Ознакомительная версия.
Так, одной из партий, которые декларируют обращение к опыту Грозного царя для возрождения современной России, является «Международное евразийское движение» Александра Дугина, указывающего на необходимость создания параллельной иерархии и элиты в виду загнивания ныне существующей. По его мнению, эта иерархия должна представлять собой «Русский Орден» новых опричников.
Появляются и статьи светских авторов, которые (без обращения к религиозным аспектам) дают высокую оценку правлению царя Иоанна Васильевича. Такова, например, статья политолога М. Брусиловского «Грознодицея» в которой он крайне положительно оценивает правление Иоанна Грозного как победителя сепаратизма, основателя империи, которая смогла устоять в период Смуты.
В октябре 2013 г. газета «Московские ведомости» провела круглый стол по теме «Защита русских национальных святынь», в рамках которого обсуждался вопрос об установке памятника Ивану Грозному в центре Москвы.
Передачи, ставящие вопрос о положительной переоценке роли Грозного царя, неоднократно транслировались на радио (несколько прямых эфиров на «Радио FM» с участием В. Мединского, радио «Комсомольская правда») и на телевидении: трехсерийный документальный фильм «Иван Грозный. Портрет без ретуши» (телеканал «Звезда»), «Черные мифы о Руси. От Ивана Грозного до наших дней» (РТР) и многие другие.
Как показывает история с установкой памятника царю в Ярославской области, отношение к Иоанну Грозному меняется и в органах государственной власти. Вряд ли подобное происходит случайно, скорее, является осознанием как гражданским обществом, так и представителями власти необходимости противостоять разрушительным, антигосударственным и антинациональным тенденциям и использовать для этого имеющийся положительный опыт прежних веков.
«Выходит, – печально отмечает в своей статье Б. Кнорре, – что помимо «церковного формата» складывающегося культа Грозного, опричные симпатии отвоевывают себе все больше пространства и в светском российском обществе. Глорификация Ивана IV бытует не только в среде националистических маргинальных групп, но проявляет себя уже и на вполне официальном уровне, в среде политической элиты, как показывает ситуация с памятником. В общем «тропа» к Ивану Грозному в России «не зарастет», а скорее, будет в ближайшее время еще больше «расчищена»…»
Что тут скажешь? Аминь!
Однако зададимся вопросом: почему же такую неприкрытую ненависть сначала в Европе, а потом и среди доморощенных либералов, вызывает вот уже в течение четырехсот лет именно царь Иоанн Грозный?
Для ответа на этот вопрос придется вернуться на пять столетий назад, в эпоху так называемых «географических открытий». Когда в конце XV – начале XVI века начался процесс «освоения» европейцами других материков, между Испанией и Португалией возник территориальный спор: они никак не могли поделить между собой – ни много ни мало – весь остальной мир. Тогда они попросили рассудить их папу Римского. Тот решил просто: провел по карте линию, и все, что оказалось с одной стороны – отошло к Испании, а с другой – к Португалии.
Но вскоре в гонку за раздел мира вступили и другие европейские страны: католическая Франция и протестантские Англия и Нидерланды. При всех нюансах, политику колониальных стран по отношению к захваченным территориям роднили две основных тенденции: стремление освоить материальные ресурсы своих колоний и жестокое, вплоть до геноцида, отношение к аборигенам.
Хуже всего обстояли дела на территориях, захваченных протестантами, прежде всего, на территории будущих Соединенных Штатов. Протестанты просто уничтожали аборигенов, не признавая их за творение Божие. При этом использовались самые подлые методы. Например, индейцам в обмен на шкуры давали зараженную оспой одежду и одеяла, отравленную пищу и т. п. Вымирали целые племена. Всему миру известна американская поговорка: «Хороший индеец – мертвый индеец». За скальп мертвого индейца (не только мужчины, но и женщины, и ребенка) выдавалось денежное вознаграждение. За два столетия на североамериканском континенте было уничтожено свыше 90 % обитавших там коренных народов.
Также бесчеловечно действовали англосаксы и в других частях света. Подавляя восстание сипаев в Индии, англичане привязывали пленных к отверстиям пушечных стволов и разрывали их в клочья орудийными выстрелами. В Австралии «цивилизованные британцы» полностью уничтожили аборигенов острова Тасмания. Подобные примеры можно множить до бесконечности.
Если присмотреться, то станет ясно, что особенности европейской экспансии «нового времени» в Азии, Америке и Африке полностью совпадают с основными чертами современного глобализационного процесса: локальные войны с применением современных, недоступных противнику, видов вооружений; разрушение государственных и социальных структур на захваченных территориях; овладение природными и трудовыми ресурсами; уничтожение «излишков» (не задействованных в необходимом захватчикам производстве) населения; рабство и резервации для оставленных в живых; использование местной элиты для достижения своих планов. Производство наркотиков (Афганистан), черный рынок внутренних органов (Косово), деградация и война всех против всех (Ливия, Ирак, Сирия) – вот неполный перечень современных «даров» глобализации, которые Запад несет на завоеванные территории.
Не покривив против исторической истины, можно назвать «эпоху географических открытий» (а, по сути, начало эпохи колониализма) стартом процесса глобализации. Примерно в то же время (XIV-XV вв.) происходят принципиальные изменения в религиозной, социальной и культурной жизни Европы, которые обусловили перерождение христианской европейской цивилизации в так называемую иудео-христианскую, ставшую питательной почвой для современного мондиализма (религиозной составляющей глобализации).
Таким образом, в XV–XVI вв., когда в Европе победило «новое» мышление, закончился период господства христианства, «средние века» (средние – между языческой античностью и «возрождением» язычества), а сама Европа стала мировым гегемоном, сложились как идеологические, так и геополитические предпосылки завершающегося ныне процесса глобализации. Нетрудно заметить, что сам процесс растянулся на пять столетий. Является ли такой долгий инкубационный период естественным, или он есть следствие каких-либо препятствий на пути «европейского прогресса»?
Тут надо вспомнить, что большинство православных народов ожидали кончину мира и Второе пришествие Христово также на переломе XV и XVI веков – в 1492 году, когда исполнялась седьмая тысяча лет от сотворения мира. Но кончина мира не состоялась, она была отодвинута волей Всевышнего.
И не последней причиной тому явилось возникновение Третьего Рима – Православной удерживающей империи. Это была Русь, которая в 1480 году стала единственным в мире независимым православным государством. С того момента и начался бурный духовный и физический рост Московской Руси, охватившей через пару столетий 1/6 часть суши.
Переломным моментом в истории Русского государства стало время правления царя Иоанна Грозного. Если его отец и дед завершили объединение всех свободных русских княжеств в единое государство, то перед ним стояла более грандиозная внешнеполитическая задача. С одной стороны, царь Иоанн IV должен был вернуть отторгнутые у России во время татаро-монгольского ига юго-западные территории, а с другой – нейтрализовать угрозы, исходящие от осколков Золотой орды (Казани, Астрахани и Крыма) и от западных стран – Швеции, Ливонии, Литвы и Польши. Это означало войну на выживание, избежать которой не было никакой возможности. Русь должна была или победить, или погибнуть в той борьбе.
Как отмечает доктор исторических наук Н. Скуратов, «главная угроза заключалась в том, что в это время возникли благоприятные условия для объединения под главенством Турции татарских ханств и многочисленных кочевых орд Причерноморья и Северного Кавказа. Такое объединение было чревато утратой нашей независимости и новым, еще более жестоким игом». И названная угроза – не преувеличение, достаточно вспомнить пятивековое османское иго над славянскими народами Балканского полуострова, продлившееся до конца XIX века.
Задача осложнялась еще и тем, что Московская Русь впервые за триста лет выступала на международную арену как суверенное государство. До того времени она находилась под протекторатом Золотой орды и действовала как один из ее субъектов, причем большую часть политического и военного потенциала Москвы поглощала борьба за единство Руси.
Еще большие трудности создавала необходимость одновременно с военным противостоянием внешнему противнику вести борьбу с противником внутренним (ересью жидовствующих в Церкви и сепаратизмом князей) за укрепление самодержавной власти в стране. Это требовало социальных и экономических преобразований, наведения порядка в Церкви и реформы правительственного аппарата.
Ознакомительная версия.
