Ознакомительная версия.
Достаточно хорошая сохранность костей черепа позволила видному русскому ученому Герасимову М.М., участвовавшему в работе комиссии, на основе разработанного им метода реконструкции воссоздать портрет царя Ивана Грозного.
«Лицо его было волевое, слегка удлиненное, нос «протяговен» с небольшой горбинкой, сравнительно небольшой рот, высокий лоб, большие глаза и слегка выступающая вперед нижняя челюсть. Полотна Репина, Шварца, скульптура Антокольского и прочих «художников-реалистов» совершенно не соответствуют его истинному облику Черты динарского типа, характерного для южных и западных славян, государь унаследовал от бабушки-сербки Анны. Кроме того, среди предков его матери Елены Глинской по мужской линии были белорусы. Но более всего царь Иоанн Васильевич походил на свою другую бабушку царицу Софью Палеолог, череп которой также в свое время обследовался специалистами судебной медицины и антропологами и по множественным признакам был однозначно идентифицирован как череп, имеющий близкую родственную связь с черепом царя Иоанна Васильевича».
Если учесть, что все три саркофага (князь Скопин-Шуйский похоронен в другом приделе) находятся в одном месте – дьяконнике Архангельского собора, и захоронения были сделаны практически в одно время (1581, 1584 и 1598 – разброс незначительный для периода в 400 лет), то сохранность царских останков просто поразительна. Хорошо сохранился даже щитовидный хрящ гортани, что дало ученым основание отказаться от версии об удушении царя. Царь Иоанн Васильевич был похоронен в схиме, которая частично сохранилась, лучше всего вокруг головы и на груди. Параманд (деталь монашеского облачения; четырехугольный плат с изображением восьмиконечного креста на подножии орудий страстей и черепа Адама, носимый монахами на груди. Обозначает тот крест, который берет на себя инок, следуя за Спасителем. – Прим. ред.) был покрыт вышивкой, изображавшей голгофское распятие.
Еще одна важная особенность царского захоронения – расположение костей правой руки: «Кости правого предплечья располагались необычно. Они были согнуты в области локтевого сустава таким образом, что концевые фаланги кисти как бы соприкасались с нижней челюстью». Если взглянуть на фотографию мощей, то отчетливо видно: царь-схимник Иона поднял десницу в благословляющем жесте! Подобное не часто, но встречалось в церковной истории. Например, при вскрытии мощей св. княгини Анны Кашинской в XVII веке было обнаружено, что ее рука также поднята.
Мощи царя Иоанна Грозного. Правая рука поднята в благословляющем жесте. Фото начала 60-х гг. XX века.
В Киево-Печерской Лавре, среди мощей святых подвижников находились мощи преподобного Спиридона-просфорника, чья десница воздета для крестного знамения. В Псалтири (1904 года) так говорится об этом: «Желающий несомненного древняго свидетеля собственными очами видети, да идет во святую Киево-Печерскую Лавру в пещеры, к святым мощам преподобного Спиридона просфорника и оузрит десницу его, яже якоже в час кончины своея троеперстно сложи ю для крестного знамения, тако сложенною пребывает и до ныне близ седми сот лет».
Каждому хорошо известно, что руки покойным при положении во гроб складывают на груди крестообразно. Таинственно воздетая (в уже закрытом гробе!) благословляющая десница – может быть, загадка более значимая, чем месторасположение знаменитой царской библиотеки.
Что же касается канонизации, то многие почитают государя как святого. Но никто из почитателей благоверного царя Иоанна никогда не настаивал на его канонизации, поскольку знают о том, что он уже почитается, как местночтимый святой. (Так же, как и двое его сыновей: ев. царевич Димитрий и блаженный царь Феодор Иоаннович.) Этого достаточно, чтобы келейно молиться царю, но безумно навязывать свое мнение другим, так как навязать почитание (впрочем, как и противоположное чувство) насильно невозможно.
В Святцах XVII века первый русский царь назван великомучеником. Можно считать доказанным фактом, что он был отравлен врагами Православного государства, пострадал именно как царь, помазанник (христос) Божий и был убит со всей своей многочисленной семьей, подобно тому, как был убит и последний русский царь-мученик Николай Второй. Видимо, поэтому Святцы и называют Иоанна IV великомучеником. И посмертная судьба двух царей на удивление схожа. Оба они долгое время подвергаются клевете, долгое время священноначалие Русской Православной Церкви, вопреки очевидным фактам, противилось их почитанию церковным народом и не признавало факт их прославления (царя Иоанна в начале XVII века, а царя Николая – в 1981 г. собором РПЦЗ).
Как говорил Конфуций, трудно найти черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет. Но, похоже, что именно поисками такой «кошки» и занимаются цареборцы, когда начинают рассуждать о многоженстве царя Иоанна.
Пример в этом, как ни прискорбно, нередко подает наше церковное начальство. Так, митрополит Ювеналий в своем докладе на Архиерейском Соборе заявил: «Сторонники канонизации Ивана Грозного отрицают как миф многоженство царя, делая особый акцент на том, что его четвертый брак был разрешен Освященным Собором. При этом совершенно бездоказательно отрицаются факты женитьбы царя на трех последних женах». Действительно, бездоказательности в данном вопросе много, но бездоказательности царского многоженства, а вовсе не наоборот.
И вот, ничтоже сумняшеся, обвиняют в нарушении канонов, в прелюбодеянии и блуде не кого-нибудь, а первого русского царя, Помазанника Божиего, о котором Священное Писание говорит: «Не прикасайтесь к помазанным Моим» (Пс. 104:15). Поистине, «как поносят враги Твои, Господи, как бесславят следы помазанника Твоего» (Пс. 88:52).
Как раньше, так и теперь многие из сановников Церкви воспринимают царскую власть как рабство, худшее египетского. Первый пример такого восстания высшего священства против царской власти, вызванного непониманием разницы в служении Царя и Первосвященника перед Богом, мы можем видеть в Ветхом Завете: «И упрекали Мариам и Аарон Моисея за жену Ефиоплянку, которую он взял; ибо он взял за себя Ефиоплянку; И сказали: одному ли Моисею говорил Господь? не говорил ли Он и нам?» (Чис. 12, 1–2).
То есть тогдашнее «священноначалие» (Мариам и Аарон) взревновало Господа к Моисею, олицетворявшему собою царскую власть. Показательно, что упрекали они Моисея в том же, в чем упрекает Иоанна Грозного священноначалие нынешнее – в «прегрешениях» в личной жизни, там – в жене-иноплеменнице, здесь – в многоженстве. Причем Господь услышал упреки Аарона и Мариам и объяснил им, чем отличается царское служение Моисея от их служения: «…если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним; но не так с рабом Моим Моисеем, – он верен во всем дому Моем. Устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит; как же вы не убоялись упрекать раба Моего, Моисея? И воспламенился гнев Господень на них, и Он отошел. И облако отошло от скинии, и вот Мариам покрылась проказою, как снегом. Аарон взглянул на Мариам, и вот, она в проказе.
И сказал Аарон Моисею: господин мой! не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили; не попусти, чтобы она была как мертворожденный младенец, у которого, когда он выходит из чрева матери своей, истлела уже половина тела. И возопил Моисей к Господу, говоря: Боже, исцели ее! И сказал Господь Моисею: если бы отец ее плюнул ей в лице, то не должна ли она была стыдиться семь дней? итак, пусть будет она в заключении семь дней вне стана, а после опять возвратится». (Чис. 12, 6-14).
Тогда, в древности, Первосвященник осознал свой грех и испросил прощения у Моисея-царя. Не то ныне.
Впрочем, не сегодня и даже не вчера это произошло. Еще в 1916 г. о. Павел Флоренский написал знаменательные слова: «Западный соблазн, давно уже стучавшийся в Золотые Ворота [Иерусалима, ныне замурованные, в них, по церковному преданию, перед концом света войдет антихрист, провозглашая себя царем всего мира – В.М.] в последнее время, не делая даже особых усилий, молчаливо принят и подразумевательно исповедуется уже Церковью Русскою. Здесь имеется в виду мысль о канонической, якобы, необходимости монархической духовной власти Церкви Православной, тогда как власть светская может, и, пожалуй, даже должна быть коллективной. Иначе говоря, в церковных кругах, считающих себя правилами благочестия и столпами канонической корректности, с некоторых пор… стала культивироваться мысль о безусловной необходимости неограниченной церковной власти и склонность к светской власти, так или иначе, коллективной…».
Сегодня мы видим, что такие тенденции, прозорливо подмеченные Флоренским сто лет назад, существуют и в практике РПЦ МП, где говорится о «непогрешимости» патриарха, а в отношении к светскому миру проповедуется во всем безоговорочная поддержка «коллективной» – демократической – власти, разрушающей Россию, но отдавшей на откуп постоянным членам Священного Синода церковную жизнь.
Ознакомительная версия.
