Во время этого неожиданного падения было замечено, что стрелка компаса сделала два или три полных оборота. По всей видимости, Илья Муромец пролетел через заряженные электричеством грозовые облака, которые повлияли на магнитную стрелку. Как только компас стабилизировался и экипаж оправился от нервного шока, вызванного быстрым спуском в облаках, было замечено, что Илья Муромец летит на восток, а не на юг. Для того, чтобы определить местоположение самолета, было принято решение опуститься ниже облачной кромки. На высоте 400 метров снова стало видно землю, но из-за дождя было невозможно определить точное положение Ильи Муромца. Поэтому, в надежде достигнуть Днепра, который один мог помочь восстановить надлежащий маршрут, было решено лететь в западном направлении. Илья Муромец летел на той же самой высоте, под самой кромкой облаков, то и дело кренясь с боку на бок, но постепенно его полет стабилизировался. Через 10 км открылся Днепр, что позволило экипажу сориентироваться нужным образом. В этом месте самолет находился примерно к югу от города Рогачева, в 270 км к северу от Киева.
Для того, чтобы избежать постоянного дождя и болтанки, Сикорский решил подниматься сквозь облака. Сейчас набирать высоту было относительно легко, потому что Илья Муромец уже израсходовал около 328 кг бензина. На высоте 1000 метров дождь прекратился, и на высоте 1500 метров Илья Муромец начал лететь более гладко. Сикорский достиг высоты 200 метров над обширным облачным океаном. Этот облачный слой внизу стал абсолютно белым и принял фантастические очертания! Экипаж наблюдал за этим драматическим видом когда Илья Муромец отбрасывал движущуюся тень на бесконечный облачный слой, который простирался до горизонта.
Пролетев на этой высоте следующие два часа, лейтенант Лавров объявил, что, по его оценкам, Илья Муромец должен находиться в 10 км от Киева. Вновь большой аэроплан прошел через облака и турбулентные воздушные потоки.
На высоте 600 метров Илья Муромец неожиданно вышел из облаков. Внизу был виден Днепр. Прямо впереди показался Цепной мост, а справа экипаж увидел золотые купола Киевско-Печорской Лавры. Пройдя над городом, Илья Муромец приземлился на аэродроме Киевского Аэронавтическиого общества (Куреневском). Илья Муромец завершил первый отрезок своего длительного перелета, во время которого молодая и отважная команда должна была справляться со многими трудностями и опасностями.
Вполне естественно, город Киев обеспечил экипажу теплый и восторженный прием. Полет Ильи Муромца вызвал огромный интерес у горожан. Киевская Дума избрала Игоря Сикорского почетным гражданином и киевский Политехнический институт наградил его почетной степенью в инженерном деле. Во время остановки в Киеве, штаб-капитан Пруссис должен был отказаться от идеи возвращения с Сикорским в Санкт-Петербург, потому что срок его отпуска должен был вскоре истечь.
Задержавшись в Киеве только на короткое время, 12 июля около 4 часа утра, Сикорский вылетел в обратный путь в Санкт-Петербург. В 8 утра Илья Муромец пролетел между Могилевым и Оршей и команда могла видеть оба города. Крейсерская высота составляла 1500 метров. В 11 утра Илья Муромец благополучно приземлился в Ново-Сокольниках для дозаправки. На этот раз заправка заняла только полчаса, поскольку бензин подавался механическим насосом.
Погода во время обратного пути была очень сырой. На высоте 600 метров самолет вновь столкнулся с болтанкой. Илья Муромцу, нагруженному бензином, было очень трудно удерживать высоту. Кроме того. За Ново-Сокольниками горели леса и торфяные болота. Было решено продолжать полет для того, чтобы долететь из Киева до Санкт-Петербурга за самое короткое время.
В этом месте Илья Муромец столкнулся с сильнейшей воздушной турбулентностью. Опасный момент наступил когда воздушное судно находилось на высоте 200 метров. Неожиданно оно устремилось вниз на 100 метров, заставив команду выбросить за борт несколько канистр с дополнительным бензином и водой для того, чтобы избежать аварии. Такие воздушные ямы сделали полет очень трудным, особенно на высоте от 200 до 500 метров над уровнем земли.
Через час Сикорский и его экипаж наконец достигли зоны лесных пожаров. Было очень жарко и они ощущали запах дыма. Полет продолжался на высоте 700 метров, потому что воздушные ямы не давали возможности набрать большую высоту. Другие тревожный момент настал, когда Илья Муромец неожиданно накренился на левое крыло и стал падать вниз. Кресла и другие предметы, которые не были привязаны, стали скользить на левый борт. Только с большим трудом Сикорский, отдыхавший в пассажирском отделении, мог вернуться в пилотскую кабину.
Несмотря на все усилия исправить крен с помощью штурвала, Илья Муромец продолжал быстрый спуск. Внизу находилось большое озеро, берега которого были покрыты лесом. Когда самолет наконец-то перешел в горизонтальный полет, альтиметр показывал высоту 250 метров. Вероятно, холодная вода озера в сочетании с лесами, охваченными огнем, вызвало образование большой воздушной ямы глубиной 500 метров, в которую и провалился Илья Муромец. Над самой поверхностью озера воздух был относительно спокойным, и это позволило выровнять аэроплан.
Избежав опасности, Сикорский поднял Илью Муромца выше, в зону затишья на высоте 1000 метров, что позволило команде отдохнуть после выхода из воздушной ямы. В 5 часов вечера они пролетели над Павловском и Царским Селом. Спустя несколько минут, пролетев над Московской дорогой и Обводным Каналом, Сикорский сделал круг над Санкт-Петербургом и приземлился на Корпусном аэродроме.
Полет из Киева в Санкт-Петербург продолжался тринадцать часов. В ходе этого перелета был установил мировой рекорд дальности, который не мог остаться незамеченным ни в России, ни за границей.
Его Величество Николай II вновь показал свое высочайшее благоволение к Сикорскому, лично осмотрев Илью Муромца и тепло побеседовав с командой. Вскоре после этого визита Сикорский получил орден Св. Владимира IV степени, который в то время был очень почетной наградой. Сикорский, по своей природе скромный человек, никогда не хвастался, но он всегда гордился своей наградой. Сикорский получил также 100 000 рублей на последующее усовершенствование своего большого воздушного судна.
В июле 1914 года на большом императорском смотре в Царском селе по случаю визита в Россию президента Франции Пуанкаре, Николай II дал Илье Муромцу имя «Киевский». Илья Муромец — воздушное судно, достойное своего имени — находился на правом фланге всех авиационных подразделений. Большая машина привлекла острое внимание французского президента, который проводил осмотр войск вместе с императором. Пилоты, участвовавшие в церемонии, вспоминали, что Пуанкаре, сидя в экипаже вместе с императором, не просто бросил взгляд на Муромца, проезжая мимо, но продолжал оглядываться для того, чтобы получше рассмотреть этого уникального российского «Рыцаря воздуха».
Хотя Илья Муромец вызвал большой интерес публики и взбудоражил неподвижные воды российского болота, широкие слои русского общества оставались равнодушными. Как ни удивительно, но особого интереса или симпатий работа Сикорского не вызвала, несмотря на ее оригинальность и русский национальный характер. Только немногие понимали, что воздушное судно Сикорского было первым большим многомоторным самолетом в мире, конструкцией которая открыла новый этап в создании самолетов.
С помощью конструкции Сикорского будущее развитие воздушного транспорта должно было помочь России в преодолении ее обширных, бесконечных равнин и примитивных средств транспорта. В то же время никто не предпринял никаких серьезных шагов чтобы организовать финансовую поддержку строительства специальной фабрики по производству воздушного судна Сикорского и необходимых для него двигателей…
Следует вспомнить о том времени, когда Сикорский совершил свой перелет. Это произошло как раз после убийства в Сараеве Фердинанда, наследника австро-венгерского трона. Быстро сгущались штормовые облака не только над Балканами, но и над всей Европой. Наконец произошел взрыв, принесший беспрецедентную войну, которая перевернула весь мир вверх дном.
Именно в это время широкая общественная поддержка, тщательное планирование и организация строительства Ильи Муромца была так необходима. К несчастью, все эти шаги так и не были предприняты.
Можно спорить, что отступлений, которые испытала русская армия во время первых дней мировой войны, можно было бы избежать, если было бы проявлено больше энтузиазма по отношению к Илье Муромцу. Возможно, гибели армии генерала Самсонова удалось бы избежать. А после поражений, нанесенных русским немецкой армией, она приобрела незаслуженную репутацию неуязвимости, которая, в свою очередь, оказало глубокое воздействие на русские войска. Наше быстрое отступление из Восточной Пруссии привело к кровавым битвам под Лодзью, Варшавой, Иван-городом и в других местах, где погибли некоторые из наших лучших армейских корпусов.
