В лето 6463 (955). Заложила Ольга церковь в Киеве во имя святителя Николая над могилой Аскольда, называя его первым киевским князем-христианином. И многих киевлян обратила она ко Христу.
И велела она ближним своим, ко Христу обращенным, ставить кресты на перекрестках дорог и на холмах, где ставили язычники столпы, на которых оставляли они сосуды с костями мертвецов своих.
Есть ведь такой обычай у радимичей, вятичей и северян лесных: если кто умирает у них, то устраивают по нем тризну, а затем делают колоду, и возлагают на нее покойника своего, и сжигают так его. После же собирают кости его обожженные, вкладывают в небольшой сосуд и ставят на столпах на холмах у дорог на сорок дней. Не знают бо язычники закона Божьего, но сами себе устанавливают закон. Но чудом Божиим знают и они, что сорок дней — священная дата, ибо Господь явил Себя живым по страдании Своем со многими верными знамениями, в продолжение сорока дней являясь и говоря о Царствии Божием, а затем вознесся на небо к Отцу Своему.
И так проповедовала Ольга веру Христову, и многие идолы языческие низвергла.
Святослав возрос и собрал вокруг себя дружину уную из одногодков и сверстников своих. И много учились они не только русскому бою в строю и на кораблях, но и в строю конном, и по-печенежски, и по-северски; а еще собрал тяжелую конную дружину, как у греков.
И были в дружине Святославовой два отрока, особенно им любимых. Одного звали Ингмар, и был он вельми большого роста для своих лет, и побеждал многих взрослых дружинников киевских в поединках потешных. Второго же звали Стейнкель. И стояли они всегда одесную и ошую от Святослава.
Русы, предоставленные великой княгинею Ольгою царю греческому, отправлены были греками в Сирию и там бились крепко возле крепости Хадат, осадив ее вместе с греками.
Греки же посылали к Ольге снова в Киев, прося еще войск, и обращались к ней императорским титулом.
Угры ходили на Бургундию и сильно опустошали ту землю. И вышел против них король Оттон, и чехов с собою привел. Когда же осадили угры город Аугсбург на реке Лех, то подошло к ним войско Отгона; но было мало тех немцев, всего 10 тысяч. Угры же, намного превосходя их числом, смеялись над ними и в ходе битвы быстро окружили немцев. Но тут сошли они с коней своих и стали грабить обоз немецкого войска. Рыцари же немецкие конные остались в строю и вместе ударили на угров; и побежали те. И так, перебив всех, повернул Оттон на главную орду угорскую и напал на нее единым строем. И так победила тяжелая конница немецкая угров, и гнала их долго, и многих убили, а многих в плен взяли, и вождя их Леле с ними. После битвы же казнили его и с ним почти всех пленных угров; а немногих, кого пощадили за доблесть их, отрезав носы и уши, отправили к своим. И был плач великий в Угорской земле. О том слыхал я от клирика немецкого, иже приезжал по приглашению Ольги на Русь в свите епископа Адальберта; но было то позже.
В лето 6464 (956). В Киеве освятил яз грешный церковь деревянную Святителя Николая, иже Ольгою была заложена о прошлое лето. И множество христиан тут пришедше — и из Киева, и из Любеча, и из Вышгорода, а иные из Смоленска гости, истинную веру принявшие. И Ольга великая княгиня тут была, и много молилась.
Все ведь ея старания направлялись на то, чтобы просветить русов своих и людей русских верой Христовой. С умилением говорила она: «О сыновья русские, послушайте меня, новопросвещенную, — все годы свои я прожила во тьме неведения и не слышала ни от кого истинного слова Божия, возвещающего путь вечной жизни. Когда же я услышала об этом от действительно знающих, тогда благодать Божия вселилась в сердце мое, и я без сомнения поняла, что воистину нет под солнцем иного имени, кроме Отца и Сына и Святого Духа, в Него я поверила, в Него крестилась, о Нем возвеселилось сердце мое, и возрадовался язык мой, и все чувства плоти моей, и самый дух мой. Кто не возрадуется, уверовав в сущего Бога, твердо и с надеждою понимая, как прославляет Бог угодников своих не токмо в этой жизни, но и после смерти, — многие чудеса происходят от них, различные исцеления они расточают. Многие из них в гробах лежат, но мощи их, как живые, нетленны пребывают до общего для всех воскресения, и тогда они восстанут и бесконечные века с Богом царствовать будут. Ради всего этого молю вас, поверьте в сущего Бога, которого я познала, приступите к нему и просветитесь, и лица ваши не постыдятся».
Люди же дивились речам ее, подобных которым они никогда раньше не слыхали. Некоторые из них охотно приняли из уст ее слово Божие и крестились.
А то же говорила она сыну своему Святославу. Был ведь тут и сын ее, стоявший перед старшей дружиною, хотя и не имел еще на то права по возрасту своему; но в церковь не вошел, не желая гневить богов своих языческих. Тот ведь как зверь был по привычкам своим и не прислушивался к ее словам, так же как и вельможи его и прочие люди. Любили всего более люди сии битвы, пиры и увеселения и не хотели душ своих склонять к миру, иже дарует Христов Бог наш.
Не молясь же, не получишь просветления, оттого не знал Святослав истинного блаженства и восторга пред ликом и гласом Господним, егда являются они к тебе во время молитвы душевной. Сама Ольга не могла побудить сына своего креститься, ибо пребывал он в косном язычестве и не желал обратиться ко Христу. Говорил Святослав матери своей и мне, егда пытался я увещевать душу и разум его: «Не славьте мне Бога вашего, ибо слаб он и к миру призывает, и к смирению, и к воздержанию телесному. Был бы я мал и слаб, для меня был бы хорош Бог сей. Я же познал уже сладость побед воинских и сладость женщин — неужто оставлю все это ради молитв унылых?»
Увещевала Ольга его: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь — тоже станешь радоваться». Он же не внимал тому, говоря: «Как мне одному принять иную веру? Если бы я и хотел креститься, никто бы мне не последовал, и никто бы из моих воинов не согласился это сделать». Имел ведь он уже дружину свою из уных, и со старшею дружиною советы держал уже.
Еще говорил Святослав: «Не великий князь ведь я еще, и в возраст не вошел; если один я сей день закон Христианской веры приму, то бояре и прочие люди велеможные вместо повиновения мне будут смеяться надо мной, поношения и насмешки сочинят про меня; и что буду я за великий князь, ежели из-за Бога чужого и Его закона все меня оставят еще до того, как шапку великокняжескую приму. И дружина моя станет насмехаться — что сделаю без нее?»
Она же отвечала ему: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». И еще говорила: «Стоит ведь Русь ныне вровень с империей Ромейскою, ибо видят, что управляется она Христианской правительницею; если не примешь ты крещения — отложатся греки от нас, и потеряем мы выгоды многие».
Он же не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям, не зная, что кто матери не послушает — в беду впадет. Святослав же притом гневался на мать; и часто ссорились они, ибо он и не думал прислушаться к словам блаженной матери своей. То Соломон сказал: «Поучающий злых наживет себе беды, обличающего же нечестивого самого оскорбят; ибо обличения для нечестивых, как язвы. Не обличай злых, чтобы не возненавидели тебя». Не разумеют те, кто ходят во тьме, и не ведают славы Господней. Сказал Соломон же: «Дела нечестивых далеки от разума». И паки сказал: «Возненавидели премудрость, а страха Божьего не избрали для себя, не захотели принять советов моих, презрели обличения мои».
Однако Ольга любила своего сына Святослава и говорила: «Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне». И, говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, воспитывая сына до его возмужалости и до его совершеннолетия.
В лето сие ходил Святослав сам с дружиною на Червонную Русь, где наревские славяне, совокупившись с присанами, разорили несколько городков бужан русских и на Берестье ходили. И ставила его дружина во главу свою вместе со Свенельдом, хоть и не достиг он еще возраста воинского; и Ингмара со Стейнкелем в старшую дружину ввели. Тогда побил Святослав наревчан и много добычи и челяди на них взял, а на Берестье веси и людей многих под руку русскую взял.
И не хотели он и люди его креститься, любя забавы свои Перуновы и бога сего славя ложного. И над крестившимися смеялись язычники сии, ведь неверующим вера христианская безумием кажется; не знали они, не понимали, во тьме ходя, не желая видеть славу Господню.
В сие же лето ходила Ольга вновь к Плескому, на родину свою. И пришла она к реке, называемой Великая, где стоит великий лес и густые дубравы. И на месте сем видела блаженная Ольга чудесное и преславное видение: место то было освещено пресветлыми лучами, как бы от трех источников. Возрадовалась она душою, пораженная блистанием этого невыразимого света, вознесла она благодарность Богу за то, что столь радостное знамение предрекает, укрепляя ее, свершение благодати крещения земли Русской. И долго молилась она на этом месте, и крест поставила.
