Стандарты системы образования существенно не менялись с конца XIX в., поэтому ее модернизация и бурное развитие сильно повлияли на общество в целом. Народная (то есть начальная) школа уже в 1946 г. стала общей базовой школой для всех детей, но во всем прочем вплоть до введения всеобщего среднего образования (1968) господствовала раздвоенная система, включавшая народную школу, после которой для широких слоев населения существовала средняя «гражданская» школа, а для избранного меньшинства – лицеи. С помощью реформы в сфере среднего образования была создана школьная система, которая предполагала всеобщее равенство и включала всеобщее девятилетнее совместное обучение, а также в целом равные возможности для продолжения образования в лицеях и гимназиях, готовивших к поступлению в университеты и другие высшие учебные заведения.
Реформу провели в жизнь парламентские партии левого толка и «партии середины», сильное влияние на которых оказала аналогичная школьная реформа 50-х годов в Швеции. Коренное изменение школьной системы в Финляндии во многом оправдало надежды, хотя наиболее возвышенные мечты о средней школе как инструменте социального уравнивания не сбылись. В период с 1960 по 1980 г. количество школьников, продолживших образование в гимназиях и лицеях, возросло с 20 до 50 %. С переходом большинства частных лицеев страны во владение местных органов управления произошла унификация всех звеньев системы образования. Это облегчило долгосрочное планирование и укрепило чувство социального равенства.
Растущее число лиц, получивших полное среднее образование, увеличило количество поступающих в университеты и в другие высшие учебные заведения. Несмотря на то, что система высшего /186/ образования в 60-х и 70-х годах интенсивно развивалась, она не могла обеспечить местами всех оканчивавших гимназии и лицеи. Поэтому многие их выпускники вынуждены были сразу идти работать. Основная часть новых мест в высших учебных заведениях создавалась в окрестностях Хельсинки. Еще в 1965 г. половину всех финляндских специалистов с вузовским дипломом составляли выпускники Хельсинкского университета. К началу 90-х их доля снизилась до 20 %. В то же время новые вузы в других частях Финляндии выпускали почти 60 % дипломированных специалистов.
Город Турку уже в начале 20-х годов XX в. возродил свои университетские традиции. Там были основаны шведскоязычный университет Або Академи и финноязычный университет Турун Юлиописто. Затем – университет в городе Оулу (1958). Его значение как центра нововведений для всей Северной Финляндии особенно подчеркивалось в 90-х годах. Менее чем за десять лет в ряде крупных населенных пунктов страны были созданы новые высшие учебные заведения. В итоге в Финляндии, так же как в Швеции и Норвегии, образовалось самая децентрализованная система высшего образования в мире.
Все эти общественные реформы и капиталовложения ускорялись благодаря тому, что урбанизация страны в 1940–1975 гг. шла, вероятно, более быстрыми темпами, чем в любой другой европейской стране. За 35 лет количество людей, занятых в первичном секторе, сократилось с 64 до 14 % – цифра головокружительная. В Швеции, где модернизация также шла быстрыми темпами, аналогичный процесс занял почти 70 лет. В реальности это означало, что подавляющее большинство жителей послевоенной Финляндии имело корни в деревне, но проводило основную часть жизни в городах и населенных пунктах городского типа.
Столь стремительные структурные изменения оставили явственный след как в материальной культуре населения, так и в повседневной жизни. Планировка новых пригородов была унифицирована. Фасады зданий в пригородах стали безликими. Компании-застройщики, осуществлявшие пригородное строительство, находились под влиянием промышленно-инженерных концепций. Картину дополняли местные инфраструктуры и торговые центры, которые, по мысли плановиков, должны были вводиться в строй одновременно с жилыми новостройками. Ощущение монотонности усугублялось сравнительно одинаковым возрастным составом жителей, а также сходством их рабочих мест и бытовых привычек. Те- /187/ перь повседневная жизнь вращалась вокруг двух- или трехкомнатной квартиры. Продовольствие и другие необходимые товары жители покупали в универсамах. Большинство обитателей пригородов ездило на работу и в школу почти в одни и те же часы.
Тем не менее, для большинства жителей Финляндии условия жизни в новых поселках ощутимо способствовали повышению жизненного уровня. Переселенцы из деревни зачастую впервые получили возможность пользоваться водопроводом, центральным отоплением и другими удобствами. Кроме того, магазины располагались поблизости от дома. Те же, кто переезжал сюда из тесных и старых съемных квартир в центре города, ценили простор новых, функциональных жилищ, а также близость к природе. Вначале общение жителей происходило на уровне инициатив, силами неформальных группировок, похожих на формы общения в аграрном деревенском социуме, но постепенно жители втягивались в новые социальные взаимоотношения, вырабатывая новые привычки. Это уменьшило роль социальной сети по месту жительства, одновременно увеличив значение нуклеарной семьи и работы.
Самые разительные перемены произошли в быту женщин. Это было обусловлено улучшением социальных услуг общества, а также общим повышением образовательного уровня женщин до уровня мужчин. В период с 1960 по 1980 г. число работающих матерей семейств удвоилось (с 42 до 79 %). С ослаблением экономической зависимости женщин от мужчин изменилась также внутренняя динамика семьи. Теперь все чаще женщина выступала инициатором прекращения неудачных отношений с мужчиной. Другим важным фактором стала сексуальная эмансипация женщин, ускоренная доступом к собственным средствам контрацепции, таким, как противозачаточные таблетки и спираль. Одним из последствий стало сокращение размера семей. Другим последствием явилось то, что все большее число жителей предпочитало различные виды гражданского брака. В 1990 г. такие семьи составляли пятую часть всех финских семей.
Структурные изменения в материальной и социальной сферах сопровождались переменами в области культуры. В культуре первых послевоенных лет выражалось стремление левых политичес- /188/ ких сил свести счеты с буржуазным истеблишментом. Борьба кончилась тем, что обеим сторонам пришлось уступить. Надежды левых радикалов на появление в культурной жизни совершенно нового направления, которое бы поставило во главу угла демократические ценности и демонстративно отказалось от белой и открыто антисоветской Финляндии военного времени, не оправдались. Большинство жителей страны не считало, что ответственность за втягивание Финляндии в войну и альянс с Германией лежит на самой Финляндии. В то же время в обществе наблюдалась явная готовность очистить литературу и искусство в целом от наиболее националистических мотивов в пользу менее национально окрашенного модернизма.
В очередной раз была предпринята попытка «в Европу прорубить окно». Молодые представители культурной элиты брали за образцы произведения французской литературы – книги Сартра, Камю. Вместе с тем возрастал интерес ученых к англо-американским теориям и общественным проектам. В 1945 г. писатель Мика Валтари опубликовал исторический роман «Синухе-египтянин» – великое литературное достижение эпохи, в котором иррациональность человеческой природы и преходящий характер идеологий были отражены настолько универсально, что это произведение стало международным бестселлером и было переведено на тридцать языков. В это же время финляндский исследователь Георг Хенрик фон Вригт обрел международное признание за достижения в области современной логики и понятийного анализа в философии.
Однако крупный перелом в общественном сознании послевоенного времени произошел лишь в начале 50-х годов. Репарации были выплачены, знаковые фигуры военной эпохи – Маннергейм и Сталин ушли с арены мировой истории. Финляндия, наконец, стала местом проведения Олимпийских игр. Уже в 1940 г. Хельсинки получил статус принимающего города для планировавшихся летних Олимпийских игр, но их проведению помешала война. Летом 1952 г. игры в Хельсинки отличались образцовой организацией. Национальное самосознание финнов, столь израненное в военную эпоху, получило огромный стимулирующий импульс – в частности, потому, что западная пресса много писала о том, как замечательно страна отстроилась и развилась, а также о том, как мало влияет на повседневную жизнь финнов соседство с Советским Союзом.
Имелись также и другие явные признаки перемены общественного климата. Усилия нового советского руководства по фор- /189/ мированию положительного образа СССР, несомненно, способствовали распространению оптимизма в Финляндии в целом. В середине 50-х годов в стране сложилась динамичная и чрезвычайно доходная массовая культура, которая создала новый имидж Финляндии – страны равноправной и урбанизированной. Судьбоносная солидарность нации военных лет воспитала подлинное единство, преодолевающее классовые различия. Теперь национальные «иконы» можно было рассматривать с более спокойных позиций. Осенью 1954 г. Вяйнё Линна издал роман «Неизвестный солдат», в котором Война-продолжение была изображена глазами простых солдат-фронтовиков. Роман немедленно завоевал огромную популярность и уже на следующий год был экранизирован, что упрочило его позиции как национального эпоса независимой, современной Финляндии.
