Ознакомительная версия.
Чепега, наступая на неприятеля, не выходил из пределов возможности дальнейшего натиска. Турки, отстреливаясь, отступали к ханским войскам, но, видя неудачу с черноморцами, завязали перестрелку в другом пункте с донцами, для того, чтобы завлечь их в засаду. Испытав и здесь неудачу, быстро собиравшиеся неприятельские войска потянулись к бабадагской дороге, с целью ударить в тыл на нашу кавалерию. Присланный на помощь черноморцам полковник Рибас объявил Чепеге приказание Кутузова: примечать атаку донцов, а самому ударить на хана. Бригадир Чепега тотчас предписал премьер-майору Белухе, с частью пехоты от бугского егерского корпуса, занять крутую гору над неприятелем и растянуться фронтом; сам же, со всей черноморской конницей, пошел в атаку на хана. Рибас подкрепил его каре своими егерями. Неприятель, несмотря на отчаянное сопротивление, не устоял пред грозным ударом черноморцев. Храбрый Чепега гнал расстроенные ханские войска до речки, устилая поле битвы вражескими телами. Только за речкой хан спасся от дальнейшего преследования черноморцев.
В этом деле потеря черноморцев состояла в четырех убитых и 35 раненых.
Атаковавшие наши войска турки, видя поражение хана, поспешно отступали под покровительством пушечных выстрелов; но в это самое время кошевой атаман Черноморского войска получил, чрез полковника Рибаса, приказание Кутузова непременно гнаться за неприятелем. Тогда Чепега вновь повел своих «верных» казаков на турок. Напрасно османы употребляли все усилия удержать напиравших на них черноморцев; напрасно дрались с ожесточенным отчаянием: ничто не могло остановить храбрых казаков. После жаркого боя Чепега рассеял турецкие войска. Трофеями победы были три пушки и несколько знаменных древков, с которых устрашенные турки сами сорвали знамена, потеряв надежду спасти их. Но кошевой Черноморского войска этим не удовольствовался: он погнался, со своими удалыми казаками, за бежавшим неприятелем, при этом турецкий тяжелый обоз и шестерых турок захватил в плен.
6 июня, по приказанию генерала Кутузова, бригадир Чепега с Черноморским войском и прочими частями, бывшими в авангарде под командою полковника Рибаса, занял бабадагские магазины с провиантом, сжег и разорил оставленный неприятелем город Бабадаг, истребил скрывавшихся там турок и зажег соседние: бабадагские селения.
Во всех делах бабадагского похода кошевой атаман со своими «верными» казаками оказывал чудеса храбрости и разумной отваги. Скромный Чепега не приписывал себе всего успеха выигранных дел, но рекомендовал Кутузову полковника Рибаса и премьер-майора Белуху, усердно помогавших ему во всех подвигах черноморцев [136].
Кутузов возвратился в Измаил, а кошевой Чепега, с 800 черноморских конных казаков, при войсковом полковнике Письменном, отправился на реку Серет к Сербештам, куда собирались войска князя Репнина против румелийского сераскира Мустафы-Валесы, сдвигавшего 70-тысячную армию у Мачина [137].
В последний раз кошевой атаман Черноморского войска участвовал, со своими «верными» казаками, в разбитии турецких войск под Мачином. В деле этом Чепега потерял убитыми семь и ранеными 17 человек [138].
До заключения мира Черноморское войско содержало кордоны (посты) от устья реки Прута до гиляцкого адмиралтейства и от Галац до нижнего Чулеица.
В ноябре Черноморское войско было расположено на зимние квартиры: войсковой судья Головатый, с пехотой, стал в Фальче и в Галаце на лодках; кошевой атаман Чепега, с конными черноморцами, разместился в селениях своего войска, на левой стороне Днестра, именно на Очаковской степи [139].
Заключенный с Турцией мир положил предел славным боевым подвигам Черноморского «верного» войска. Черноморцы блистательно заявили свою любовь и свою преданность к престолу и отечеству.
Но рядом с торжеством военной славы черноморские казаки оплакивали смерть своего благодетеля, того, кто устроил их быт — великого гетмана князя Григория Александровича Потемкина-Таврическаго, скончавшегося 5 октября 1791 года [140]. Заплакали черноморцы спеваючи:
Устань батьку, устань Грицьку!
Великий гетмане!
Милостивий добродию!
Вельможний наш пане!..
Не встал Грицько на зов своего «верного» и любимого войска. Не встал он к тем вящщему горю черноморцев, что, по смерти его, для них вновь наступила пора невзгод, которую они пережили только благодаря духу единства, связывавшего казаков…
В память своего великого гетмана «верное» Черноморское войско изготовило белое атласное знамя, которое и доныне хранится в екатеринодарском войсковом соборе. Этот дорогой знак памяти казаков к открывшему им широкий путь военной славы окружают два голубые знамени, сооруженные для Черноморского войска 21 апреля и 26 мая 1791 года доблестным кошевым атаманом Захарием Алексеевичем Чепегою, водившим на славные победы своих верных сподвижников [141].
VII (1792)
Отправление войсковой депутации в С.-Петербург. — Представитель Головатый. — Царские награды войску. — Переселение черноморцев из-за Буга на Кубань
Харько [142] листи засилае,
На Кубань ричку зазивае,
Даруе лисами, рибними плесами
И ще й вольними степами.
Народная песня
Великий гетман Потемкин, собирая из разрозненных сечевивов Черноморское войско, дозволил принимать в казачью семью всех служивших прежде в войске Запорожском, исключая зачисленных в воинские поселяне и в легкоконные полки. Но местное начальство, препятствуя свободному переселению казачьих семейств, распорядилось отпускать из екатеринославского наместничества на казацкую землю тех только казаков, которые служили и оконченную с турками войну. Кроме того, местные власти признавали членами семейств одних жен и детей; родители же, братья и сестры и прочие близкие родственники, принадлежавшие к одной семье должны были оставаться по-прежнему в наместничестве. Переселяющемуся казаку предстоял трудный выбор: или раздроблять семейство, или скрепя сердце оставаться всем на месте и платить тягостные для казака денежные повинности. Такие стеснительные меры порождали множество жалоб как со стороны обывателей-казаков, так и со стороны черноморского правительства; но все просьбы и ходатайства, за смертью Потемкина, большею частью оставались гласом вопиющего в пустыне.
В течение двух лет переселилось, однако, на отведенную Потемкиным землю 1759 черноморских казачьих семейств, в которых считалось мужеского пола 5068 и женского 4414 душ [143].
В представленных исправлявшим должность войскового есаула капитаном Неяким, в феврале, в черноморский кош сведений, показаны между реками Бугом и Днестром следующие селения Черноморского казачьего войска:
…
По реке Днестру.
Незавертай — на Днестре
Головкивка — при урочище Маяку
Аджидар — при урочище Аджидары
Яска — при устье реки Кучургана
По реке Телигулу.
Котляровка — в вершине Телигульского лимана
Сасички — в урочище Сасичку
Журавка — при устье Журавки
По реке Березани.
Оники — при урочище Ониках
При Очаковском лимане Аджидол — при урочище Аджидол
По реке Бугу
Солониха — при Буге
Троицкое — при Буге
Ковалевка — при урочище Шостаковой
Пещана — при урочище Голенькой балки
Чичаклей — при урочище Чичаклее
Парканы
Терновка
Суклий
Карагаш
Слободзея (резиденция войска)
Собручи
Гнила
Короткая
Николаевка
Котляровка — вторая
Петрова
Кроме того, много было устроено хуторов и жилищ при рыболовных заводах по речкам и лиманам.
Не успели черноморцы обжиться на отведенной гетманом земле, как получили повеление готовиться к новому переселению на Высочайше пожалованную войску землю на Тамани (Фанагорийский полуостров).
Это известие как громом поразило черноморцев. С одной стороны, оказывался крайний недостаток пожалованной земли для удобного поселения всего Черноморского войска; с другой, казаков торопили переселением, следовательно, лишали их возможности сбыть что-либо с выгодой из хозяйственного устройства за Бугом. А в хозяйстве заключалось все достояние черноморцев!.. Но делать бы нечего… Черноморцы мирно встретили новое и неожиданное испытание их в покорности и верности отечеству и престолу. Тогдашнее жалкое состояние черноморцев отразилось в песне Головатаго, живущей и доныне в памяти народной. Что будет, то будет, а будет то, что Бог даст!.. Так порешили казаки на общей войсковой раде и смело пошли навстречу судьбе.
Ознакомительная версия.
