— египетскому полководцу, гражданское население — «надзирателю за иноземцами». Несомненно, что и вывоз египетского сырья контролировался сверху. Эта организация контроля и надзора предоставляла Египту большие возможности поощрения отдельных полисов.
Ведущая роль Родоса в жизни Навкратиса вряд ли теперь может серьезно оспариваться. Материал родосских некрополей и материал Навкратиса обнаруживает большое сходство. Среди археологов роль Родоса как распространителя и, вероятно, производителя египтизированных скарабеев и псевдоегипетского фаянса уже не подвергается сомнению. Характерно и то, что оба найденных эпиграфических памятника, связанных с Навкратисом, родосские.
Вспомним также, что дары Амасиса Самосу и Родосу (Линду) подчеркивали враждебность его к Милету, ибо Самос был с давних времен врагом Милета, а Родос, как свидетельствует керамика и в родосских некрополях и в самосском герайоне, и наличие самосско-родосской группы фикеллюра, был также с давнего времени в оживленных сношениях с Самосом.
Мы должны напомнить, что в этот период еще не существовало севернопричерноморского рынка. Исследования Т. Н. Книпович и А. А. Иессена показывают, что только во второй половине VII в. до н. э. греческие колонисты оседают на Березани и только во второй половине VI в. возникают греческие колонии в Северном Причерноморье. [621]
Хлебные рынки Сицилии и Южной Италии находились в зоне влияния других городов (правда, Милет завязал дружественные сношения с Сибарисом и, во времена коринфской тирании, с Коринфом, но вряд ли один Сибарис мог предоставить широкие возможности милетскому влиянию в Италии); на хлебном рынке Египта, имевшем для греков большее значение, чем западные рынки, преобладали родосцы при активном участии Самоса и Хиоса. Отсюда становится понятным рост милетской колонизации лишь в черноморском направлении.
Однако и на Березани в первый период сталкивались интересы Родоса и Милета. Родосские скарабеи, найденные на Березани, египетская алебастровая ваза, аналогичная найденным в Камире и Навкратисе, навкратийский кубок, аналогичный родосским киликам, родосские энохои, — все это несомненно свидетельствует об активном родосском участии в колонизации Березани. [622] Наступление Персии и потеря родосцами независимости в первой половине VI в. до н. э. прервали надолго торговую активность родосцев и освободили путь в Причерноморье милетскому влиянию, которое еще более усилилось после переселения фокеян на запад. Если бы не было этих двух ударов по Родосу и Фокее, может быть, мы и вообще не могли бы говорить о черноморской талассократии милетян.
Говоря о торговой активности греческих городов в этот период, об их конкуренции и борьбе за торговые пути, нельзя ни на минуту забывать, что торговля VIII—VII вв. до н. э. была натуральной и имела место еще до распространения денег.
Вся ранняя колонизационная деятельность греческих городов падает на время, когда метрополии еще не чеканили собственной монеты, ибо наиболее ранний чекан монеты в Греции относится к половине VII в. до н. э. [623]
Как показывают нумизматические исследования Эванса и Гарднера, археологические находки Орси в Геле и Петри в Навкратисе, в этот период была в ходу уже довольно развитая система весовых единиц, особенно весовых единиц в бронзе. [624]
Предположение А. А. Иессена о ввозе в Днестро-Днепровские районы Причерноморья не готовых «импортных» бронзовых изделий, но «полуфабриката — металла в слитках», [625] как раз, вероятно, и подтверждает распространение весовых единиц разнообразного размера в качестве единиц обмена. Во внутреннем обмене с Сицилией бронзовые весовые единицы удержались и после распространения денежного чекана.
Для ранних купцов, отправляющихся с грузом из метрополии на периферию, наличие денег не представляло особой важности, ибо обмен с туземными племенами и в дальнейшем, в большинстве случаев, оставался, в основном, натуральным. [626]
Чекан денег, как нам кажется, первоначально имел гораздо большее значение для межполисной торговли, чем для обмена колоний и полисных купцов с туземцами.
Для такого обмена необходимо было иметь достаточное количество избыточной продукции; значительное развитие керамики ориентализирующего стиля, наличие, наряду с этим, керамики, воспроизводящей геометрическую технику орнаментации, свидетельствует о высоком развитии ремесленного производства, работавшего на вывоз. Родос, бывший не только одним из центров керамического производства, но и металлообрабатывающего, устанавливает тесные торговые связи с Критом и Кипром, богатыми месторождениями металла.
Возникновение на Родосе производства египтизированных скарабеев также говорит об активности родосских мастерских, работавших на вывоз.
Таким образом, развитие колонизации способствовало дальнейшему росту городов, все более и более втягивающихся в орбиту широких средиземноморских торговых связей.
Обмен между колониями и метрополиями усиливает обмен между городами; широкое распространение в архаический период коринфской, родосской, самосской, родосско-милетской керамики в греческих полисах, а также замечательный денежный клад, обнаруженный на Санторине, [627] — все это показывает рост междуполисной торговли. Далеко не всегда теперь один полис может удовлетворить потребности своих колоний. Несомненно, что в этот период практиковалась и скупка купцами одних полисов изделий и сырья в других полисах. Милет не мог бы удовлетворить только собственной керамической продукцией нужды своих колоний. Отдельные и наиболее активные греческие города берут на себя функции распространителей избыточного продукта других городов. Отсюда становится понятным и столь быстрый переход всех основных греческих городов на чекан собственной монеты (с половины VII до половины VI в. до н. э.).
Мы чрезвычайно мало знаем о конституции первоначальных колоний. Удаленные от метрополии на большие для того времени расстояния и общающиеся с ней только в месяцы, благоприятные для каботажного плавания, эти колонии образовывали самостоятельные полисы, конституция которых подражала, в основном, конституции метрополии. Но поскольку в одной и той же колонки участвовали иногда несколько городов, то, вероятно, при создании фил и фратрий, должностных коллегий, государственного аппарата и культов заимствовались отдельные черты, перенесенные из разных метрополий. [628]
По-видимому, уже в VI в. становится необходимой санкция дельфийского оракула на основание колоний; эта санкция, конечно, могла быть получена и после основания колонии. [629]
По свидетельству схолиаста Фукидида, существовал обычай перевозить в колонию и жрецов полиса и священный огонь гражданской общины. [630] Колония продолжала участвовать и в наиболее торжественных религиозных празднествах: метрополии, посылая туда своих представителей — феоров. [631]
Кроме того, как это впервые установил Дистервег, [632] колония не должна была вступать в войну с метрополией. Для обеспечения постоянной торговой связи это являлось чрезвычайно важным, хотя в более поздний период далеко не всегда соблюдалось.
Перенесение в колонию основных установлений, традиций и обрядов было не только следствием, как это обычно полагают, морального и духовного единства колонистов со своими согражданами, [633] но и политически важным актом: колония получала, таким образом, возможность поддержки со стороны метрополии в случае внешней военной опасности и внутренних затруднений. Кроме того, было
