Не замечая нас в темноте, появился один из команчей, рыскавший наудачу по долине. Олд Дэт окликнул его.
- Бледнолицые братья здесь? - спросил индеец. - Пусть они поспешат к костру.
- Кто тебя послал?
- Вождь.
- Что ему понадобилось от нас?
- Сейчас начнется совет. На этот раз бледнолицые могут присутствовать на нем.
- Могут? Вы слышите, джентльмены? Мудрые воины команчей снизошли к бледнолицым и согласны нас выслушать. Но эта честь не про нас, мы уже устроились на ночлег и никуда не пойдем. Так и передай вождю. Ваши распри с апачами нас не касаются, мы не собираемся сражаться ни с вами, ни с ними.
По-видимому, воин был предупрежден об упрямстве старика, так как стал упрашивать, и это смягчило Олд Дэта.
- Ладно уж, раз без нашей помощи вам не обойтись, мы подскажем вам, что делать. Но мы не допустим, чтобы ваш вождь приказывал нам. Передай ему, что если он хочет разговаривать с нами, то пусть приходит сюда.
- Он никогда не сделает этого. Он - вождь!
- Я тоже вождь - известнее и значительнее его. Мы даже не знаем его имени. Так и передай ему слово в слово.
- Он не сможет прийти, даже если захочет: вождь ранен в руку.
- С каких пор сыновья команчей ходят на руках? Мы не нуждаемся ни в нем, ни во всех вас, и если он не захочет прийти к нам, то пусть катится ко всем чертям.
Ответ старика прозвучал столь решительно, что краснокожему не оставалось ничего другого, как согласиться.
- Я передам вождю желание Коша-Певе.
- И скажи ему, чтобы приходил один, без болтливых стариков, только и умеющих вспоминать былое. Ступай!
Индеец скрылся в темноте. Прошло немало времени, и мы увидели приближающуюся к нам фигуру нового вождя с орлиными перьями. Его левая рука действительно была перехвачена кожаной повязкой.
- Вы только посмотрите на него! - презрительным шепотом произнес Олд Дэт. - Он уже успел снять с убитого Белого Бобра отличие верховного вождя команчей и теперь преисполнен чувством собственного достоинства.
Вождь подошел и остановился, молча ожидая, что мы заговорим первыми. Но мы тоже хранили молчание.
- Мой белый брат просил меня прийти к нему, - не выдержал наконец краснокожий.
- Коша-Певе не нуждается ни в тебе, ни в твоих советах. Это ты должен просить меня. Но сначала назови свое имя, так как воинам не пристало беседовать, не узнав друг друга.
- Мое имя знают в прерии. Меня зовут Быстрый Олень.
- Я побывал во всех прериях, но ни разу мне не довелось слышать твое имя. Может быть, в прерии его и знают, но вслух не произносят. Как бы то ни было, теперь мы знакомы, и я разрешаю тебе сесть вместе с нами.
Вождь отступил на шаг, словно желая показать, что не нуждается ни в чьем разрешении, но все же вынужден был сдаться. Он медленно опустился на траву напротив нас и застыл изваянием. Однако он ошибался, полагая, что Олд Дэт первым начнет разговор. Старик совершенно не обращал внимания на краснокожего, и тому пришлось заговорить самому:
- Воины команчей собираются провести большой совет. Бледнолицые должны принять в нем участие.
- Думаю, это ни к чему. За одну только ночь я дал вам четыре дельных совета, но вы ни разу не прислушались к моим словам. Теперь я даже не хочу говорить с вами.
- Пусть мой брат знает, что мы нуждаемся в его опыте.
- Ах вот оно что! Не апачи ли подсказали вам, что Коша-Певе один мудрее всех воинов команчей, вместе взятых? Может быть, мой краснокожий брат поведает мне, удалось ли его воинам вырваться из долины?
- Проход завален огромными камнями и деревьями. Мы не смогли пробиться.
- Так я и думал. Вы очень громко оплакивали своих покойников и не услышали, как апачи валили деревья. Почему вы вовремя не погасили костры?
- Воины команчей теперь поступят умнее. Они поступят так, как скажет Коша-Певе.
- Что же, я готов дать вам совет.
- Тогда пойдем со мной. Воины и старейшины ждут тебя.
- Ну уж нет. Вы развели костры, и апачи видят, что происходит у вас в лагере. У меня нет желания подставлять свою старую шкуру под стрелы апачей. Я скажу тебе, как следует поступить, а ты сделаешь, как считаешь нужным.
- Я жду твоего совета.
- Апачи не только заняли оба прохода, но и проникли уже в долину, вам отсюда не уйти.
- Но нас больше, и мы сильнее!
- Скольких воинов вы уже потеряли?
- Великий Дух взял к себе многих сыновей команчей, может быть, десять раз по десять.
- Именно поэтому надо отложить сражение до утра. Но когда рассветет, апачи будут видеть долину как на ладони и так расставят своих воинов, что вы нигде не укроетесь от их стрел. А потом к Виннету придет подмога, и апачей станет больше, чем команчей. Вас ждет смерть.
- Твои слова правдивы, хотя предвещают команчам беду. Если совет Коша-Певе спасет нам жизнь, мы расстанемся братьями.
- Я вижу, Быстрый Олень поумнел и понял, почему я называл эту долину ловушкой. Вы можете попробовать вскарабкаться наверх по скалам, однако сделать это можно будет только днем: в темноте воины свернут себе шеи. Но при свете солнца вам не удастся уйти незаметно - апачи догонят вас и перебьют, потому что вы останетесь без лошадей. Лучшее, что вы можете сделать для спасения жизни, - просить апачей о мире.
- Никогда! Апачи потребуют нашей смерти!
- Тебя это удивляет? Вы сами виноваты. Команчи напали на стойбища апачей в мирное время, убили их воинов, а жен и дочерей увели в свои вигвамы. Команчи вероломно убили послов апачей. Неудивительно, что апачи жаждут мести, и вам трудно рассчитывать на милость победителей. Вы сами заварили кашу - сами и расхлебывайте ее до конца.
Потрясенный горькими упреками вестмена, вождь молчал. Не знаю, доступно ли раскаяние душам краснокожих, но, когда он заговорил, голос команча звучал глухо и сдавленно.
Уфф! И ты говоришь это мне, вождю команчей?
- Даже будь ты Великий Маниту, и тогда я сказал бы тебе, что вы подло поступили с апачами. В чем была вина их послов? Разве они напали на вас первыми?
- Апачи наши враги, - упрямо воскликнул индеец с горящими от гнева глазами.
- Нет! Они жили с вами в согласии и мире, а вы выкопали топор войны и даже не известили их об этом! Вы знаете, что вся вина лежит на вас и что пощады вам не будет, поэтому попробуйте склонить их к миру. Ваше счастье, что здесь Виннету, а он никогда не был кровожадным. Может быть, он согласится выслушать вас и пойдет на уступки. Посылайте к нему вождей и немедленно начинайте переговоры. Если хотите, я сам пойду к апачам, чтобы замолвить за вас слово.
- Команчи скорее умрут, чем станут просить апачей сохранить им жизнь.
- Я дал вам совет, а воспользуетесь вы им или нет, - не мое дело.
- Разве у моего брата нет другого совета? Его слова говорят в пользу апачей, значит, он их друг.
- Я друг всем краснокожим воинам, пока они в дружбе со мной. До сих пор апачи не причинили мне вреда, почему же я должен быть их врагом? Это ты замышлял послать нас на верную смерть, ты хотел схватить нас и силой вынудить сражаться с апачами. Так скажи, кто нам друг - ты или Виннету?
- Пока у тебя на шее висит моя трубка и мои "лекарства", ты - это я, твои слова - это мои слова, поэтому я не могу возразить тебе, тем более не могу наказать тебя за дерзость. Твой совет ничего не стоит. Ты хотел отдать нас в руки апачей, но мы сами решим, как нам быть.
- Мне больше нечего сказать тебе, наш разговор окончен.
- Помни, - перешел к угрозам команч, - что, хотя тебя охраняют талисманы, ты - враг мне. И как только ты возвратишь их мне, я рассчитаюсь с тобой сполна за оскорбления и предательство.
- Ты угрожаешь мне, Коша-Певе? Я повторяю, наш разговор окончен, ступай.
- Уфф! - взорвался было вождь, но тут же отвернулся и медленно удалился в сторону костров.
- Команчи просто помешались на вражде с апачами! - негодовал Олд Дэт, глядя вслед краснокожему. - У них нет другого выхода, кроме как просить о мире, иначе я и ломаного гроша не дам за их жизни. Безумцы, они все еще надеются победить только потому, что их больше! Можете мне не верить, ведь вы новичок на Диком Западе, но здесь смелый человек стоит десятка головорезов. Они вздумали тягаться с самим Виннету! Да он один справится с сотней команчей! Если бы вы знали, какие подвиги совершал вождь апачей со своим белым другом Олд Шеттерхэндом! Я не рассказывал вам?
- Нет, - ответил я, не желая открывать свое настоящее имя. - Кто он такой?
- Такой же молодой человек, как и вы, но совсем иной закваски. Ударом кулака он валит с ног любого верзилу. Равного ему нет во всей прерии.
Вдруг позади нас послышался шорох, Олд Дэт стремительно повернулся на звук, и в его руке сверкнул нож.
- Кто здесь? Кто бы ты ни был, ты раскаешься, что осмелился подслушивать Коша-Певе!
- Пусть мой старый белый брат спрячет нож и не нападает на Виннету, прозвучало в ответ на угрозу.
- Виннету? Тысяча чертей! Как же я, старый дуралей, сразу не догадался, что только Виннету способен незаметно подкрасться к Олд Дэту.
