Ознакомительная версия.
Но и это не самое главное из того, что роднит катаров с иудеями. Ведь и в христианстве по сей день практикуется данный обряд, где он называется «рукоположением» или «хиротонией» и означает посвящение в церковную должность. Настоящее сходство проявляется в другом. Я имею в виду такой раздел религиозной догматики, как сотериология, т. е. учение о спасении. Здесь можно увидеть то единственное, что явно уводило катаров от христианства в сторону иудаизма. Собственно, именно сотериология предоставляет наиболее мощный аргумент в пользу выводов об антихристианстве катаров, аргумент, который, видимо, и послужил импульсом к началу Альбигойского крестового похода.
Уже сами понятия «совершенные» и «богоизбранные» обнаруживают определенное сходство. Даже не зная их содержания, можно догадаться, что речь идет о некой элите. Но и по содержанию они означают людей, достойных спасения. То есть спасение доступно не всем, но лишь тем, кто его достоин, «избранным». Разница между понятиями заключается только в том, кого считать таковыми. В иудаизме спастись можно лишь путем следования Закону. «Избранным» является тот, кто следует Талмуду, неукоснительно соблюдает религиозные обряды, предписания и нормы. В катаризме больше внимания уделяется нравственным принципам, морали, духовному совершенству. Общий же лейтмотив таков: не спасетесь, если не приложите к этому усилий. Или, если хотите, спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
Ибо Спасителя в мире, по мнению иудеев и катаров, нет. Никто, так сказать, не даст нам избавленья… Мир безбожен, ибо, как утверждают иудеи, Бог, сотворив его, самоустранился от своего творения, а в катарской версии – мир хоть и сотворен Богом, но извращен Люцифером (Сатаной, Дьяволом, Князем мира сего), опутавшим чистые души человеческие тенетами греховных материальных оболочек. Это в лучшем случае. В худшем же «мир сей» вообще является творением этого самого Люцифера, а отнюдь не Бога. Единственное, что внушает здесь хоть какой-то оптимизм – это робкое присутствие Христа в качестве связующей нити между Творением (в данном случае человеческими душами) и Творцом.
Совсем не так в христианстве. Здесь Христос – уже настоящий Спаситель, Бог. Своей искупительной жертвой он расплатился за первородный грех Адама и Евы. Первочеловеки, несмотря на запрет Божий, вкусили запретного плода от древа познания Добра и Зла, что принесло в мир неисчислимые страданья, болезни и смерть. Искупительная жертва дала возможность спастись любому, независимо от того, достоин он этого или нет.
Нельзя сказать, что спасение является в христианстве стопроцентным. Остаются еще личные грехи, за которые грешник должен получить по заслугам на том свете, но плюсы тем не менее налицо. Мир стал менее мрачным, заиграл всеми цветами радуги. Исчезло ощущение вины, преследовавшее человека с самого начала его сознательной жизни. Но и без минусов не обошлось. Поубавилось стимулов к духовному совершенствованию. И все по той же причине: появилась возможность спастись, не прикладывая к этому особых усилий. Ведь Спаситель авансом искупил наши грехи.
Конечно, и здесь имеют значение так называемые «добрые дела» и воздаяние за личные грехи на том свете, но сути это не меняет. Христианство не налагает на человека столь суровых нравственных ограничений, как это делает религия катаров. Впрочем, можно ли считать это минусом, зависит от жизненной позиции. А вот то, что в христианстве отсутствует дискриминация по признаку «избранности» или «совершенства», уже точно минусом не является.
Но мы несколько отвлеклись. Становится очевидным поразительное сходство между катаризмом и религией евреев. И все же, несмотря на все старания, полностью отождествить доктрины не удается. Как мы только что увидели, даже в сотериологии, где обнаруживается наибольшее сходство между ними, не менее отчетливо выглядят и различия, что позволяет некоторым даже выделять учение в самостоятельный раздел религиозной мысли.
Вопросы, возникающие в связи со всем этим, невозможно решить, основываясь только на букве учения катаров и их приключениях в Лангедоке. А решить их надо, ибо не покидает ощущение, что мы стоим на верном пути и роль еврейства в формировании ереси и того, что с ней связано, все-таки недооценена.
И здесь без анализа данных, выходящих за рамки изучения собственно южнофранцузского феномена, не обойтись. И в первую очередь не мешало бы озаботиться вопросом о том, насколько хорошо мы знаем сам иудаизм и его приверженцев. Ведь может случиться так, что в те времена он был не совсем таким, как сейчас, и, возможно даже, не сильно отличающимся от катаризма. И хотя уже сама постановка этого вопроса попахивает крамолой, – предполагается, что религия евреев на всем протяжении своей трехтысячелетней истории не подвергалась пересмотрам, – необходимо проверить эту догадку, могущую в случае своего подтверждения перевернуть имеющиеся представления о катарах.
Это может стать ключом и к пониманию истинного отношения катаров к Ветхому Завету, считающегося неприязненным и отвергающим всякую возможность связи двух религий. Где гарантии, что первоначальная редакция Книги не отличалась от той, которая получила хождение в более поздние времена? И что мешает допустить, что катарами отторгалась лишь современная им редакция Библии, которую они могли не считать аутентичной? Ничего. Тем более что имеются факты в пользу этого допущения.
В книге Жака Мадоля есть описание церемонии consolamentum, основанное на фрагменте из «Альбигойской истории» Петра из Во-де-Сернея. Так вот, наряду со словами, нацеливающими послушника на отказ от мирских благ, в речи наставляющего (Старца) звучит фраза из книги пророка Экклезиаста, входящей в канон Ветхого Завета. «И в Книге Соломона написано: „Я узрел все, что творится под солнцем, и все есть тщета и томление духа” (Экл. 2:17). А Иуда, брат Иакова, наставляя нас, говорит: „Гнушайтесь даже одеждою, оскверненной плотью” (Иу 1:23). И, внимая этим наставлениям и многим другим, вам надлежит исполнять волю Божью и ненавидеть мир. И если вы будете так поступать до самой кончины, мы надеемся, что душа ваша обретет вечную жизнь».
По этому поводу Жак Мадоль замечает: «Эта речь заслуживает обстоятельных комментариев. Она так же ортодоксальна, как и первая; что же до ссылки на Книгу Экклезиаста, то она доказывает, что катары не отбрасывали весь Ветхий Завет»[18].
Можно и по-другому истолковать данный фрагмент. А что, если катары полностью признавали Ветхий Завет, но в редакции, отличающейся от современной и используемой ныне католиками? Если да, то надо будет согласиться и с тем, что такая редакция как минимум существовала, а стало быть, имелось два варианта Библии – древний и современный. Это может стать еще одним камнем в огород тех, кто верит в неизменность иудаизма. Но прежде чем заняться вопросами предполагаемой в этой связи эволюции этого учения, хотелось бы приблизиться к пониманию субъекта этой эволюции – еврейского народа. Или того, с чего некогда «есть пошел» еврейский народ и чему, собственно, он и обязан своей «богоизбранностью».
…Кажется, все уже известно на этот счет. Историки копаются в деталях, не замечая, или делая вид, что не замечают, указанных противоречий. Однако такой подход не приближает к истине. Ведь последняя как раз и проявляется в противоречиях. Поэтому иногда полезно бросить археологическую лопатку и просто переосмыслить происшедшее…
2. Всегда ли евреи были «гонимыми»?
Если просуммировать все известное о евреях и иудаизме, то получится парадоксальная картина. Евреи, этот ничтожный в количественном отношении народ, будучи выселенным после череды антиримских восстаний со своей исторической родины, не только не оказался на грани вымирания, что было бы вполне естественно для беженцев, но расплодился так, что заполонил собою все живописные уголки территории своего смертельного врага – Римской империи. Никакая живность в неволе не размножается, однако же это незыблемое правило почему-то не коснулось евреев, как бы подтверждая их пресловутую «богоизбранность». Мало того, несчастные изгнанники каким-то непостижимым образом умудрились позанимать в империи все ключевые посты, что по сей день вызывает страшное негодование со стороны антисемитов.
Вспоминается картина «Страшный Суд» («Day of Wrath») с Кристофером Ламбертом в главной роли. Она повествует о событиях, происшедших в испанском провинциальном городке после изгнания из Испании евреев. В 1492 году объединение Испании было скреплено узами брака между наследником Арагонского престола Фердинандом II и кастильской принцессой Изабеллой Католической. Супружеская чета решила завершить Реконкисту, превратив Испанию в сугубо католическое королевство. Предполагалось отвоевать мусульманскую Гранаду, крестить испанских иудеев и мусульман. С этой целью был издан так называемый Альгамбрский декрет, согласно которому евреям предписывалось в трехмесячный срок либо принять христианство, либо покинуть страну Оставшиеся лишались всех гражданских прав и объявлялись вне закона. Многие предпочли сохранить отчую веру и бежали из королевства. Большинство же из тех, кто приняли христианство, сделали это притворно, продолжая втайне оставаться иудеями. Именно с целью преследования криптоевреев, или, как их еще называли, марранов, и была создана инквизиция, применявшая к ним бескровную казнь – аутодафе, или сожжение на костре[19]. Примечательно, что явные иудеи не подлежали аутодафе.
Ознакомительная версия.
