Михаил Михайлович хотел вызвать Русанова в кабинет, но, подумав, сам пошел в барак.
Марк как раз рассказывал. Ребята слушали не дыша. При виде начальника встали. Захарченко добродушно махнул рукой.
- Садитесь. Русанов, продолжай. Я тоже хочу послушать.- Захарченко сел на табурет у стола. Марк покосился на него, но продолжал непринужденно рассказывать.
Захарченко слушал с полчаса, пока Марк не объявил перерыв.
- Я устал,- пояснил он коротко. Захарченко с восхищением смотрел на него.
- Спасибо, Марк. Я ведь не читал "Таинственного острова". Как-то не удосужился. У меня тоже было нелегкое детство. И я... считался трудным малым. Но теперь обязательно прочту.
...Марка выпустили как "не нуждающегося в изоляции" да еще справку дали, что он "ударник труда и примерного поведения". Домой Марк отказался ехать наотрез. На первых порах его приютила жена Михаила Михайловича. Захарченко добился зачисления Марка в интернат для окончания образования. Но Марк неожиданно отказался.
- Я больше не хочу в школу,- отрезал он.- Поеду в Архангельскую область.
Михаил Михайлович долго смотрел на него.
- Не сорвешься? - спросил он.
Марк удивленно взглянул на него. Захарченко усмехнулся.
- Будешь писать?
- Буду.
- В Москве к тетке зайди.
- Обязательно. И к дяде Грише. Это дворник. Славный старик.
- Куда же ты хочешь, на стройку?
- Хочу стать летчиком, работать в лесной авиации. Хорошая школа!
- Молод еще, не возьмут.
- Возьмут. Хоть аэродром подметать!
- Ты это только теперь придумал?
- Нет. Я с одиннадцати лет мечтал стать пилотом, только никому не говорил. (Рыжику, положим, говорил.)
Марк взял у Захарченко взаймы денег на дорогу и уехал.
Марк приехал в один из городков Архангельской области (адрес прочел в "Огоньке" - статья была о лесной авиации), пришел на аэродром и попросил работы. Его не взяли. Марк заявил, что все равно не уйдет ("Я же специально ехал к вам из Москвы"), даром согласен работать.
- А что есть будешь?
- Ягод в лесу нарву.
Оставив в конторе чемоданишко, Марк таскал со склада ящики со взрывчаткой, ранцы, мотыги, лопаты, помогал снаряжать и мыть самолеты... Вечером его взяли переночевать в общежитие, напоили чаем,.накормили.
Марка полюбили. Закрыв глаза на правила, устроили на работу. Работал он как взрослый. Ему не было и шестнадцати, когда его в виде исключения допустили к парашюту.
В лесной авиации Марк работал до самой армии. Кончил вечерний авиационный техникум. В военкомате ему предложили самому выбрать род войск. Он попросился в воздушную часть.
И начались солдатские будни... Трудная, напряженная учеба требовала выносливости, смекалки. Ведь десантник должен быть радистом, сапером, метким стрелком, спортсменом.
Новые товарищи, новая жизнь. Он и в армии много рассказывал, скрашивая солдатам длинные зимние вечера.
После армии Марк поступил в полярную авиацию. Специально просил, чтобы его назначили в Черкасский, потому что там теперь работал Захарченко.
- Не легко ему,- сказал Марк,- сам знаешь, какой это район, побольше Бельгии или Голландии. Огромное строительство. Скоро вырастет город. А народ здесь трудный. Жена его заведует хирургическим отделением больницы в Черкасском.
- Марк, а Нина тебе пишет?
- Рыжик? Конечно. Она учится в медицинском. Закончит, будет проситься сюда.
- Вы... поженитесь?
- Конечно! Хочешь, я покажу тебе ее фотографию?
- Покажи.
Марк полез в чемодан и, почему-то конфузясь, протянул мне фотографию. Я долго смотрел на милое девичье лицо.
- Какая славная девушка! - сказал я от всего сердца. Марк спрятал фотографию обратно в чемодан.
- Тебе хорошо у нас в обсерватории? - спросил я.
- Никогда еще в жизни мне не было так хорошо! - торжественно заверил меня Марк.
Глава шестая
МЫ СПУСКАЕМСЯ С ПЛАТО
Странно все-таки: Ангелина Ефимовна была строга, требовательна, вспыльчива и потому иногда сгоряча страстно-несправедлива, но ее все любили. Новый директор обсерватории Евгений Михайлович Казаков строг, требователен, холодно-спокоен и бесстрастно-несправедлив - его все дружно недолюбливают.
Ученый секретарь и заместитель директора - Валя Герасимова. И все по любому вопросу идут к ней, избегая общения с Казаковым.
Женя делает замечания - его выслушивают со скрытым недоброжелательством, Женя похвалил - на похвалу даже не реагируют. Так и кажется, что человек думает про себя: этим ты меня не купишь. Директор, вроде Казакова, может испортить всю радость работы и, следовательно, понизить работоспособность.
Парторгом обсерватории был Ермак, но, когда он уехал в Антарктиду, на его место единогласно избрали геолога и вулканолога Иннокентия Бирюкова. Он коренной сибиряк, родом с Алдана, всего два года как окончил Томский университет. Иннокентию тоже не нравится Женя, но он старается не показывать вида.
Ну, а я не то что не люблю Женю (слишком давно его знаю и не могу забыть, как мальчишкой восхищался им), но огорчен, что его назначили директором, не спросив нашего мнения и не посчитавшись с мнением Ангелины Ефимовны, потому что она никогда бы его не рекомендовала. Однажды она так сказала о Жене: "Он, конечно, талантливый ученый, но он жесток и эгоистичен". А я добавлю от себя: "Злопамятен, мстителен (взять хотя бы историю с Абакумовым) и равнодушен ко всему, кроме науки. А равнодушие может обернуться беспринципностью". Я очень боюсь за Абакумова. Неуютно ему теперь будет в обсерватории. А тут еще Лиза... Кажется, Женя не то что влюбился в нее - разве он может любить,- но... даже слова не подберу. Как только он узнал, что Лиза - дочь Абакумова, он ее сторонится. Но меняется в лице при каждой встрече, и это уже все заметили. Я убежден, что между Казаковым и коллективом непременно будет конфликт. Вот увидите!
Новый директор начал с преобразований. Бехлера из завхоза перевел в механики (Борис Карлович ведь по специальности механик), а метеонаблюдателя Абакумова - в завхозы... Завхоз Мария Кэулькут снова стала уборщицей.
Ври Ангелине Ефимовне сотрудники вели самостоятельное комплексное научное исследование, что объединяло коллектив. Результаты этих исследований печатались в сборнике "Взаимодействие наук при изучении Земли" АН СССР, в журнале "Вопросы философии" и в "Известиях Академии наук СССР".
Профессор Кучеринер была руководителем с широким кругозором, добрым и мудрым, способным всех объединить. А Женя категорически вычеркнул из плана тему самостоятельного научного исследования коллектива. Тема касалась образования планетарных глубинных разломов земной коры, и мы очень скоро поняли, почему он ее так безапелляционно вычеркнул.
Женя мотивировал свой поступок тем, что обсерватория - это "фабрика данных", и только. Задача сотрудников обсерватории следить, чтобы приборы исправно работали и проводить первичную обработку материалов. Работы-де у всех предостаточно, на Большой земле ее хватило бы с избытком на три таких коллектива.
Так он сразу всех разобщил. Отныне Валя должна заниматься лишь изучением атмосферы до 30 километров - не выше. Леша Гурвич - регистрировать потоки космических лучей. Иннокентий - измерять колебания земных токов, геологи - знать свои маршруты да последующую обработку в камералке, а гляциологи - не совать нос дальше своего льда. А уж в Москве по сведениям многих обсерваторий составится картина развития геофизических процессов на планете. Какой-нибудь академик найдет общие закономерности и сделает теоретическое открытие.
Когда ребята запротестовали, Казаков сказал, что в свободное время они могут заниматься чем пожелают, он в это не вмешивается,- у всякого свое хобби.
Так он сразу обескрылил всех. Вернее, мог бы обескрылить, если бы не Валя. Она взялась руководить комплексной научной работой во внеслужебное время.
- Мы закончим нашу общую работу,- заявила она гневно.- Конечно, у меня нет того научного кругозора, что был у Ангелины Ефимовны, поэтому вы должны помочь мне по мере сил...
Как понимаете, все это отнюдь не сблизило сотрудников с директором. Потом он добрался до меня. Вызвал к себе в кабинет и спрашивает:
- Тебе еще не надоело сидеть в душной камералке? Я говорю:
- Нет, не надоело. (В камералке тепло, уютно, весело и не очень-то поманивает зимой в полярную ночь - солнце только что взошло - на воздух. Но ему я этого не сказал.)
- Ты числишься как лаборант или коллектор?
- Лаборант-коллектор!
- Хм! При каком отделе?
- Вне отдела - где нужнее.
- Черт знает что! - насупился Женя.- Может, прикрепить тебя к аэрологам? Будешь помогать в запуске зондов, обработке наблюдений.
Но я уперся.
- Меня аэрология не очень интересует. А в запуске зондов я и так помогаю.
- Что же тебя интересует?
- Ну... геотермика, вулканология. Прикрепите меня к Иннокентию Трифоновичу... Раз уж надо человека прикреплять...
