В часы, когда на передовых позициях решалась судьба Порт-Артура, генерал-лейтенант А.М. Стессель собрал военный совет, который проходил без тех военачальников, которые находились в рядах сражающихся. В журнал совета были внесены 15 пунктов о том, что Порт-Артур – не крепость, а скопление невероятных ошибок, что фортов мало и сооружены они вопреки законам фортификационной науки, что орудия установлены открыто, что отсутствует воздухоплавательный парк и тому подобное.
Предвидя, что японцы возобновят штурм на участке между фортами № 2 и № 3, генерал-майор Р.И. Кондратенко сосредоточил на этом направлении более трех стрелковых батальонов. Он правильно оценил обстановку – именно здесь в двенадцатом часу ночи около 10 тысяч неприятельских пехотинцев начали атаку. Они были освещены прожекторами и накрыты огнем противоштурмовых батарей. Ослепленных светом прожекторов японцев дружно атаковали с нескольких сторон русские батальоны, но атака была отражена с большими потерями для штурмующих.
«Генерал Ноги, – говорится в японской официальной истории войны, – видя, что ход боя не идет, как предполагалось, решил хотя бы ценой полного уничтожения дивизии повторить штурм, но войска, находясь несколько дней подряд в бою, значительно потеряли свою боеспособность и без изменения способа ведения атаки не могли бы добиться лучших результатов».
Один из участников осады Порт-Артура, офицер японской императорской армии Т. Сакураи, оставил после себя мемуары о русско-японской войне «Живые ядра» и «Сталью и кровью». О событиях той штурмовой ночи он писал:
«Капитан Иошинага приказ своим не отступать ни на шаг. И тут началась настоящая свалка: ружья, штыки, кулаки – все было пущено в ход; обе стороны дрались неистово. К несчастью, капитан Иоши-нага, стоявший впереди на бруствере, был ранен и свалился. Заменивший его капитан Окуба был убит – и так другой, третий, и так не только офицеры, но и солдаты были перебиты почти все…
В каждом углублении, в каждом углу или извилине оврага лежали кучи раненых и мертвых… Это была дорога смерти».
В ту ночь японские солдаты из 8-го резервного полка не выполнили приказ своего командира и не пошли в атаку. Несмотря на угрозы и стрельбу по непокорным, солдаты отказывались повиноваться своим офицерам. Тогда генерал-полковник Ноги приказал окружить взбунтовавшийся полк надежными частями и «поддержать его». Под угрозой расстрела пехотинцы пошли в наступление. На другой день оставшихся в живых отвели в тыл для расправы, и зачинщиков солдатского бунта расстреляли. 8-й резервный полк был расформирован как воинская часть, а его остатки пошли на доукомплектование армейских пехотных полков.
Такой случай в ходе русско-японской войны и осады Порт-Артура был не единичен. В русских разведывательных сводках того времени часто проходила информация о массовом неповиновении солдат японской императорской армии из-за бесцельной гибели их товарищей, плохого питания и неуплаты жалованья.
После кровопролитнейшего ночного боя генерал-полковник Ноги прекратил штурм русской крепости. Осадная 3-я японская армия в ходе первого штурма Порт-Артура оказалась по сути дела разбитой, утратив треть своих войск. Потеряв около 15 тысяч человек[37] из числа действующих войск, японцы заняли только укрепления западного и восточного Панлушаня (1-й и 2-й редуты).
Командующий японской осадной армией понял, что имеющимися у него силами Порт-Артур не взять. За пять дней штурма некоторые пехотные полки 3-й армии фактически перестали существовать как боевые единицы. В 7-м пехотном полку из 2500 человек осталось в строю 6 офицеров и 208 солдат, в 35-м полку – всего 240 человек. 6-я бригада перед штурмом насчитывала в своих рядах 5 тысяч штыков, после штурмовых дней в ней осталось 400 человек. Тяжелые потери не только обескровили армию Ноги, но и подломили ее волю.
Отражение первого штурма Порт-Артурской крепости далось ее защитникам дорогой ценой. Генерал-лейтенант А.М. Стессель доложил наместнику и командующему Маньчжурской армии:
«…Штурмы отбиты с громадным уроном для японцев; мы потеряли ранеными… 69 офицеров и 3466 нижних чинов, убитых тоже много, но в точности еще не приведено в известность; в госпиталях состоит 132 офицера, 5661 нижний чин (однако здесь учтены и раненные в предыдущих боях. – А.Ш.). Снарядов в полевой артиллерии по 150 штук на орудие. Орудия крепостные в большом числе подбиты (явное преувеличение. – А.Ш.). Необходимо выслать подкрепление (каким образом? – А.Ш.)…
Под ружьем у меня из пяти полков 4-й дивизии 9419 нижних чинов и 145 офицеров. В 7-й дивизии – 11 169 нижних чинов, офицеров 150. Из восьми генералов один умер (Разнатовский), один был ранен и к онту жен (Надеин), один вывихну л себе ногу (Г орбатовский). Из командиров полков – убит 13-го полка кн. Мачабели; ранены 14-го полка полковник Савицкий, 15-го полка полковник Грязнов…
Тысячи трупов японцев валяются перед нами…»
Августовские бои под Порт-Артуром явились первым успехом русского оружия в войне с Японией. Японское командование было вынуждено перейти к долговременной осаде крепости, и это спутало все их стратегические планы. Порт-артурский гарнизон накрепко приковал к себе три лучшие кадровые дивизии и две отдельные бригады противника с многочисленной полевой и тяжелой артиллерией, вспомогательными войсками и службами.
Главнокомандующий императорской армией в войне 1904 – 1905 годов при планировании ее рассчитывал на быстрое взятие Порт-Артурской крепости и скорую переброску 3-й армии с Квантуна в Южную Маньчжурию. Однако такого не случилось. Стойко и героически оборонявшийся Порт-Артур отвлек на себя большие силы японцев и, безусловно, спас русские войска от полного разгрома в ходе неудачного для них сражения под Ляояном.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
ШТУРМ ЗА ШТУРМОМ. ПОРТ-АРТУРСКИЙ «МАЛАХОВ КУРГАН»
Генерал-полковник Ноги, отчаявшись взять Порт-Артур штурмом, приказал приступить к инженерным работам по «правильной» осаде крепости. Более двух тысяч японских саперов, в помощь которым было выделено немало пехотинцев, приступили к земляным работам. Противник медленно, но уверенно и методично приближался к крепостным укреплениям через траншеи-сапы (апроши и аппарели)[38]. Апроши были путями к неприятельской позиции, достаточно извилистые, чтобы избежать продольного огня. Аппарели предназначались для сосредоточения войск перед штурмом.
Командующий сухопутной обороной крепости генерал-майор Р.И. Кондратенко приказал артиллерийским огнем срывать земляные работы японцев. Однако темные ночи, частые туманы и дожди хорошо скрывали ход инженерных работ противника. К началу сентября 1904 года вражеские траншеи находились уже в ста шагах от Ку-мирненского и Водопроводного редутов и в четыреста шагах от форта № II.
Одновременно усиливалась японская осадная артиллерия. С Японских островов под Порт-Артур прибыли 11-дюймовые осадные гаубицы, которые по существу и решили впоследствии участь крепости. Ствол такой гаубицы весил 900 пудов, а ее снаряд весил 500 фунтов (227 килограммов). Для осадных батарей вице-адмирал Хейхатиро Того приказал снять с кораблей часть орудий. Для потрепанных при первом штурме Порт-Артура пехотных дивизий осадная 3-я армия вскоре получила пополнение из 16 тысяч солдат и офицеров, не считая саперов.
На порт-артурской эскадре, вернее ее остатках, произошла смена командующего. После гибели Витгефта в сражении в Желтом море временное командование взял на себя второй флагман эскадры контрадмирал П.П. Ухтомский. Однако он стал противиться главнокомандующему на Дальнем Востоке адмиралу Е.И. Алексееву, который продолжал требовать прорыва броненосных кораблей из Порт-Артура во Владивосток. Тогда царский наместник сместил временного командующего и назначил на эту должность отличившегося при обороне крепости командира крейсера «Баян» капитана 1-го ранга Р.Н. Ви-рена, которому было присвоено при этом звание контр-адмирала.
Тот сразу понял, что от него требует Алексеев. Вступив в должность, адмирал Вирен незамедлительно доложил царскому наместнику: «Всякая попытка прорыва во Владивосток обречена на неудачу…»
После этого тот перестал требовать выхода остатков Тихоокеанской эскадры в Желтое море для прорыва во Владивосток. Броненосные корабли, стоявшие во внутренней гавани на якоре, превратились в плавучие батареи, а их экипажи стали последним резервом осажденного порт-артурского гарнизона.
Новый, второй штурм Порт-Артура начался 6 сентября. Японская артиллерия произвела массированный обстрел позиций Восточного и позднее Северного фронтов, главным образом Водопроводного и Кумирненского редутов, по которым сосредоточенный огонь вели 40 осадных и 84 других орудий. Артиллерийский огонь продолжался 6 часов. В районе Водопроводного редута упало до тысячи снарядов, превративших его в груду камней и исковерканных деревянных балок; были разбиты две противоштурмовые пушки и пулемет, прервана телефонная связь, гарнизон понес значительные потери.
