Но переписка с Чернышевым продолжалась. Письма передавал камер-юнкер Евреинов. Елисавета перехватила эти письма. Евреинова сослали в Казань, а Екатерине запретили даже переписку с отцом и матерью.
Все иностранцы, окружавшие Екатерину и Петра, были отправлены в Германию. Посланник Фридриха Мардефельте также по просьбе Елисаветы был отозван. Екатерина внушала Елисавете сильные опасения своим честолюбием. Зная, какими путями Елисавета Петровна завладела престолом, Екатерина уже в ранней молодости начала мечтать о захвате власти, и Елисавета приняла свои меры. Она боялась популярности Екатерины, у которой было много фаворитов и поклонников.
Народ, восторженно приветствовавший дочь Петра Великого, когда она вступила на престол, теперь охладел к этой жестокой и подозрительной императрице, которая вела очень легкомысленную жизнь, совершенно не занимаясь государственными делами. Елисавета переодевалась пять раз в день, кокетничала, ежедневно устраивала вечера и обеды. В этом проходило все время этой пустой и ничтожной императрицы.
Екатерина с ее умом и образованием была опасной соперницей, и Елисавета всегда боялась дворцового переворота, подобного тому, который был ею устроен.
Екатерину окружили преданными Елисавете шпионами чисто русского происхождения. Но Екатерина сумела купить их сердца и научилась от своей горничной Прасковьи Владиславовой и лакея Шкурета народным пословицам и выражениям, которыми так любила щеголять. Эта народность сделала ее потом популярной среди преображенцев и семеновцев.
Русский двор, такой скромный при Петре Великом, во время Елисаветы был пышнее всех европейских дворов. Повсюду толпились нарядные придворные, дамы и кавалеры в золоте, в бриллиантах, в пудреных париках, с мушками на уголках губ. Залы дворца были великолепно убраны, посуда была очень дорогая, и Елисавета пила чай из чашки, которая стоила восемь тысяч золотых.
В то время как царица Елисавета развлекалась балами и любовью Разумовского, Петр Федорович устроил себе театр марионеток и проводил целые дни за этим занятием. Да еще он любил собак.
А Екатерина училась, читала, наблюдала, рисовала. Петра она ненавидела. Он был ей противен, хилый, неразвитой, по ее мнению, всегда окруженный сворой собак, которые распространяли дурной запах в великокняжеских покоях. Картонная крепость и солдатики из папье-маше наполняли его жизнь. Он никогда ничего не читал.
Екатерина часто убегала из дворца в сопровождении слуги и в мужском костюме, она ездила на охоту, отдыхая на лоне природы. А по вечерам танцевала без устали и ночью читала Монтескье, Плутарха и… «Пастушескую любовь Дафниса и Хлои», о том, как «Дафнис лег, а Хлоя скользнула под него»…
Такие книги были в моде восемнадцатого столетия, и молодые люди учились по ним науке любви. Сама Екатерина признается, что ее очень интересовала личность королевы Иоанны Неаполитанской, женщины развращенной и непостоянной, которая умела наслаждаться страстью различным образом и с несколькими мужчинами сразу. Екатерина находила, что королеве все можно.
В то время ей было всего восемнадцать лет.
В 1746 году Петр Федорович совершенно разошелся с женою, заявив ей, чтобы она не беспокоилась являться в его спальню, что ему с нею тесно в одной постели.
Но бурный, необузданный темперамент великой княгини требовал любви и страсти. Она сошлась с Кириллом Разумовским и почти одновременно с Захаром Чернышевым.
Захар Чернышев был ее признанным фаворитом, но его вскоре сменили братья Салтыковы, из очень знатного рода. Мать их в свое время славилась чудовищным развратом. Эта дама, урожденная княжна Голицына, ходила по казармам, пьянствовала с солдатами и предавалась с ними грубому сладострастию. Бильбасов в своей истории Екатерины Великой сообщает, что у Салтыковой было триста любовников среди гренадеров императрицы.
Братья Салтыковы оба пленили Екатерину. Старший, Петр, — умом, а Сергей — красотой. Сыновья такой матери умели любить.
Елисавета была очень огорчена, что у Петра нет детей, хотя со дня его свадьбы уже прошло девять лет. Желая обеспечить престолонаследие за Голштинской семьей, она благосклонно начала смотреть на связи Екатерины, желая только одного — чтобы невестка ее забеременела. И велика была радость Елисаветы, когда мечта ее осуществилась! Сергей Салтыков открыто хвастался, что он отец будущего ребенка Екатерины, и царица выслала его из Петербурга. Екатерина недолго скучала. При ней был камергер Лев Нарышкин, и она за отсутствием Салтыкова сошлась с обаятельным и остроумным придворным кавалером. Чтобы скрыть причину беременности, Екатерина сблизилась с мужем и наконец стала ему принадлежать как жена.
В это время при дворе появился блестящий красавец — будущий польский король Август Понятовский.
Екатерина до безумия увлеклась и не забыла Понятовского, сделавшись императрицей.
Елисавета окружила беременную княгиню нежным уходом, подарила ей сто тысяч рублей за труд и осыпала ее драгоценностями.
Когда родился Павел, при дворе все уверяли, что он сын императрицы Елисаветы Петровны от Разумовского, а беременность Екатерины была подложная.
Но Павел был похож на своего отца, хотя до сих пор не установлено его происхождение. Известно лишь, что Екатерина его не любила и не питала к нему материнских чувств. Его рождение приписывали и Захару Чернышеву, и Сергею Салтыкову, и Льву Нарышкину. Уверяют, что Салтыков был похож на Петра Третьего лицом. Этим объясняется сходство Павла Петровича с его официальным отцом.
Республиканка в любви, Екатерина вскоре заявила, что она республиканка во всех отношениях, открыто называя себя поклонницей Вольтера. Свободомыслие Вольтера, его популярность и антирелигиозность привлекали будущую русскую царицу.
Ребенка Екатерины императрица Елисавета Петровна сразу отняла у матери. Его колыбель стояла в спальне государыни, которая нежно за ним ухаживала.
Екатерина перестала играть важную роль. Она дала России наследника престола, и теперь Елисавета устремила все внимание на ребенка, а мать предоставила самой себе. Может быть, этим объясняется холодность императрицы Екатерины II к сыну. Молодые матери легко отвыкают от детей, отнятых у них в раннем детстве.
Екатерина устроила свой «маленький двор» и начала заниматься политикой. Английский посланник Вильяме и Август Понятовский сделались ее главными фаворитами. Зная легкомыслие Елисаветы Петровны и ее страсть к танцам, английское правительство прислало в Россию изящного шаркуна и прекрасного танцора сэра Чарльса Генбюра Вильямса, который между танцами устраивал свои политические дела. Август Понятовский был не менее блестящим кавалером, и Екатерина очень недурно проводила время, хотя не могла еще развернуть во всей полноте свой темперамент, как Иоанна Неаполитанская, ее идеал. Это наступило впоследствии, когда она сделалась русской императрицей.
Канцлер Бестужев был поверенным любви Екатерины к Понятовскому и благосклонно смотрел на эту связь, имея в виду сделать Понятовского польским королем.
Понятовскому Екатерина очень нравилась. Вообще она умела нравиться, о чем сама говорит в своих записках: «Я умела нравиться, хотя не считала себя особенно красивой». Однако Понятовский был другого мнения о ее наружности. Он считал ее красавицей. Вот как он описывал великую княгиню в своих записках:
«Она брюнетка, ослепительной белизны. Брови у нее черные и очень длинные, нос греческий, рот, как бы зовущий для поцелуя, рост скорее высокий, тонкая талия, легкая походка, мелодичный голос и веселый смех, как и характер. Она легко переходит от шаловливой игры к серьезной таблице цифр, которые ее нисколько не пугают».
Сергей Салтыков был в это время в Швеции, где распускал про Екатерину ужасные слухи и открыто называл себя отцом наследника престола. Он хвастался, что Екатерина сама навязалась ему, уверял, что часто не приходил к ней на свидания, которые сам ей назначал, и она напрасно ждала его по ночам.
Понятовский как истинный дворянин был вежливее к дамам.
Екатерина не забыла ему его джентльменского обращения, когда сделалась самодержицей всероссийской.
Благодаря помощи Бестужева Екатерина вела тайную переписку с родными, воспрещенную ей Елисаветой. Императрица стала к ней благосклоннее, и Екатерина даже добилась возобновления русского договора с Англией. Ради любви к Вильямсу она изменила Фридриху Второму, которого тайно называли ее отцом. Но прусский король добился того, что английского посланника отозвали-. Хотя семилетняя война не вполне оправдала его ожидания, однако Пруссия сохранила все свое влияние. Петр Федорович сделал его своим кумиром, и Понятовский, чтобы угодить великому князю, восхвалял прусского короля, хотя поддерживал втайне Вильямса. Екатерина дошла до того, что начала выдавать Вильямсу государственные тайны, в которые старалась проникнуть, и сообщала ему условия будущих русских договоров с иностранными державами.
