"Мама часто звонила мне и жаловалась, что совсем было на нее не похоже. Она говорила, что по утрам кружится и болит голова, что пол встает дыбом, что не может запомнить текста на репетициях, что папа сердится, партнеры недоумевают и жалеют ее… Я умоляла ее заняться своим здоровьем, пойти к хорошему невропатологу, если надо, лечь в больницу. Помню, в отчаянии я кричала в трубку: "Мамочка, если себя не жалеешь, пожалей хоть нас! Это все тревожные и грозные признаки". Мама смеялась и обращала все в шутку, успокаивала меня, говорила, что ее больше тревожит папа: его занятость с утра до вечера, интенсивность и неукротимость работы, заботит "проходимость" некоторых вещей новой программы…"
17 декабря в газете "Советская культура" была опубликована большая (почти полосная) статья журналистки Галины Ужовой под броским названием "Звезда эстрады (об успехе подлинном и мнимом)". Речь в ней шла о 24-летнем певце Сергее Захарове. Слава этого исполнителя стремительно взошла ровно год назад после выступления в телевизионной передаче "Артлото". После этого Захаров умудрился стать победителем двух международных конкурсов ("Золотой Орфей" и "Сопот-74"), записать пластинку и еще несколько раз засветиться на голубом экране (в октябре его даже показали в престижном "Голубом огоньке"). Даже на открытие сезона в Московском Театре эстрады Захарова не забыли пригласить. За последние несколько лет ни один отечественный певец не имел столь фантастического взлета, как это случилось с Захаровым (последний раз такое было в начале 60-х с Муслимом Магомаевым).
Автор статьи не имела ничего против столь стремительного взлета молодого артиста, наоборот — всячески его приветствовала. Дескать, Захаров — исполнитель талантливый и, как говорится, флаг ему в руки. Но ее настораживали некоторые нюансы его поведения, о которых она и поведала своим читателям. Например, в ряде своих интервью певец явно вводил в заблуждение своих поклонников, утверждая, что закончил десятилетку, хотя на самом деле ушел из средней школы после 8-го класса. Никогда не упоминая о том, что был отчислен из Гнесинского училища за неявку на экзамен и пел в ресторане "Арбат", Захаров в то же время охотно рассказывал, как попал на Сопотский фестиваль: мол, прошел огромный конкурсный отбор. На самом деле никакого отбора не было и в помине — кто-то из деятелей Минкульта увидел его во время гастролей Ленинградского мюзик-холла в Москве и предложил его кандидатуру для поездки на фестиваль.
Рисуя в своей статье образ этакого "Мюнхаузена от эстрады", Ужова пишет, что Захаров "любит как бы между прочим упомянуть о только что купленной машине, о грудах писем, сказать, что за рубежом называли его советским Хампердинком, что приглашали в Голливуд". И далее замечает, что Захаров — человек, безусловно, талантливый, но нет рядом с ним опытного наставника, кто бы мог поставить ему репертуар, подсказать, как себя вести в той или иной сложной ситуации.
В тот же вторник, 17 декабря, в Ялте родилась девочка, которую впоследствии назовут гениальной. Речь идет о Нике Турбиной. Уже в трехлетнем возрасте она начнет сочинять стихи, причем самые что ни на есть взрослые. Ее первое творение будет называться "Алая луна". Стихи станут рождаться в голове девочки с такой быстротой, что мама с бабушкой не успевают записывать все на бумагу. Они потом даже обратятся к врачам, чтобы те помогли дочери справиться с этим недугом. Но врачи только руками разведут: "Это не в наших силах". Впоследствии про Нику узнает весь мир, о ней будет написано множество статей в популярных изданиях. Однако итог у всей этой истории окажется трагическим: в 27-летнем возрасте Ника Турбина покончит с собой, выбросившись из окна.
17 декабря кинорежиссер Александр Стефанович вылетел в служебную командировку в Прагу — надо было доснять несколько фонов для фильма "Дорогой мальчик". Однако помимо служебной необходимости Стефановича гнала в столицу Чехословакии и личная причина: там он намеревался встретиться со своей возлюбленной, подданной Швейцарии Ивонной, с которой судьба свела его месяц назад в Москве. С тех пор как молодые люди разлучились (а Ивонна уехала из России в середине ноября), они поддерживали друг с другом исключительно эпистолярную связь. Так, режиссер за это время получил от Ивонны пять писем, отправив ей столько же (но он не знал, что ни одно из его посланий до адресата так и не дошло, поскольку их все перехватил бдительный КГБ).
Между тем в своем последнем письме девушка признавалась, что развелась со своим мужем, поскольку тот прознал про ее адюльтер в Москве и не смог ей этого простить. А в начале декабря Ивонна позвонила режиссеру в Москву, стала плакаться ему, как ей теперь тяжело, и Стефанович предложил встретиться. И местом встречи выбрал Прагу, куда должен был ехать на досъемки. Но их встреча так и не состоялась: наш КГБ попросил своих коллег в Праге не давать Ивонне въездную визу в страну. В итоге 18 декабря Стефанович битый час прождал девушку в вестибюле гостиницы "Интерконтиненталь", а та так и не явилась. Правда, она позвонила ему в вестибюль и поведала о том, почему не смогла явиться на рандеву. Стефанович тогда здорово удивился: чем же он так досадил КГБ?
В четверг, 19 декабря, Леонид Брежнев справил свой 68-й день рождения. Торжество происходило на даче генсека, где он в последние дни жил безвылазно. За столом собрались самые близкие имениннику люди, в том числе и медсестра Нина К., которая вот уже несколько лет является одним из самых доверенных лиц генсека. О степени ее влияния на Брежнева говорит хотя бы такой факт. За несколько дней до дня рождения к Брежневу приехали его соратники по Политбюро, чтобы обсудить предстоящий Пленум ЦК КПСС. В этот момент в доме находилась медсестра, которую Брежнев, вместо того чтобы отпустить восвояси… усадил за стол вместе с гостями. Как пишет Е. Чазов: "Мне позвонил возмущенный Д. Полянский и заявил, что это безобразие, что медицинская сестра нашего учреждения садится за стол вместе с членами Политбюро, которые обсуждают важные государственные проблемы. Что это не только неэтично, но и бестактно. Согласившись с ним, я поинтересовался, а сказал ли он то же самое хозяину дома? Несколько замявшийся Полянский ответил, что что-то в этом духе он Брежневу сказал, но считает, что прежде всего я обязан удалить Н. из Завидова и предупредить ее о необходимости строго соблюдать профессиональную этику. Не знаю, что на самом деле сказал Полянский Брежневу, но в их отношениях появился холодок, который в конце концов привел к разрыву…"
В тот же четверг в Киеве произошло убийство. Таксист Н. Миньчук (фамилия изменена) поздно вечером подобрал на дороге голосующую молодую женщину. Она попросила подбросить ее в центр города. Однако у таксиста были иные планы. Он завез пассажирку в безлюдное место на побережье Киевского водохранилища, к монументу "Чайка", и, не дав опомниться, набросился на нее. Женщина пыталась сопротивляться, но силы были явно неравны. Изнасиловав несчастную, таксист ее вдобавок еще и ограбил, выпотрошив содержимое сумочки. Думая, что на этом ее мучения закончились, женщина попыталась было выйти из машины, но не тут-то было — таксист грубо запихнул ее обратно в салон. Затем, используя ее же поясок от платья в качестве веревки, Миньчук связал жертве руки. Та умоляла отпустить ее, обещала никому ничего не рассказывать, но преступник лишь ухмылялся: дескать, как же, нашла дурака. Тогда женщина попыталась закричать, но Миньчук прервал этот крик одним ударом кулака. А чтобы у несчастной больше не было желания звать на помощь, он заткнул ей рот кляпом из ее же шарфика. После чего вылез их машины и решил перекурить.
Пока таксист отсутствовал, жертва тоже не теряла времени даром. Перевернувшись на бок, она принялась тереть шарфик о сиденье. В итоге от кляпа ей удалось избавиться. И когда насильник потянул ее за ноги наружу, она оттолкнула его и стала со всей мочи звать на помощь: "Помогите! Убивают!" Эти крики услышали двое молодых людей, которые в эти поздние часы прогуливались неподалеку (парень и девушка, не попав в кино, решили пройтись по побережью). Девушка повернулась к своему ухажеру, надеясь, что он откликнется на этот призыв о помощи. Но тот схватил ее за руку и потащил прочь от места происшествия. И ладно бы они испугались сами, но ведь и другим ничего не сказали: когда на набережной они повстречали компанию взрослых людей, среди которых было несколько мужчин, они ни словом не обмолвились о криках на берегу. Это равнодушие стоило несчастной женщине жизни. Миньчук доволок ее да причала и сбросил в воду со связанными за спиной руками. Затем, вполне удовлетворенный тем, как он удачно замел следы, и уверенный, что останется безнаказанным, душегуб покинул место преступления. Но он рано радовался. В тот вечер у него на пути оказались не только люди равнодушные.
Инженер Киевской ГЭС Александр Осыховский возвращался с дежурства домой. По пути на автобусную остановку он заметил такси, которое выезжало из темноты на трассу. Какое-то смутное предчувствие шевельнулось в душе инженера, и он, уже зайдя в автобус, решил записать в записную книжку номер "Волги". А когда на следующий день узнал от сослуживцев о происшедшем у причала, тут же бросился в милицию. В тот же вечер к Миньчуку пришла милиция. Легко представить себе его лицо, когда он увидел на пороге людей в милицейской форме. Через несколько месяцев суд приговорит его к расстрелу.
