Ельцин ждал, когда в Кремле утвердятся люди, готовые более благосклонно рассматривать «крутые меры» по укреплению трудовой дисциплины.
Снова к своей «инициативе» Ельцин вернулся через пару лет Председатель ВЦСПС С. Шалаев рассказывает: «была такая инициатива Свердловского областного комитета партии: «Трудовой дисциплине — гарантию трудового коллектива». Прекрасный, как видите, смысл, лозунг. Но, как всегда у нас бывает, хорошую идею можно опорочить каким–то неправильным осуществлением. И в Свердловске начали из этой хорошей идеи развивать массовое движение, чтобы каждый трудовой коллектив поддержал. Надо за дисциплину отвечать всему трудовому коллективу, в том числе и материально. Давай возьмем обязательство, подпишем его — если в нашем цехе кто–то прогулял, то мы все несем ответственность. Моральную (что мы его не воспитали) и материальную: обязуемся отказаться ото всех премиальных вознаграждений за этот месяц. Кстати, эти обязательства были отпечатаны типографским способом — только фамилию свою ставь.
Это было грубейшее нарушение законодательства. Лишать рабочего заработанных денег нельзя. А у Бориса Николаевича была идея распространить этот почин на весь Советский Союз. И мы не поддержали эту инициативу. Мы ему это объяснили». Но объяснение Шалаева не убедило Ельцина и Лигачева, поддержавшего инициативу введения круговой поруки не только в Свердловской области, но и во всей стране. Пришлось собирать совещание по этому вопросу, на котором против свердловского почина выступили представители прокуратуры, Верховного Совета и министерства юстиции. Решили ограничиться «моральной ответственностью»[453]. Ельцин потерпел поражение в столкновении с «бюрократией», заботившейся о соблюдении законности. Но главный результат был достигнут — Ельцина еще раз «заметили».
В январе 1984 г. в область прибыл Е. Лигачев, который провел ее доскональную инспекцию. В 1984 г. Ельцин был избран членом Президиума Верховного Совета. Встал вопрос о переводе свердловского секретаря в Москву.
Горбачев утверждает, что кандидатура Ельцина вызывала некоторые сомнения, связанные с его неадекватным реагированием на критику, а также с состоянием здоровья. Однажды Ельцин внезапно покинул заседание Верховного Совета, «опираясь на чью–то руку. Многие заволновались — что произошло? Доброхоты успокоили: ничего, мол, особенного, подскочило давление. А земляки улыбались: с нашим первым случается, иной раз перехватит лишнего. Поскольку в памяти всплыли эти факты, я решил побеседовать с Рыжковым, он ведь в бытность руководителем Уралмаша был членом Свердловского обкома…
