к задабриванию мусульман. Евреи чувствовали это, порой даже преувеличивая и посредственность администрации, и ее симпатии к арабам. В письме к Бальфуру Вейцман с горечью писал, что такая ситуация “чревата серьезными опасностями” для евреев. “Существующая система склонна… низводить евреев в политическом отношении до уровня туземцев, — утверждал он, — а во многих случаях английские власти ради собственного удобства и смотрят на евреев как на толпу туземцев”. Если не отказаться от такого курса, он “приведет к созданию арабской, а не еврейской Палестины”. В то же время Менахем Усышкин (с 1919 г. преемник Вейцмана на посту председателя Сионистской комиссии) и другие энергичные восточноевропейские сионисты нередко вызывали раздражение у англичан, настоятельно требуя от властей, чтобы те принимали евреев на работу в административные учреждения, прекратили ограничивать еврейскую иммиграцию и покупку земли, а также добиваясь быстрейшего исполнения других планов сионистов. Впоследствии сэр Роналд Сторрс с горечью говорил о том, что “одни и те же люди могут подвергаться таким жестоким несправедливостям и в то же время так безумно утомлять, что порой перестаешь удивляться их страданиям, хотя и продолжаешь их жалеть”. В результате Сторрс и другие английские чиновники начали избегать этого давления, избрав подчеркнуто формальный подход к требованиям сионистов.
Уже 8 июня 1919 г. сэр Артур Мани, назначенный Алленби военным губернатором Палестины, предупреждал, что “с каждым днем [среди арабов] растет страх и недоверие к целям сионистов… Британский мандат в Палестине, осуществляемый по сионистской программе, повлечет за собой необходимость в течение неопределенного времени держать в стране значительно большие вооруженные силы, чем теперь”. В подтверждение этих слов с каждым месяцем все больше увеличивалось число агрессивных передовиц в арабских газетах, раздавались публичные угрозы в адрес евреев и вспыхивали волнения в арабских городах Палестины. В феврале 1920 г. группа арабов устроила налет на еврейские колонии в Метуле и Тель-Хай, на самом севере Палестины, в районе нейтральной полосы, разделявшей английскую и французскую зоны оккупации. Среди погибших в ходе нападения на эти форпосты был Иосеф Трумпельдор, один из инициаторов создания Отряда погонщиков мулов во время Первой мировой войны. Пораженный гибелью этого признанного героя сионистского движения и глубоко обеспокоенный будущим, Вейцман предупреждал преемника Мани сэра Луиса Болса, что впереди — более серьезные опасности. Боле не придал большого значения этим словам. Однако в марте 1920 г. сирийский Национальный конгресс, бросая вызов французам, предложил Фейсалу стать королем объединенной Сирии, включавшей и Палестину.
Еще более зловещее обстоятельство заключалось в том, что в этот момент начался традиционный арабский праздник Неби-Муса, аналог еврейского праздника Песах и христианской Пасхи, во время которого верующие мусульмане идут по Иерихонской дороге, чтобы совершить паломничество к могиле Мусы (Моше), патриарха, почитаемого как в иудаизме, так и в исламе. Множество арабов прибыло в Иерусалим 4 апреля. Вскоре большая толпа уже внимала националистическим речам местных и приезжих ораторов, восхвалявших Фейсала. Очевидно, их целью было воздействие на союзников, поскольку в ближайшие дни на конференции в Сан-Ремо Великобритания получала мандат на Палестину. Толпа стала неуправляемой, к ней присоединилась арабская полиция, и начались беспорядки. За последующие три часа было ранено 160 евреев. Наконец прибыли английские войска, которые сумели разогнать толпу. Однако наутро подстрекатели, арестованные накануне, были освобождены, и вскоре снова начались еврейские погромы. Порядок был восстановлен только на третий день. К этому времени было убито немало евреев и арабов, несколько сотен человек ранено. Сионисты были потрясены не только самим кровопролитием, но и тем, что за ним последовало. Разумеется, арабский мэр Иерусалима был смещен, а два главных подстрекателя надолго отправлены в тюрьму. Однако большинство погромщиков-арабов были приговорены к кратким срокам заключения, а Владимир Жаботинский и несколько его товарищей, которые во время беспорядков организовали еврейский отряд самообороны, были осуждены военным трибуналом на пятнадцать лет заключения.
В Англии, а также среди евреев всего мира, реакция на само насилие и на несправедливые приговоры была столь бурной, что правительство поспешно назначило официальное судебное расследование. На заседаниях суда в Иерусалиме чиновники военной администрации оправдывали свое поведение, утверждая, что гнев арабов был вызван сионистской провокацией. Евреи, в свою очередь, обвиняли мандатные власти в соучастии и разжигании националистических беспорядков среди мусульман. Полковник Ричард Мейнерцхаген, старший офицер разведки в Каире, обескуражил свое начальство, полностью подтвердив показания сионистов. Это обвинение прозвучало столь весомо, что палестинская военная администрация оказалась серьезно скомпрометированной в глазах британского общественного мнения. В результате 29 апреля 1920 г., то есть меньше чем через неделю после того, как на конференции в Сан-Ремо палестинский мандат был предоставлен Великобритании, в Лондоне было объявлено об упразднении военной администрации в Святой земле и замене ее гражданской властью.
За день до вручения мандатов в Сан-Ремо Ллойд Джордж сообщил Герберту Сэмюэлу, что тот назначается верховным комиссаром Палестины. Поскольку Сэмюэл был лидером Либеральной партии и ранее занимал министерский пост, выбор был вполне обоснованным. Кроме того, Сэмюэл не скрывал своего еврейства и был сионистом — это обстоятельство только подчеркивало верность правительства идее еврейского национального очага. Однако назначение Сэмюэла таило в себе и некоторые опасности. С точки зрения Фейсала, оно являлось антиарабской провокацией. Так же думал и Алленби, который предупреждал, что этот шаг вызовет волнения. Поэтому, когда 30 июня 1920 г. Сэмюэл прибыл в Иерусалим, он благоразумно предпочел проехать от вокзала до своей резиденции в сопровождении внушительного количества броневиков, а впоследствии нигде не появлялся без охраны.
Все эти опасения и предосторожности, как вскоре выяснилось, были беспочвенными. То, как Сэмюэл вначале распределил большинство административных постов, обрадовало и евреев, и арабов. Он назначил главным секретарем способного и прогрессивно настроенного Уиндема Дидса, а генеральным поверенным — известного еврейского адвоката Нормана Бент-вича. За сэром Роналдом Сторрсом, уважаемым за его беспристрастность, было сохранено место коменданта Иерусалима. Для управления Яфским и Хайфским округами из Египта были откомандированы опытные старшие офицеры британской армии. Тепло были встречены и первые директивы Сэмюэла, который распорядился провести кадастровую опись земель для сельского хозяйства, создать кредитные банки, начать широкую программу общественных работ, в том числе сооружение автомобильных и железных дорог, проведение телеграфных и телефонных линий, осушение болот. Разумеется, с особой благодарностью откликнулись сионисты на избранную Сэмюэлом последовательную политику беспрепятственной иммиграции. В первые годы деятельности Сэмюэла волна переселенцев по численности превысила все предшествующие. Связи верховного комиссара в британском правительстве также пошли на пользу Палестине. Представляемые Сэмюэлом бюджеты, как правило, утверждались в Лондоне. Кроме того, он славился своей справедливостью. Высокий, красивый, внимательный к собеседникам, комиссар самим своим видом вызывал у людей уважение. Как вспоминал Бентвич, Сэмюэла уважали даже арабские националисты. “Он достойный
