«Я - Природа, матерь всего сущего, владычица всех стихий, прародительница миров, первородное дитя времени, владычица всех вещей духовных, царица мертвых, а также царица бессмертных, единственное воплощение всех богов и богинь, какие только есть. Мой кивок повелевает сияющими высотами Небес, дыханием всех морей и скорбным безмолвием мира, простертого внизу. Хотя мне поклоняются в разных обличьях, известных с незапамятных времен, во всех обрядах и всех таинствах, весь мир почитает только меня. Древние фригийцы называли меня Пессинунтика, Матерь богов; афиняне, возросшие на своей земле, величали меня Артемидой Селеной; для критян я была Афродитой Пафосской; для критских лучников я - Диктинна[103]; для триязычных сицилийцев я - Прозерпина Стигийская, а для элевзинцев я - их древняя Матерь Зерна.
Некоторые знают меня как Юнону, другие - как Воительницу Беллону[104], для иных я - Геката[105], для иных я - Рамнубия, но только два народа: эфиопы, над чьею страной прежде всех сияет утреннее солнце, и египтяне, которые издревле превзошли всех в учености и премудрости и поклоняются мне в своих церемониях, - называют меня моим истинным именем: царица Исида».
Христианство стало официальной государственной религией Римской империи после принятия его императором Константином[106] (прав, в 306—337 гг. н.э.), который сознавал важность объединения империи под единым религиозным символом. Естественно, подобное развитие событий представляло угрозу для языческих религий и культов. В этих условиях культы Сераписа и Исиды сохранялись долее других, проскользнув в христианский мир с черного хода мифологических аналогий. Многие христиане видели общую архетипическую основу страданий Христа на кресте, за которыми последовало Его воскресение, и ужасной гибелью Осириса, изрубленного на куски, после чего он также воскрес. Гор также нес в себе известные черты аналогии с Христом, в первую очередь - в том, что оба они появились на свет чудесным образом: Христос родился от Девы Марии, а Гор - от Исиды, которая зачала его от своего изрубленного супруга, которого сама воскресила к жизни. Исиду даже изображали во многом так же, как Деву Марию: египетская богиня кормила грудью Гора, а Дева Мария - младенца Иисуса. Мадонна, культ которой возник гораздо позже, была воплощением Исиды и Марии, а младенец у нее на руках сочетал черты Гора и Иисуса. Мария же, в свою очередь, стала богиней, которую описывал Луций Апулей: это была Исида, облачившаяся в одеяние христианки.
Комплекс Осирис-Исида-Гор представлял собой только начало того обширного вклада, который древнеегипетские языческие верования внесли в идеологию раннего христианства. Сложные и развитые представления египтян о по-смертии, резко контрастировавшие с подземным миром теней древних греков, способствовали формированию христианского образа небесного царства. Египтяне эпохи Нового царства верили в существование огненного ада - еще одна идея, привнесенная ими в систему христианских верований, складывавшуюся в то время. Историю о том, что Иисус после Своей смерти снизошел в ад, то есть совершил путешествие в загробный мир, не прочесть в Евангелиях, однако она, с 359 года н.э. являющаяся составным элементом («членом») официального христианского Символа веры, по всей видимости, основана на легендах, возникших в Египте. Более того, практика мумификации усопших сохранялась у христиан Египта вплоть до прихода ислама, который в VII веке вторгся в Египет и Палестину из Аравии и распространился по всей Северной Африке.
Ориген (185?—254?), один из наиболее влиятельных и глубоких богословов раннехристианской церкви, известных под общим названием отцов церкви, утверждал, что Иисус приходил в Египет в зрелые годы и изучал там магическое искусство, которое Он впоследствии якобы использовал при совершении Своих чудес. Блаженный Августин в своем обширном сочинении «О граде Божием» посвятил несколько глав Гермесу Трисмегисту, который в его, Августина, эпоху воспринимался уже как великий и притом смертный - человек, а не как бог. Из всех Отцов церкви блаженный Августин оказал наиболее заметное влияние на христианскую традицию. Поэтому его серьезный разбор мнений и взглядов, приписываемых Гермесу Трисмегисту, дал мощный импульс дискуссии о герметических идеях, развернувшейся среди схоластических богословов XII и XIII вв., а также позднейших авторов, писавших о Боге и роде человеческом. В эпоху Возрождения учения, приписываемые Гермесу, были заново открыты, и переводы герметических текстов были встречены с необычайным энтузиазмом. Гермес Трисмегист считался крупнейшим авторитетом в области философии, истинность которого подтверждается его древностью, и выдержки из его трудов цитировали такие авторы, как Пьер Абеляр (1079—1142), (Альбертус Магнус) Альберт Великий (1200—1280), Фома Аквинский (1225—1274), Николай Кузанский (1401 — 1464), Марсилио Фичино, Джордано Бруно (1548—1600) и Бонавентура (1569-1647).
Эта открытость христианства всевозможным египетским идеям и образам, а также курьезное наложение на христианскую мысль позволили другой ветви герметической традиции расцвести пышным цветом в Европе эпохи Средневековья и Нового времени. Этой ветвью была алхимия. Истоки алхимии теряются во тьме веков; совершенно ясно, что ее возраст насчитывает многие тысячи лет. Важной фигурой, связанной с алхимией на закате Античности, был Зосим[107] (ок. 300 г.) из Панополиса, древнеегипетского города, носящего сегодня название Ахмим. Хотя Зосим - фигура несомненно историческая, о его жизни не известно практически ничего. Однако сохранились некоторые из его писаний, в которых упоминается целый ряд писаний, включая и тексты Гермеса. Некоторые ранние алхимические тексты, часть которых датируется II в. до н.э., написаны на греческом, а не на египетском языке, но в них часто упоминаются египетские боги, в особенности - святое семейство: Осирис, Исида и Гор. Любопытно, что в качестве автора одной из работ по алхимии назван Хуфу, хотя сам этот труд написан по-гречески. Дело в том, что в период римской оккупации Египта Великая пирамида ассоциировалась с алхимией.
Алхимия, будучи наукой наук, несла в себе несомненно египетский колорит[108], корни которого восходят к эпохам Нового царства или даже более раннему периоду. Еще в эпоху Древнего царства египтяне считали камни не инертным материалом, а живыми существами. Например, уже упоминавшиеся нами «Тексты пирамид» описывают ляпис-лазурь (лазурит)[109]как субстанцию, растущую подобно растениям, а тела богов изображены состоящими из золота и лазурита.
Алхимия на поверхностном уровне занималась превращениями простых металлов в драгоценные, и чаще всего - свинца в золото. В основе ее - манипуляции с трупом фараона, который в обычных условиях давно бы разложился и превратился в прах. Мумификация[110] тела как бы выключала этот естественный процесс разложения, и магическая сила пирамиды превращала покойного фараона в звезду, живущую на небесах вместе с Осирисом. Христианство совершало и совершает нечто подобное. Всякий раз, когда священник прочитывает тайносовершительные молитвы во время мессы, обычные хлеб и вино превращаются в тело и кровь Христа. И в том и в другом случае несовершенный, разлагающийся мир становился совершенным, бессмертным.
Алхимические трансформации свинца в золото - сама по себе непростая задача. Дело здесь куда сложнее, чем превращение ящичка с рыбацкими грузилами в настоящее сокровище. Нет, главной целью и задачей алхимии была трансформация личности, восхождение индивидуума с более низкой ступени на более высокую. Великий швейцарский психиатр Карл Юнг, порвавший со своим учителем, знаменитым Зигмундом Фрейдом, чтобы посвятить себя изучению психологического аспекта природы человека, считал алхимию своего рода развернутой метафорой психологической трансформации, возводящей индивидуума на более высокую ступень самосознания и познания мира.
Розенкрейцеры и вольные каменщики (масоны)
Во многих культурах древности, к которым восходят современные традиции, путь к психологической трансформации и духовному пробуждению лежит через инициацию. Развитие индивидуума начинается с непросветленного состояния и проходит через целый ряд ритуалов, пока на заключительном этапе адепт не достигает просветления. Это относилось и к богословию Древнего Египта и, на мой взгляд, имело важное значение для постижения смысла и цели Великой пирамиды.
Инициация (посвящение) присутствует во многих духовных традициях по всему миру. Так, например, в буддийских и христианских монастырских практиках посвящаемый в монахи должен пройти несколько этапов послушания, чтобы стать полноправным членом религиозной общины. Система поясов разного цвета в школах восточных боевых искусств представляет собой зримое выражение прогресса, достигнутого учеником на пути от начинающего к мастеру. Инициацию трудно назвать чем-то новым. Современные попытки реконструировать древнеегипетские ритуалы посвящения (наряду со священными мистериями и знаниями, лежащими в их основе, которые действительно могли быть связаны с Великой пирамидой) осуществляются на протяжении нескольких последних веков и сочетают в себе особую идеологию, тексты и анализ, в которых сакральные учения легендарного Египта часто смешиваются со специфическими аспектами алхимии и герметической традиции. Эти тайные традиции получили свое выражение в движении розенкрейцеров и вольных каменщиков (масонов).
