В настоящее время специалисты в области коптского языка высказываются в том смысле, что Евангелие от Иуды нуждается в скрупулезном анализе и изучении. Необходимо в первую очередь разобраться, не фальсификат ли это. Если же выяснится, что древность аутентична, по всей видимости, человечеству придется пересмотреть очередную порцию своих убеждений. Впрочем, в последнее время мы только и занимаемся тем, что что-то ниспровергаем и рушим. Возможно, у нас развилась детская болезнь нигилизма?..
Далее шли расхожие рассуждения о том, в какую эпоху мы живем, как важно уметь отказаться от прежних ценностей, принять новые, не цепляться за прожитое и всякая прочая дребедень, по поводу которой каждый из нас, журналистов, рад порассуждать в любое время дня и ночи.
Я отложил газету и допил подостывший кофе. Наш потенциальный клиент все не шел, он опаздывал уже более чем на четверть часа. Я отвернулся к окну, по узенькому тротуару вышагивала девица, чьи ноги достигали в длину, полагаю, одного метра пятнадцати сантиметров, и это без каблуков! Каблуки тоже были, вернее, платформы, еще сантиметров пятнадцать. На девице были бордовые кожаные шортики. С ума сойти, сто тридцать сантиметров стройных ног, дефилирующих прямо против тебя за стеклом! А ты тут сидишь и ждешь неизвестно кого и читаешь допотопные газеты! Мне очень захотелось на волю, к этим ногам, но…
— Вы уже прочитали эту статью? — позади меня раздался голос. Я повернулся и увидел ничем не примечательного дядьку лет 45–50, в мешковатом, но дорогом костюме, ботинках из кожи крокодила, каком-то умопомрачительном галстуке в огурцах и кремовой рубашке. На носу у пижона красовались довольно-таки сильные очки в золотой оправе, волосы как волосы, чуть волнистые, черные с проседью, усы щеточкой.
— А вы кто? — спросил я. — Тот самый господин Блейк, секретарша которого звонила моей секретарше сегодня с утра?
— Тот самый, тот самый, — он уселся напротив меня и посмотрел прямо мне в глаза.
— Вы опоздали… — начал было я, но он меня перебил:
— Нет-нет, как раз нет… Вы должны были прочитать статью, составить некое представление о проблеме, прежде чем мы с вами стали бы разговаривать, так что все как раз идет по плану…
— Может быть, по вашему, но не по моему, — буркнул я.
— Позвольте, — жестко парировал Блейк, — вы позиционируете себя как агентство расследований, пусть главным образом журналистских, но все же. Я ваш будущий клиент, значит, у нас с вами общие интересы. Не стоит нервничать и обижаться, господин Кассе, все в порядке, я хочу воспользоваться вашими услугами, точнее, услугами вашего агентства, я готов платить, так что никто вас не ущемляет…
— Вы должны понимать, — очень строго и серьезно заметил я, — что мы беремся лишь за те дела, которые представляют для нас не только практическую выгоду, но и интерес. Мы до некоторой степени художники в своем деле…
— Иначе я бы к вам и не обратился, — твердо ответил Блейк. — Для того чтобы заниматься предлагаемым мною делом, надо жить им. И иметь сумасшедшую пробивную силу. И хорошо разбираться в истории. И иметь вполне определенное представление о круговороте денег в финансовых кругах. И не бояться ни с кем поссориться. Короче говоря, быть вами, господин Кассе…
— Хорошо, давайте все-таки говорить по существу, — оборвал его я. Этот сукин сын то ли бессовестно льстил мне, то ли и в самом деле был обо мне очень и очень высокого мнения. Как бы то ни было, все-таки ему удалось расположить меня к себе. Даже если он безбожно льстил, он делал это с тем, чтобы произвести на меня благоприятное впечатление, понравиться мне. Пусть он делал это неуклюже, но радовало уже то, что он не понтуется, а пытается подстроиться. Впрочем, после шумихи, раздутой вокруг моего имени, гнуть передо мной пальцы стало совсем уж проблематично, это, действительно, так. И все-таки, все-таки…
— А по существу вы уже прочитали о проблеме, которая меня интересует, — Блейк кивнул на газету, — вам нужны какие-то уточнения? Задавайте вопросы.
— Вас интересует перевод Евангелия от Иуды? — удивился я.
— Да конечно нет, — Блейк нетерпеливо прикурил от номерной золотой «Zippo», украшенной несколькими бриллиантами. — Меня интересует даже не то, стоит ли покупать этот папирус. Очевидно, что стоит, коль скоро он в принципе существует, безотносительно его аутентичности. Это мелочи, главное — сам артефакт.
— Вам… предлагают его купить? — попытался уточнить я.
— Мы просто думаем, что стоит его купить, — поправил меня Блейк. — Если Евангелие подлинное, мы им непременно займемся, а нет — так оно нам не нужно.
— Простите, а кто это — мы?
— Считайте, что группа любителей древностей, интересы которой я представляю. Фонд «Возвращение». Впрочем, какая вам разница, дело иметь ведь придется только со мной. Вот вам моя визитная карточка…
Я посмотрел на кусочек картона, врученный мне первым заказчиком. Просто белая карточка, сверху какой-то странный орнамент, под ним — имя Ричард Блейк, указание на занимаемый пост — вице-президент фонда «Возвращение», четыре телефона и адрес электронной почты.
— Хорошо, господин Блейк, впрочем, я и не сомневался ни на минуту в вашей респектабельности. Но чего вы хотите от нас?
Блейк неопределенно, искоса посмотрел на меня, поправил свои золотые очки, слегка прокашлялся (было очевидно, что он волнуется) и сказал нечто, показавшееся мне на первый взгляд не особо вразумительным:
— Я хотел бы, господин Кассе, чтобы вы и ваше агентство помогли нам в поиске всех материалов, связанных с жизнью и деятельностью Иуды Искариота; так сказать, внесли свою лепту в составление полной его биографии…
— Но, господин Блейк, у нас агентство журналистских расследований, а вам, скорее всего, нужны специалисты в области Нового Завета, историки и медиевисты, библеологи… Чем мы-то сможем быть вам полезны?
— Своей непредвзятостью и дерзостью. Все специалисты, которых вы только что упоминали, — заложники разных парадигм: парадигмы научного исследования, которое допускает только кристальную чистоту эксперимента и непременное следование всем канонам научного знания; парадигмы морали, которая регламентирует им не касаться «запретных» тем; парадигмы социальной, которая предписывает соблюдать субординацию, не портить отношений с властями предержащими, и прочими. А журналистам, как говорится, закон не писан; кроме того, я слежу за вашими работами… Они мне в целом нравятся, хотя, друг мой, вас время от времени заносит на масонской тематике, впрочем, это достаточно безобидный ваш пунктик. В конце концов, все мы имеем за душой нечто такое…
— Хорошо, я понял вас. Но снова повторяю: мы — агентство журналистских расследований. Я так понимаю, вам нужен некий развернутый очерк, посвященный Иуде. Это не наш профиль…
— Простите, — в голосе Блейка зазвучала решительность, — нам нужно именно расследование, а никакой не очерк. Вы должны попытаться установить, в каких реально отношениях был Иуда с Христом, при каких обстоятельствах было замышлено и произошло так называемое предательство, что стало с Иудой далее.
— Я так понимаю, судя по вашему тону, у вас на этот счет есть некие соображения?
— Естественно. Однако нам важно, чтобы вы, господин Кассе, с вашими товарищами, раскрутили этот клубок самостоятельно — и поведали миру о своих открытиях.
— Я должен понимать ваше предложение таким образом, что вы пытаетесь за наш счет, пользуясь раскрученностью моего имени, протащить и популяризировать какие-то свои идеи?
— Да вовсе нет, — Блейк сделал останавливающий жест рукой. — Вы проводите независимую экспертизу и знакомите мир с ее результатами, если на выходе сочтете нужным. Фонд же обязуется взять на себя все финансовые вопросы, которые неизбежно возникнут в ходе ваших поисков. Вы согласны на это?
Я почувствовал, что передо мной снова встала альтернатива — ввязаться в нечто рискованное или отсидеться в своей уютной спокойной гавани. Сколько бы раз подобные вопросы ни вставали передо мной, я решал их на счет один: ввязываться. То же самое произошло и теперь.
— В таком случае, — подытожил Блейк, — составьте смету расходов, обсудите со своими компаньонами, сколько может стоить ваше расследование и скиньте мне информацию. Рад был познакомиться…
Он пожал мне руку и вышел из кафе. Я еще раз посмотрел на его визитку, потом засунул ее себе в карман, расплатился за кофе и отправился держать совет с прочими директорами своего агентства. В голове роились всякие вопросы, хотелось поскорее их обсудить с группой заинтересованных лиц.
Ну что ж, агентство «СофиТ», с почином, с первым клиентом, лиха беда начало.
О коптах, гностиках и Шенуде
