Из дальнейших описаний Пигафетты мы узнаем, что испанцы были поражены роскошью двора местного раджи. И хотя он любезно продавал им продукты и местные товары, испанцы здесь чувствовали себя беспокойно. Утром 29 июля 1521 г. они увидели три отряда кораблей туземцев, которые их атаковали. Во время сражения обе стороны понесли потери. Испанцы из залива пошли на северо-восток и опять приблизились к острову Сан-Пабло, чтобы произвести необходимый ремонт и просмолить корабли. Пигафетта пишет: «Мы задержались там на 42 дня и 27 сентября подняли паруса».
Менгалум явился неплохим убежищем для измотанной невзгодами и сражениями экспедиции. На нем были пресная вода, кокосы, много дичи и фруктов, которые созревали там в период с мая по октябрь. И, видимо, испанцы похоронили на этом острове своих товарищей, смертельно раненных в сражении с туземцами в заливе Бруней, и пометили их могилу якорем.
Теперь о названии острова, где лежит якорь. Испанцы дали ему имя Сан-Пабло, но местные жители стали называть его Менгалум. Как сходны эти два слова «Магеллан» и «Менгалум»! Видимо, туземцы слишком часто слышали от незванных пришельцев имя их погибшего в бою адмирала, и оно, искаженное, сохранилось в их памяти. Почему искаженное? Вспомним, что великий мореплаватель был португальцем и его имя сначала писалось как Магальяйнш и Магельаеш. Позже, когда он стал служить испанской короне, он сам стал писать его на испанский манер — Магаллайн, а его современники называли его Магалланесом и Магальянесом. Даже такой пунктуальный историограф, как Пигафетта, писал имя своего начальника как Магаглианес. Почему не могли исказить это имя неграмотные обитатели острова?
И, наконец, сам якорь. Пропорции и форма «Керамата» точно совпадают с изображением якорей, которые мы находим в числе иллюстраций двух описаний современников экспедиции Магеллана. Многие рисунки и гравюры того периода также подтверждают, что испанские и португальские корабли времен Магеллана имели именно такие якоря, с закругленными рогами. О том, что якорь острова Менгалум не португальского происхождения, свидетельствует боль-. шая примесь в его металле меди, а то, что в те времена медных рудников в Португалии не было, достоверно известно.
Несколько исторических якорей-памятников было найдено в водах Австралии.
Любопытна история двух якорей корабля «Инвестигейтор», которым в 1801–1803 гг. командовал известный исследователь берегов Австралии английский военный моряк Мэтью Флиндерс (тот самый капитан, что впервые предложил ставить на нактоузе судового компаса бруски мягкого железа для уничтожения полукруговой девиации — «флиндерс-барс»). Из хроники освоения берегов Австралии известно, что. 21 мая 1803 г. «Инвестигейтор» стоял на двух якорях близ острова Миддл архипелага Рёшерш, что лежит к югу от мыса Арид на южном побережье Австралии. Неожиданно налетевший ветер грозил вынести корабль на рифы: якоря не выдержали. Флиндерс приказал обрубить оба якорных каната и вышел штормовать в море, едва избежав кораблекрушения. Англичанин запеленговал место, где оставил якоря, надеясь поднять их позже. Но Флиндерсу не довелось вернуться к этим берегам… Прошло почти 170 лет, и Дуглас Сетон — археолог-любитель из Аделаиды- решил разыскать на дне моря реликвии одного из первооткрывателей Австралии.
О потере якорей Сетон нашел упоминание в книге Флиндерса «Путешествие к Terra Australia», изданной в 1814 г. в Англии (капитан умер в том же году), изучил судовой журнал «Инвестигейтора» и несколько старинных карт. Сетон возглавил экспедицию из шести человек, которая 4 января 1973 г. разбила лагерь на острове Миддл. Археологи обследовали морское дно с помощью акваплана и на третий день поисков нашли два становых якоря с деревянными штоками. Якоря были обнаружены на глубине 15 м, среди густых водорослей зеленого цвета. Их легко было заметить, поскольку они обросли водорослями бурого цвета. 19 января маячный тендер «Кэйп Дон» краном поднял оба якоря со дна. Длина веретена первого якоря, который весил тонну, равнялась 4 м, второй якорь весил чуть больше 500 кг, а длина веретена — около 3 м.
От долгого нахождения в морской воде оба якоря были сильно изъедены коррозией, хотя на их рымах еще сохранилась клетневка. После тщательной химической обработки и консервации, которую в мае 1974 г. закончила реставрационная лаборатория при Музее Западной Австралии, оба якоря были переданы правительству Австралии. Сейчас один из них установлен у памятника Флиндерсу в Аделаиде, второй — в столице Австралии — Канберре.
В том же 1973 году в водах северо-восточной Австралии был найден якорь, потерянный в 1770 г. известным английским мореплавателем Джеймсом Куком во время его перврго кругосветного плавания на «Индеворе». В настоящее время он установлен как памятник в Куктауне.
Не менее интересна история якорей фрегатов «Буссоль» и «Астролябия», которыми командовал Жан-Франсуа Лаперуз. Судьба этого выдающегося французского путешественника и его спутников оказалась трагичной.
1 августа 1785 г. из Бреста два военных фрегата — «Буссоль» и «Астролябия» вышли в научное кругосветное плавание. Обогнув мыс Горн и выйдя в феврале 1786 г. в Тихий океан, Лаперуз прошел вдоль побережья Чили до 37° ю. ш. и повернул к острову Пасхи, а оттуда к Гавайским островам, где высадился на острове Мауа. Затем фрегаты перешли к северному берегу залива Аляска. После обхода побережья Северной Америки экспедиция направилась к Филиппинам, а весной 1787 г. начала обследование берегов Восточной Азии. Корабли обогнули с юга Сахалин и прошли проливом (который позже получил имя командира экспедиции) из Японского моря в Тихий океан. Из Петропавловска-на-Камчатке Лаперуз направил свои фрегаты в сторону Тропической Океании, к островам Самоа, а оттуда к Австралии, где в январе 1788 г. отдал якорь в заливе Порт-Джэксон (у теперешнего Сиднея). Из Новой Голландии (Австралии) французы отправили в Париж свою последнюю депешу, в которой сообщали, что собираются посетить острова Меланезии, обогнуть Новую Голландию и в сентябре 1788 г. прибыть на остров Иль-де-Франс (Маврикий). Выйдя из Порт-Джэксона, оба фрегата пропали без вести.
Лишь только в 1826 г. ирландец Питер Диллон, остановившийся со своим кораблем у островов Ваникоро, что восточнее Соломоновых островов и к югу от островов Санта-Крус, случайно натолкнулся на следы исчезнувшей экспедиции и нашел останки погибшей на прибрежных рифах «Астролябии». Помимо пушек, ядер, топоров, блоков, судового колокола, он достал со дна моря якорь «Астролябии». Еще один якорь с этого же фрегата поднял в 1839 г. французский исследователь Жюль Дюмон-Дюрвиль. Его находка попала в морской отдел Лувра, где хранится и поныне.
Флагманский корабль экспедиции Лаперуза «Буссоль» был обнаружен неподалеку от останков «Астролябии» в 1958 г. В 1962 г. подводный археолог из Новой Зеландии Рисс Дискомб поднял с «Буссоли» пушки, ядра, судовой колокол, кусок помпы, обрывок медной цепи и другие предметы. Якорь корабля Лаперуза нашли в 1974 г. аквалангисты экспедиции, которую организовал выдающийся французский вулканолог и исследователь природы Гарун Тазиев. Среди обломков «Буссоли» были найдены пушечные ядра, медные корабельные гвозди и русский серебряный рубль с изображением Петра I чеканки 1724 г. Вероятно, эта монета сначала попала на Камчатку с одной из русских экспедиций, потом оказалась в руках одного из офицеров «Буссоли», возможно, и самого Лаперуза.
Найденный якорь флагманского корабля Лаперуза Тазиев подарил французскому землячеству Австралии. Сейчас он установлен в Сиднее как памятник трагически погибшему мореплавателю.
Отечественные якоря-памятники
Вряд ли можно точно сказать, сколько якорей украшают приморские города нашей Родины. В одном лишь Ленинграде их установлено около сорока. Из коллекции якорей города на Неве наибольший интерес для историков кораблестроения представляют якоря с деревянными и железными штоками, установленные у здания Адмиралтейства, Биржи, Военно-морской академии имени А. А. Гречко, Высшего военно-морского училища имени М. В. Фрунзе и в Петропавловской крепости.
С каждым годом число якорей, которые навечно остаются на площадях и набережных наших приморских городов, непрерывно увеличивается.
В печати все чаще и чаще мелькают сообщения о старинных якорях, поднятых со дна рек и морей. Расскажем о наиболее интересных находках.
Как уже упоминалось, в 1929 г. археолог А. Я. Брюсов во время раскопок в Карелин в низовье реки Суны нашел якорный камень с отверстием для веревки, который относится примерно к 2000 г. до н. э. Сейчас эта находка экспонируется в Государственном Историческом музее в Москве (зал № 1).
Еще один якорный камень нашли в начале 1970 г. в песке на берегу одного из притоков Десны — реки Судости. Возраст этой находки, по мнению ученых, около 2,5 тысячи лет. В те времена в бассейне реки Десны, в тихом Полесье, вдалеке от беспокойных скифских степей, обитали племена, оставившие после себя так называемую Юхновскую археологическую культуру. Некоторые исследователи видят в юхновцах предков современных славян. Находка этого якорного камня является убедительным доказательством того, что юхновцы активно пользовались водными путями, соединявшими их земли со степной Скифией и греческими городами-колониями на берегах Черного моря.
