На пути привлечения военной эмиграции в КОНР и его Вооруженные Силы, было немало препятствий, в том числе и психологических. Через Сахарова, или какими-либо иными путями, руководителям военной эмиграции стало известно о встрече Власова с Гиммлером практически сразу. Уже 17 сентября (на следующий день) фон Лампе писал Гегела-Швили: «Самое скверное, если Власов будет вызывать к себе поодиночно и этим самым приведёт к окончательному хаосу в среде русской эмиграции. Эмиграция организована по указаниям германских властей, и потому надо с нею говорить как с организованной единицей. Для этого существует генерал Бискупский, который русскую эмиграцию в Германии возглавляет… Во всяком случае нам во «Власовском» вопросе надо, как и всегда, быть едиными и не давать использовать себя по частям. Есть слухи, что туркуловцы всё время сватают Власову Туркула. Тот пойдёт на что угодно. Но так ли это, я пока не знаю» {{ ГАРФ — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 249-249а.}} . Фон Лампе далее утверждает, что Власов был принят только Гиммлером, Гитлером же он принят не был и не будет. Здесь в очередной раз прослеживается нежелание фон Лампе видеть эмиграцию частью власовского движения, и напротив, – стремление представить РОА частью воссоздаваемого Белого движения.
Не все белоэмигрантские руководители проявляли единство во «власовском вопросе». В письме от 6 октября 1944 года фон Лампе сообщает Гегела-Швили, что Власов сейчас говорит о единении со всеми, и, в том числе, с эмиграцией. «В этом, кажется, навстречу ему идёт всё, что пока что формировалось, кроме… генерала Краснова, который, по-видимому, повторит опять свою борьбу с генералом Деникиным (во время Гражданской войны — Ю. Ц.). Авторитета последнего тогда не хватило и Краснов подчинился потому, что ему приказали тогда французы. По аналогии надо ждать вмешательства в это дело теперь немцев. «Патриотизм» автора монархических романов весьма относителен!» {{ Там же, — Л. 262.}}
Камнем преткновения во взаимоотношениях Краснова и Власова была германская декларация о казаках от 10 ноября 1943 года. С апреля Власов официально находился под домашним арестом. С июня подразделения РОА стали переводиться с Восточного фронта на Западный, что лишало все начинание политического смысла. Руководство белого казачества, и, прежде всего, Краснов, опасалось, что излишнее стремление к сотрудничеству с опальным генералом Власовым может привести к потере долгожданного официального статуса казаков, объявленного в декларации.
Взаимоотношения Власова с Красновым складывались хуже, нежели с другими эмигрантскими руководителями. Одна из причин — явная прогерманская позиция казачьего генерала. Ещё 30 мая 1943 года фон Лампе констатировал: «Интересно, что Власов осуждает в призыве Краснова – призыв идти за немцами и призыв присягать им… Он говорит о национальном правительстве, присяге и подчинении ему, и союзе его с германской армией» {{ Там же, — Л. 119.}} . 16 сентября 1943 года Краснов официально поступил на германскую службу {{ ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 26, Л. 261.}} . Власов же добился своей цели. На церемонии открытия КОНР в Праге 14 ноября 1944 немцы назовут Власова и возглавляемый им Комитет своим союзником и дадут понять, что КОНР теперь признан автономной структурой – на равных началах с немцами.
21 октября 1944 года фон Лампе посетил власовский генерал Д. Е. Закутный и от имени Власова предложил ему войти в формируемый Комитет. Руководитель ОРВС решил отказаться «по целому ряду причин». Официальным основанием отказа должно было явиться то, что подавляющее большинство членов Комитета (из предполагаемых 104-х) ему неизвестно. В приказе по возглавляемому им Объединению фон Лампе предоставил всем его чинам право решать вопрос о вхождении в РОА лично, отказываясь от всякого воздействия на каждого {{ Письмо генерала А.А. фон Лампе к полковнику Гегела-Швили от 22 октября 1944. — ГАРФ. — Ф. 5796, Оп. 1, Д. 21, Л. 271-272.}} .
Фон Лампе известил Гегела-Швили, что тот тоже получит приглашение вступить в КОНР. «Почти уверен, что Вы им нужны как грузин, так как грузинский комитет отклонил соединение…» {{ Там же.}} КОНР должен был представлять различные национальности СССР, для чего в нём были созданы специальные секции. Однако значительная часть представителей национальных меньшинств, предпочла создавать свои, независимые от КОНР, Комитеты, стоявшие на позициях сепаратизма. Это было вызвано опасением, что Власов может разделять идеологию «великорусского шовинизма», хотя это и не соответствовало действительности. Он даже не был принципиальным сторонником.
Фон Лампе не рекомендовал Гегела-Швили вступать в КОНР, но оставил окончательный выбор на его усмотрение {{ Там же, — Л. 273.}} . Результатом явилось письмо Гегела-Швили Власову, написанное 31 октября 1944 года. Автор просит не делать ему официального предложения о вступлении в КОНР, так как он вынужден будет отказаться, а это может быть расценено как отказ по идейным соображениям. Сам Гегела-Швили мотивирует невозможность своего вступления в Комитет состоянием здоровья и отсутствием опыта политической деятельности {{ Там же. — Л. 279.}} .
Это окончательное решение Гегела-Швили принял, по всей видимости, под влиянием фон Лампе. За три дня до своего обращения к Власову, он получил от руководителя ОРВС письмо, в котором говорилось: «Всё сосредоточилось теперь, конечно, для нас, русских, на акции Власова, а там настоящий холостой ход… Я совершенно согласен с Вами, что надо поддерживать, если… но как это установишь, когда я уверен, что сам Власов сейчас ни в чём не уверен!» {{ Там же. — Л. 285.}}
В тот же день, 28 октября, фон Лампе написал ещё одно письмо неизвестному адресату, которое ярко и красноречиво характеризует отношение автора к Власову: «Лозунг «ХСЧНПБ» («Хоть С Чёртом, Но Против Большевиков» – Ю. Ц.) был вызван к жизни и исповедывался покойным Главнокомандующим (П. Н. Врангелем – Ю. Ц.), о чём он не раз говорил мне лично» {{ Там же. — Л. 284.}} . Не было бы ошибкой предполагать, что под этим лозунгом подписался бы и Власов. Но если для него, «Чёрт» это Гитлер, то для фон Лампе, «Чёрт» – бывший генерал Красной Армии Власов, а Гитлер – «естественный союзник».
После фактического отказа Краснова от сотрудничества с Власовым, другие руководители казачества были вынуждены строить свои отношения с руководством КОНР по своему усмотрению. Генералы Е. И. Балабин, Ф. Ф. Абрамов, А. Г. Шкуро в общем и целом приветствовали Власовское движение, но на пути сотрудничества с ним смотрели по-разному. Это зависело прежде всего от двух вещей – от того как тот или иной руководитель казачества относился к вопросу о целесообразности сохранения над Восточными войсками немецкого руководства (Власов добивался полной независимости), и от того, как атаманы представляли себе будущее казачества (в составе России, или вне её).
25 октября 1944 года Балабин писал Власову: «Казачество пойдёт с Вами на освобождение России не для создания своей особой государственности. Эта мечта утопистов и авантюристов не имеет корней в сознании казачьего народа и культивируется численно ничтожной группой лиц безответственных» {{ ГАРФ. — Ф. 5761, Оп. 1, Д. 14, Л. 329.}} .
В этом же послании Балабин выразил надежду, что Власов привлечёт к сотрудничеству в создаваемом им Комитете представителя донского казачества. В качестве такового Балабин рекомендовал генерал-лейтенанта Ф. Ф. Абрамова.
В тот же день Балабин обратился с письмом к генерал-майору Ф. И. Трухину – начальнику Штаба Вооружённых Сил КОНР. Автор письма сообщал, что возглавляет казаков всех войск старой эмиграции в Германии, Генерал-губернаторстве (Польше), Протекторате Чехия и Моравия, Словакии и Венгрии; что он подчинён В. В. Бискупскому (как начальнику Управления Делами Русской Эмиграции). При этом подчёркивалось, что эти казаки-эмигранты не подчинены Главному Управлению Казачьих Войск, возглавляемому П. Н. Красновым {{ Там же, — Л. 327.}} . 6 ноября 1944 года Балабин подал рапорт в Штаб Вооружённых Сил КОНР с просьбой о приёме на службу {{ Там же, — Л. 340.}} .
НТС как организация не мог принять участия в работе Комитета потому, что почти все руководители Союза и многие рядовые соратники находились в нацистских концлагерях. Но в личном порядке, избежавшие ареста солидаристы, приняли активное участие в создании Комитета и работе его отделов. Некоторые вошли в круг высшего руководства КОНР. Среди подписавших Манифест, членами НТС были Ф. И. Трухин, М. А. Меандров, А. Зайцев, Б. Лисовский-Прянишников, Н. Тензоров, А. Казанцев, Ф. Левицкий.
Комитет Освобождения Народов России был учрежден 14 ноября 1944 года в Праге. Кульминационным моментом заседания было провозглашение Манифеста КОНР. В виду особой важности этого документа приводим его полностью:
«Соотечественники! Братья и сестры!
В час тяжелых испытаний мы должны решить судьбу нашей Родины, наших народов, нашу собственную судьбу.
