Ознакомительная версия.
Русское самодержавие – в эпоху его высочайшего расцвета – в старой Москве работало рука об руку с народным представительством. С Церковными Соборами, с Земскими Соборами и с боярской думой. Реформы Петра Великого покончили со всем этим. Ни Павел I, ни Николай I не могли восстановить народного представительства в закрепощении страны – ибо это означало бы окончательную передачу «всей власти» в руки рабовладельцев. Царь-Освободитель был убит, везя в своем кармане уже подписанный им Манифест о созыве Земского Собора. Основная ошибка Государя Императора Николая II заключалась в том, что вместо Собора был создан парламент. И вот на эту именно ошибку и указывает Лев Тихомиров: будут партии, и партии погубят Россию. Как видите, пророчество оправдалось. И если Соборы в тягчайшие моменты государственной жизни «грозно и честно» стояли вокруг престола, то Государственные Думы всех созывов только и делали, что саботировали или пытались саботировать все начинания Царя. И в тягчайший момент национальной жизни трусливо и бесчестно предали Монархию, предали войну, предали победу и предали Россию.
В третьем томе своего исследования (с. 201 и следующие) Лев Тихомиров пишет: «Задача народного представительства сводится к тому, чтобы представительство Монархом народного духа, идеала и его прилежания к актам текущей политики не было фиктивным (курсив Л. Т.)… Народное представительство в монархии имеет целью, во-первых, объединить Монарха с народным умом, совестью, интересами и творческим гением, во-вторых, не допустить разъединения основных элементов государства – то есть Царя и Народа. Не допустить подчинения их обоих служебным силам, каковыми у Царя являются чиновники, а у Народа его выборные представители. Первые – перехватывая на себя выражение воли Царя, образуют бюрократию, вторые – перехватывая на себя выражение воли Народа, – образуют систему политиканскую».
Итак, народное представительство есть для Л. Тихомирова вещь само собою разумеющаяся. Для меня – тоже. И вот тут-то мы подходим к форме этого представительства. Л. Тихомиров на с. 207–208 дает схему: представительство Церкви, дворянства, крестьянских волостей, казачества, фабрично-заводских рабочих, земств и прочее и прочее. Все это мы сейчас назвали бы кооперативным представительством. Какая же разница между ним и парламентом просто?
В тех курсах государственного права, которые мы зря в свое время учили, говорилось о «писаных законах» и ничего не говорилось о неписаной практике. Неписаная практика парламента и сводится к тому, что в него, как правило, попадают два сорта людей: а) богачи и б) карьеристы. Богачи – для того, чтобы на старости лет на базе плотно набитого кармана заняться общественной деятельностью; карьеристы – для того, чтобы сделать карьеру. Толковому среднему человеку в парламенте делать нечего. Толковый средний человек имеет профессию. В парламент попадают только представители образованного строя. Каждый из них, если он не живет за счет стрижки купонов и дураков, имеет какую-то профессию. Он не может на срок четырех или пяти лет бросить свою профессию, своих клиентов, пациентов, покупателей или заказчиков и сиднем сидеть где-нибудь в Таврическом дворце только для того, чтобы, как петрушка, подымать руку «за», когда его за проволоку дергает его партийный лидер, или топать ногами, когда это требуется правилами парламентского этикета. Ведь никакой толковый врач, инженер, купец, писатель, художник и прочее – в парламент не пойдет, как в свое время не пошел бы и я. Влияние? Так даже и тогда, в 1916 году, я имел его больше, чем средний парламентарий. Деньги? Так я, в качестве репортера, их зарабатывал в три раза больше среднего парламентария. Зачем я буду терять время на подымание рук, на топанье ногами и голосования о кредитах на постройку прачечной при Юрьевском университете?
Словом, партийный парламент построен так, что вместо «избранников народа» туда автоматически попадают отбросы интеллигенции. Эти отбросы стараются за свои четыре-пять лет депутатства сколотить елико возможно денег. Пока в Англии «избранников народа» назначали лорды и магнаты и пока у лордов и магнатов были для этого деньги, – парламент функционировал удовлетворительно. Но когда на пост премьера первый раз попал человек без денег – мистер Рамсей Макдональд, то какой-то фабрикант «подарил» ему двести тысяч фунтов стерлингов – нельзя же премьеру без денег сидеть! Особой сенсации это не вызвало.
Соборы были органическим представительством нации. В них попадали не представители партий, а представители органических составных частей нации, и они действительно представительствовали «ум, совесть, интересы и творческий гений» народа. А не безумие, бессовестность и бездарность, проявленные нашими Государственными Думами.
Конкретно. В парламент попадает член партии АБВЖЧЩ от города Демократококшайска, получивший по списку № 606 большинство в семь голосов. Он бросает свою профессию – если она у него была, и переселяется на пять лет в нашу розовую столицу, чтобы делать там неизвестно что. Ибо при наличии «партийной дисциплины» заранее известно, что по вопросу о кредитах на юрьевскую прачечную сто голосов партии АБВЖЧЩ будут голосовать «за» и сто двадцать голосов партии НОПР будут голосовать против. Оный член партии представляет партию, и для него партийный интерес всегда или, во всяком случае, почти всегда будет выше общенационального. Он, член партии, представительствует не нацию, а программу. Не часть нации, а партийный аппарат.
На Собор съезжаются представители земств, кооперации, профсоюзов и прочего. Председатель, скажем, рыбопромышленной кооперации есть часть творящей и трудящейся нации. Он, этот председатель, будет совершенно точно – лучше, чем какая бы то ни было партия, знать, в чем именно заключаются интересы рыболовецкой кооперации, как их совместить с интересами транспорта, холодильной или соледобывающей промышленности. И если он, председатель, что-нибудь проворонит, то с него, председателя, будут взыскивать его рыболовы. Он, этот представитель, вовсе не заинтересован ни в министерском портфеле, ни в грызне за власть. Сумма этих председателей не заинтересована тоже. Сумма этих председателей – лиц, стоящих во главе Церкви, крестьянства, технической и культурной интеллигенции, рабочих, предпринимателей, – и даст максимальное приближение к тому, что Л. Тихомиров называет «народным умом, совестью, интересами и творческим гением». У этого «соборно» выраженного гения нет никаких оснований ставить вопрос о борьбе с властью – наши Соборы и не ставили его никогда. У Монархии нет никаких оснований пренебрегать этим выражением народного ума и гения. Монархия и не пренебрегает им никогда. Здесь, может быть, и заключается истинный «солидаризм», полная солидарность интересов Царя и Нации, солидарность, ясно сознававшаяся обеими сторонами.
Этого не могли понять ни наши политики, вроде Милюкова, ни наши историки – вроде даже В. Ключевского. Для них русская история была только каким-то нелепым отклонением от законно предначертанного пути европейской истории: борьбы всех против всех. Этой системы не признают никакие профессиональные политики – ибо при этой системе нет места ни для политиканов, ни для партий: Собор есть моральное, деловое и творческое представительство нации, представительство людей и групп, которые знают, чего они хотят, которые являются реальной, органически выросшей элитой нации, а не партийным подбором по принципам социализма, коммунизма или солидаризма.
В основе Народно-имперского движения лежит живой, конкретный и фактический опыт Московской Руси. То есть «национальная Россия» – такая, какою она была в реальности прошлого, а не в словоблудии о будущем. В нашем близком прошлом – в России петербургского периода, у нас полноценной монархии не было. Был ряд исключительных по своему, я бы сказал, умственному и нравственному здоровью Монархов, но полноценной монархии у нас не было. Была чужая для России столица, на чужом для России болоте проводившая чужие для России идеи, наполненная чужими для России людьми, был двор, у которого вместо Менделеевых, Сеченовых, Стахеевых, Рябушинских сидели Фредериксы и Штюрмеры, сидела остзейская, а не русская аристократия, – вообще говоря, приличные люди, но все-таки чужие люди, и была Монархия, чудовищным напряжением всех своих сил и чудовищными жертвами своей крови пытавшаяся найти путь к народу. Эти пути были перегорожены сотнями баррикад. И тот же Л. Тихомиров пишет о современной ему «социально дезорганизованной России»…
Ознакомительная версия.
