- Понятно.
- Тебе, конечно, не придется рубить деревья или проводить время за стряпней на первобытной кухне. Наймем слуг, и, думаю, сумеем обеспечить себя всем необходимым. В Массачусетсе наше состояние умножится. Мы будем самыми богатыми во всей колонии.
Милдред жестом остановила его.
- Конечно, дорогой. Мне очень нравится твой пыл, но нужно уладить еще кое-что. Наши дети вырастут там невежественными дикарями.
- Это вряд ли. - Эндрю уже все продумал. - Пока они маленькие, ты сама займешься их обучением, а подрастут - пошлем Джеффри - и остальных, когда они появятся - в английскую школу. Обещаю тебе, уж я-то исполню отцовский долг - не то, что мой отец.
Эндрю улыбнулся.
- И никогда не нарушу супружеского долга перед самой прелестной женщиной на земле.
Милдред не знала, что и думать.
- Ты говоришь, дикари сожгли город всего несколько лет тому назад? А там не опасно?
Эндрю кивнул.
- Очень опасно. И мне как раз придется позаботиться о том, чтобы люди раз и навсегда забыли об этой опасности.
Уж если он не боится, думала Милдред, ей придется побороть собственные страхи. Мысль о переезде нравилась ей все больше.
- Ну что ж. Я согласна.
- У нас. конечно, есть выбор, - подхватил Эндрю. - Можно остаться здесь и умирать от скуки, или же принять участие в освоении нового неизведанного континента.
- Милый Эндрю, когда ты так ставишь вопрос, я просто не могу отказаться.
Достопочтенный Обадия Дженкинс, недавний выпускник Кембриджа, сидел в деревенском трактире неподалеку от Брэдфорда и, глядя на порцию жареной баранины, размышлял о том, что даже посвящение в сан не разрешило всех его затруднений.
Хорошенькая девушка за соседним столиком, не обращая внимания на незнакомца, громко заявила:
- Я не отказывалась выходить замуж за Джонатана. Какая разница, что я говорила год назад? Просто я считаю, что имею право самой решать, что делать.
- Ты выйдешь за него, Элизабет, - мрачно проговорил ее спутник, высокий и плотный молодой человек. - Ты же знаешь, что у нас осталось всего два маленьких клочка земли...
- Да, все, что осталось от папиного поместья. Ведь все остальное ты проиграл в карты!
- Хорошо, допустим, я был слишком щедр за карточным столом, но поверь, сэр Джонатан - лучшее и единственное решение. Он, конечно, не молод, но отчаянно влюблен в тебя. А самое главное - он первый богач в округе. Сейчас же, как только покончим с этой отравой, мы поедем к нему и ты примешь его предложение.
- Нет!
Обадия Дженкинс старался не обращать внимания на соседей. Собственное положение предоставляло ему достаточно пищи для размышлений. Все было очень просто. Юному священнослужителю предлагались два прихода. Первый находился в Суссексе, был невелик, но населяли его люди обеспеченные, так что священник мог рассчитывать на солидный доход.
Второе же было настолько нелепым, что Обадия и не думал о нем всерьез. Университетский наставник, будучи в курсе финансовых затруднений юноши, рассказал ему о колонии Массачусетс. Жители одной из деревень Форта Спрингфилд, нуждались в услугах священника. Кандидату обещали выстроить церковь выделить участок земли для выращивания овощей и птицы. Кроме того, прихожане брали на себя обязательство снабжать его мясом - вместо денег, пока сами не будут в состоянии расплачиваться с ним наличными.
Кому-то такая перспектива могла показаться очень романтичной, но Обадия был трезвомыслящим молодым человеком, и предпочитал мирный скучный Суссекс дикому Новому Свету.
- Гарри, ты делаешь мне больно!
Обадия обернулся и увидел, что мужчина схватил свою спутницу за руку и принялся выкручивать ее.
- Черт возьми, делай, что тебе говорят!
- Пожалуйста!
Гарри нажал сильнее, а другой рукой ударил девушку в лицо.
Обадия не вытерпел.
- Будьте любезны, отпустить леди!
- Не лезьте не в свое дело. Это моя сестра. - Теперь мужчина пытался вытащить ее из-за стола.
- Я просил вас. А теперь требую этого! - Обадия говорил тихо, но твердо. Мужчина отпустил руки, и плачущая девушка с благодарностью улыбнулась спасителю. Гарри подошел к незнакомцу.
- Уходите. Предупреждаю в последний раз.
- С удовольствием, но только когда вы прекратите мучить бедную девочку.
Мужчина окончательно потерял терпение. Раскрасневшаяся от выпитого эля физиономия побагровела еще больше, и Гарри решил раз и навсегда покончить с нежданным препятствием.
- Выйдем, - указал он на дверь, и тут же обратился к сестре: Встретимся в доме сэра Джонатана. Элизабет.
Обадия положил деньги рядом с нетронутым обедом и вслед за Гарри прошел на полянку позади конюшни.
- Меня зовут Гарри Аллан, - грубо заговорил молодой человек. Ему было около двадцати пяти. - А вы кто такой?
- Обадия Дженкинс. - Обадия обрадовался, что не надел сутану.
- Ну, Дженкинс, придется приучить тебя не соваться, куда не следует. Он неприятно рассмеялся и вытащил шпагу.
Обадия не испугался. В Кембридже он каждый день по нескольку часов посвящал тренировкам, и теперь не уступал и профессиональным фехтовальщикам.
Теперь он вытащил доставшуюся ему от отца шпагу и спокойно наблюдал за противником. Нужно только ранить его, и тогда у девушки появится возможность отправиться туда, куда она сама сочтет нужным, и избавить от необходимости неравного брака.
Гарри не блистал хорошими манерами. Вместо того чтоб приветствовать противника и вежливо скрестить шпаги, он бросился вперед, целясь прямо в горло. Обадия едва успел отскочить. Непривычное начало разозлило его, но сейчас приходилось отступать, парируя целую серию яростных ударов. Мало-помалу он опомнился и собрался с мыслями.
- Ярость, - частенько повторял университетский учитель фехтования, злейший враг дуэлянта: ясный ум страшнее самого острого клинка.
Старый совет спас Обадии жизнь. Он отбивался до тех пор. пока не понял, что соперник на самом деле гораздо слабее его самого. Деревенский сквайр полагался на грубую силу и совершенно не знал искусства фехтования.
Продолжая отступать, Обадия аккуратно парировал, ни на мгновение не выпуская шпагу противника. Багровому от ярости Аллану никак не удавалось добраться до обидчика. Невероятно, но этот мальчишка оказался опытным фехтовальщиком. Аллан начал уставать, и принялся размахивать шпагой, как дубинкой.
Это уже становилось опасным, ведь если придется парировать удар, шпага Обадии будет просто сломана. Дуэль затягивалась, и Обадия решил ранить противника в плечо. Тот лишится возможности передвигаться, но в то же время сама рана будет не слишком опасна. Дженкинс перешел в наступление, сделал два финта и направил острие в цель.
Аллан не успел понять, что произошло, и в ту же секунду сделал отчаянный выпад. От резкого движения тело его чуть приподнялось и сдвинулось в сторону. Клинок Обадии направился прямо в сердце противника. Юноша был в ужасе, но уже не успел отдернуть руку. Шпага глубоко вошла в тело. Гарри Аллан умер на месте, и краска постепенно спала с его лица.
Обадия окаменел от испуга, но через несколько мгновений вытащил клинок и вытер его об одежду убитого. Только теперь он понял, в каком отчаянном положении оказался.
Это была не совсем обычная дуэль. Не было ни судей, ни врача, ни секундантов, которые могли бы стать свидетелями. Кто мог подтвердить, что он вынужден был защищаться? В глазах света он скорее всего оказался бы хладнокровным убийцей.
Конечно, сестра жертвы видела, как они вместе вышли из зала, но вряд ли девушка станет свидетельствовать против родного брата ради какого-то незнакомца.
В худшем случае Обадии грозила виселица. А если судья и сжалится над ним, то ни один приход в Англии не примет священника-дуэлянта.
Прекрасная жизнь в Суссексе закончилась, не успев начаться, придется бежать в Америку - другого выхода нет.
Стараясь не поддаваться панике, Обадия осмотрел всю лужайку, проверяя не оставил ли где своих вещей. Довольный, что успел заплатить за обед, он кинулся в конюшню. Из дома так никто и не вышел.
Лошадь была оседлана, и Обадия не мешкая тронулся в путь. Теперь он направлялся в Гуль. До порта оставалось пятьдесят миль. Дженкинс надеялся, что двадцати соверенов - всего, что у него было - хватит, чтобы оплатить проезд до Массачусетса.
Скоро гостиница осталась позади. Обадия убедился, что никто за ним не последовал, и пустил лошадь в галоп. Через несколько минут он заметил впереди одинокую всадницу, а под ехав ближе, узнал невольную виновницу несчастья. Элизабет приветливо улыбнулась.
- Вы были так любезны! Спасибо, что хотели мне помочь. Но я решила, что брат прав. Так что сейчас я отправляюсь прямо к сэру Джонатану, и скажу, что с радостью выйду за него замуж.
Обадия вежливо улыбнулся, поднял шляпу и двинулся вперед, едва удерживаясь, чтобы не пустить лошадь галопом. Комизм ситуации не приходил ему в голову. Гарри Аллан погиб, погиб от его руки, он стал убийцей, и все из-за каприза молоденькой дурочки. Обадия не задумывался, что ждет его в далеком Новом Свете, зная только, что нужно оказаться на борту судна прежде, чем власти настигнут коварного убийцу.
