Через день ЦСКА учинил разгром динамовцам Киева — 17: 2. В конце этого матча я впервые вышел на лед Дворцаспорта в Лужниках. Еще через два дня меня подключили в состав в игре ответственной, важной — против динамовцев Москвы. Так я начал выступать во всех матчах ЦСКА, и вот 23 марта 1968 года во встрече с Воскресенским "Химиком" меня незадолго до конца поединка послали на лед вместо Вениамина Александрова Имеете с Петровым и Михайловым. Это был лишь эпизод, всего лишь эпизод, и ни один из нас, ни наши тренеры, никто еще не знал, что только что на льду возникла тройка, которой суждено будущее.
Матч. за матчем. 26 марта я впервые в жизни вышел на лед с самого начала игры, и партнерами у меня были Михайлов и Фирсов. Затем я заменял Моисеева, Ионова, снова Фирсова.
23 апреля в матче с "Крылышками" тренеры вслед за звеньями Полупанова и Петрова выпустили молодежную тройку: Харламов — Смолин — Блинов, и после последней смены ворот я забил свой первый гол в высшей лиге. Кстати, Саша Гусев в этом матче тоже забросил шайбу.
Сезон заканчивался, и я снова был полон надежд. Летом готовился к будущим баталиям и с нетерпением ждал новых встреч и новых испытаний. Календарь чемпионата страны был тогда не столь напряженным, как сейчас, силы соперников не так равноценны, и тренеры не особенно рисковали, посылая на лед молодежное звено. Ну, а уж мы старались. Помню, в начале сезона нас выпустили на два матча в Киеве. Армейцы выиграли 10. 6 и 14:4, и в первом матче тройка Харламов — Смолин — Блинов забросила три шайбы, не пропустив ни одной, а во втором поединке свой микроматч выиграла со счетом 8:0.
Звено Михайлов — Петров — Харламов было создано после возвращения команды из Японии. Я заменил Александрова. И вот пришло признание. В декабре 1968 года на международном турнире газеты "Известия" наша тройка, выступая в составе второй сборной, забила канадцам четыре шайбы. В команде Канады выступали такие известные игроки, как вратарь Стефенсон, защитники Бэгг и Боуэнс, нападающие Хакк, Ирвинг, Пиндер, Кеффри. Я открыл счет на первой минуте. Канадцы ответили тремя голами, затем Петров и Михайлов после моих пасов сравняли счет, а в третьем периоде мне удалось забросить решающую шайбу.
Это был мой первый международный матч, первый матч за сборную, пусть и не главную. Затем за короткий отрезок времени я сыграл дюжину матчей с канадцами: в составе первой команды мы совершили турне по Канаде и во всех десяти матчах играли. И вот награда: мы едем в Стокгольм на чемпионат мира 1969 года, хотя наша тройка к началу турнира имела от роду всего лишь пятнадцать недель.
Вся тройка — Борис Михайлов, Владимир Петров и я — на сцене.
Очевидно, шестидесяти минут хоккейного матча любителям нашей игры недостаточно, они хотят попасть за кулисы, хотят из первых уст услышать объяснения, почему "Спартак" выиграл у ЦСКА, а Владимир Викулов не попал в сборную, и потому так охотно устраивают встречи с хоккеистами.
Бывает на таких встречах и наша тройка. Я расскажу чуть попозже, как распределяем мы свои обязанности во время выступлений, сейчас лишь замечу, что особенно часто нас расспрашивают о том, как мы все трое уживаемся — на льду, в игре и за пределами площадки, как дополняем друг друга, чему учимся у товарищей, какие пожелания предъявляются партнеру, довольны ли мы друг другом, мечтаем ли об идеальном партнере, да и есть ли вообще идеальные спортсмены — мастера, которые умеют буквально все.
Не знаю, есть ли в природе идеальные хоккеисты или футболисты. Есть, кажется, только один — бразилец Пеле. Переводчик нашей сборной показывал мне как-то вырезку то ли из канадской, то ли из американской газеты, где утверждалось, что я великий хоккеист. Такие оценки объясняю преувеличенной восторженностью репортеров и результатом рекламной суеты. Какое у меня великое множество недостатков, знают не только мои партнеры и тренеры, но и я сам. Может быть, даже лучше, чем они. Поэтому отбросим в сторону разговоры об идеальных партнерах, об идеальных спортсменах и поговорим о живых, конкретных людях, о прекрасных хоккеистах — Борисе Михайлове и Владимире Петрове.
Мы вместе испытывали радость больших побед, вместе — что еще важнее — добивались их, вместе огорчались в случае неудачи.
Здесь самое время напомнить о том, что в ту пору наш тренер решал проблему третьей тройки. В первом звене играли первоклассные мастера — Анатолий Фирсов и молодые, но уже успевшие к началу сезона 1968/69 года стать трехкратными чемпионами мира и олимпийскими чемпионами Владимир Вику-лов и Виктор Полупанов. Надежно было и второе звено, где также играли олимпийские чемпионы — Евгений Мишаков, Анатолий Ионов и Юрий Моисеев. А вот проблема третьего звена решалась медленно.
Сейчас я понимаю, почему. Это только так говорится — третье звено. На самом деле перед Тарасовым стояла труднейшая задача: он искал замену хоккеистам тройки "А". Трем великим асам хоккея, которые один за другим покидали лед, нужна была смена. Ушел Константин Локтев, ушел Александр Альметов. Оставался последний из могикан — Вениамин Александров. Он играл то вместе с Михайловым и Петровым, то с Михайловым и Смолиным, играл со мной, играл с Фирсовым, подключались в состав тройки и другие хоккеисты, и по мрачному лицу Тарасова можно было догадаться, что опять "не то", снова "не то".
Недовольство тренера понятно: перед его мысленным взором была великолепная игра испытанной тройки "А". Мы все на ее фоне проигрывали, а я тогда ясно чувствовал, что мне далеко до Александрова, и был готов к тому, что завтра на тренировке услышу о новом составе звена.
Но я ошибался. Тарасов уже решил, каким будет новое трио, и после нескольких проверок остановился окончательно на том варианте, который показался ему самым перспективным — Михайлов — Петров — Харламов. И вскоре нас стали считать первой тройкой советского хоккея. Тройкой "А".
Хоккейная тройка — это коллектив. Своеобразный "производственный" коллектив. Не случайно нас называют звеном. А первое условие успешной деятельности коллектива — психологическая совместимость. Еще лучше, если дружба. Три мастера, даже очень хороших, не станут сильным звеном, если не будут понимать друг друга, уважать друг друга, исповедовать одни и те же принципы хоккея.
Это тем более важно, если речь идет о долголетнем сотрудничестве. Тут взаимная симпатия, готовность помогать друг другу, прощать ошибки особенно необходимы.
А мы очень разные. Разные во всем. Разные люди нас привлекают. Разные книги интересуют. И разные взгляды на самые серьезные да и не слишком серьезные проблемы делают нас очень несхожими. Мы много спорим. А тем более на тренировках. И особенно во время подготовительных сборов, когда живем вместе. Это только на чемпионатах мира и на Олимпийских играх я живу с другими, чаще всего с Александром Мальцевым. Но наша дружба на льду, одинаковое понимание не только принципов игры, но и — что не менее существенно — одинаковое отношение к игре помогают нам преодолевать все, что разделяет нас.
Если меня спрашивают во время учебно-тренировочного сбора, в дни зарубежной поездки, что делают сейчас, в эту минуту, Михайлов и Петров, я всегда могу ответить, не опасаясь ошибки: спорят!
Это величайшие спорщики. Анатолий Фирсов назвал Михайлова чемпионом мира по спорам, и он, конечно же, прав. Борис готов спорить без конца, но сильная его сторона заключается в том, что он самокритичен, умеет признавать свою ошибку, признавать правоту оппонента. В общем, я считаю, что это хорошо — постоянное стремление докопаться до истины, умение отстаивать свою точку зрения в самых яростных спорах с тренерами, руководителями клуба. Тем более, если это не переходит в упрямство. А вот Володя Петров своих промахов не признает ни за что. Он уступить не может никому и ни в чем.
Однажды у меня спросили, верен ли рассказ о том, как Володя играл во время одного из тренировочных сборов в шахматы с Анатолием Карповым. Гроссмейстер в те же дни готовился к турниру, жил рядом с нами, мы играли с ним в бильярд, и вполне было возможно, что Петров, величайший любитель шахмат, пожелал испытать силы Карпова.
Очевидцы утверждают, что Володя проигрывал раз за разом, но смириться с неудачами не мог. Догадываюсь, отлично зная нашего центрфорварда, о ходе его размышлений: конечно, Карпов — чемпион мира, конечно, он силен, но не настолько же, чтобы я не выиграл у него ни одной партии.
Хочу проверить эту историю, да боюсь спрашивать у Петрова. Но если это и выдумка, то очень похожая на правду. Именно так в подобной ситуации и вел бы себя мой партнер.
Настойчивость и упрямство — граничащие друг с другом качества. Настойчивость помогла Володе стать первоклассным хоккеистом. Упрямство мешает ему добиваться еще большего. Вот иллюстрация.
В игре с московским "Динамо" Петров сильнейшим броском от синей линии (причем находился он у борта, то есть бросал шайбу в ворота под углом) забил гол Владимиру Полупанову. В следующем матче он бросал шайбу с той же точки еще несколько раз Тщетными были наши попытки убедить его, что это неразумно, Петров продолжал свое. И даже когда соперник втроем защищался против нашей пятерки и у нас была превосходная возможность разыграть шайбу и выйти на позицию для верного взятия ворот, Петров, получив шайбу, швырнул ее издалека от синей линии, и динамовцы, легко овладев шайбой, выбросили ее из своей зоны.
