Типична биография теоретика, организатора и практика красного террора М.И. Лациса. Старый большевик, вел не легальную и легальную партийную работу, имел арест и находился в царской ссылке. Недостаток образования не являлся препятствием для занятия высоких партийно–государственных постов. По Лацису, в принципе те, кто «умеет грамоте», «нашими» быть не могли. В дальнейшем пламенный чекист своих взглядов не менял:
«Юнкера, офицеры старого времени, учителя, студенчество и вся учащаяся молодежь ― ведь это все в своем громадном большинстве мелкобуржуазный элемент, а они–то и составляли боевые соединения наших противников, из нее–то и состояли белогвардейские полки».
В 1932 году отставного палача, имевшего диплом народного учителя, назначили директором Института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова.
Освоился, вошел во вкус руководства людями и скромняга Ломов (он же Оппоков). Превзойдя тонкости юстиции, перешел на хозяйственную работу и возглавил Госплан. Только Скворцов–Степанов, пожалуй, единственный, отказался заниматься не своим делом, сославшись на некомпетентность в финансовых делах.
В нормальном государстве вне закона
Находятся два класса:
Уголовный
И правящий.
Во время революций
Они меняются местами, ―
В чем по существу нет разницы.
Впрочем, ничем они управлять не собирались, ничего строить не планировали, тем более ничему не желали учиться. После завоевания России другая заветная цель жгла душу ― освободить от гнета капитала остальной пролетариат. Главнейшей из всех программ была ленинская «Военная программа пролетарской революции»: захватив власть в одной стране, необходимо, всемерно вооружившись, выступить против других государств. Ибо
«невозможно свободное объединение наций в социализме без более или менее долгой, упорной борьбы социалистических республик с отсталыми государствами».
Что Россия! Россия ― лишь плацдарм для завоевания мира или хотя бы Евразийского континента. Как и положено «несравненному гению», Ильич мыслил масштабно:
«На Россию мне наплевать. Я большевик».
Очень хотелось на штыках принести счастье всему трудящемуся человечеству, землю в Гренаде крестьянам отдать, вымыть калоши в Индийском океане.
Таким образом, с самого начала большевики объявили войну всему миру «разнузданного империализма». И в первые годы существования Советской власти главной ее целью являлось продвижение революции на Запад, Юг и Восток, создание Всемирной Республики Советов. Все богатства ограбленной дочиста страны были брошены на раздувание хаоса в разоренной войной Европе. Потоки золота и оружия шли через большевистских эмиссаров в Германию, Венгрию, Австрию, Финляндию, Швецию.
1 октября 1918 года Ленин потребовал от Троцкого и Свердлова создать к весне армию в 3 миллиона человек для
«помощи международной рабочей революции».
А потому ― выгрести у русских крестьян вдесятеро больше хлеба,
«запасы все очистить и для нас и для немецких рабочих»
(заметим, до этого полгода гребли хлеб для себя и для кайзера), в десять раз увеличить призыв, не жалеть денег:
«Не экономьте. Тратьте миллионы, много миллионов».
В марте 1919 года по инициативе Вождя был создан Коминтерн ― штаб мировой революции, подрывная организация с практически неограниченными финансовыми ресурсами. Послевоенные лишения, патогенность бациллы большевизма, распространяемой в благоприятной среде, оружие и без счета выделяемые деньги делали свое дело. Весной 1919 года возникли Венгерская и Баварская Советские республики. Вот он, «мировой пожар», ликовали в Кремле. Ведь именно Германия с ее могучей промышленностью и организованным пролетариатом считалась наиболее «подходящей» страной для марксистских экспериментов.
«Советская Германия,
― мечтал Троцкий, ―
объединенная с Советской Россией, оказались бы сразу сильнее всех капиталистических государств, вместе взятых!»
Председатель Исполкома Коминтерна Г.Е. Зиновьев (1883―1936) печатно объявил, что буквально через год вся Европа будет коммунистической:
«Борьба за коммунизм перенесется уже в Америку, а может быть, и в Азию, и в другие части света»
(из многочисленных высказываний ясно видно, в чем заключался процесс «строительства коммунизма»: а где у власти большевики ― там и коммунизм. Чем не Чевенгур?).
Красная Армия, едва установив советскую власть на Украине, сделала первую попытку прорваться в Европу через Галицию и Бессарабию, однако сначала была задержана поляками и григорьевским мятежом, а затем разбита войсками А.И. Деникина (1872―1947). Не дождавшись помощи, Баварская и Венгерская республики пали под ударами «реакции». Несостоявшийся вождь красных мадьяр Бела Кун (1886―1939) всплыл в Москве и прославился впоследствии дикими крымскими расправами над русскими офицерами и «враждебным населением». Рассаженных по тюрьмам наркомов Советской Венгрии обменивали на пленных венгерских офицеров.
«Военная программа» дала первый сбой. В самой России в полную силу разгоралась Гражданская война, народ уже вдосталь нахлебался «пролетарской диктатуры». Ильичу со товарищи пришлось на время отложить глобальные планы и заняться работой по «очистке земли российской от всяких вредных насекомых». Европа в это время вырабатывала иммунитет и отгораживалась от зараженной Совдепии санитарным кордоном национальных государств, возникших по Версальскому договору.
Летом 1920 года была сделана новая попытка донести до немцев, французов и англичан «красную правду большевиков» ― через «труп белой Польши». Войну с пресловутыми «белополяками» объявили «самой справедливой, какую когда–либо знала история».
В июле войска Западного фронта вышли к Висле и обошли Варшаву с севера. В обозе ехало будущее правительство «социалистической Польши»: Ю. Мархлевский( 1866―1925), Ф. Дзержинский (1877–1926), Ф. Кон (1864–1941), Э. Прухняк (1888–1937), И. Уншлихт (1879–1938). Московские типографии в срочном порядке тиражировали их портреты с биографиями на польском языке. Вопрос советизации Польши казался Ленину уже решенным и не самым существенным. В эти дни он телеграфировал Сталину:
«Зиновьев, Каменев, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а также Чехию и Румынию».
С каждой новой верстой, оказавшейся под красным сапогом, аппетиты росли тысячекратно, захватывающие дух перспективы ударяли в голову. Второй конгресс Коминтерна так сформулировал программу–минимум:
«Красная Армия, главное оружие рабочего класса, должна быть подготовлена так, чтобы выполнить свою наступательную миссию на любом участке фронта. Границы же этого фронта в ближайшую очередь определяются пределами всего материка Старого Света».
Однако и этот поход с треском провалился.
Во–первых, из–за самонадеянности командующего фронтом М.Н. Тухачевского (1893―1937), полагавшего, что на войне
«революционная смелость и энергия доминируют над всем остальным».
Во–вторых, Европа не стала безучастно ждать, когда ее осчастливят, и, «мобилизовав все черные силы», оказала польскому политическому лидеру Ю. Пилсудскому (1867―1935) всю возможную материальную и военную помощь.
В третьих, польский «пролетарий» братьев по классу не признал.
«Ревкомы приволжских и донских дивизий прокламировали советскую власть по–русски и на жаргоне. Для большинства поляков вопрос выглядел просто: сначала Польша, а потом посмотрим какая»,
― вспоминает участник событий.
14 августа поляки внезапно (кто бы ожидал!) начали контрнаступление, приведшее к сокрушительному поражению всего Западного фронта. Тем из освободителей, кто не попал в плен, пришлось пробежать 800 километров, до самого Минска. Конный корпус Г. Гая (1887―1937), прорвавшийся в Германию, там же и разоружился.
Пришлось московским советизаторам умыться, подписать с поляками мирный договор, объявить себя победителями и выплатить «побежденной» Польше 5 миллионов золотых рублей контрибуции.
Тем более что в это время из Крыма на последний бой вышла Белая гвардия «черного барона» Врангеля, полыхнули восстания в Кронштадте, главной базе Балтийского флота, и на Тамбовщине.
«Известия» восставшего Кронштадта в марте 1921 года указывали, что власть захватили авантюристы, готовые ради абстрактных идей угробить страну со всем населением:
«На горьком опыте трехлетнего властвования коммунистов мы убедились, к чему приводит партийная диктатура. Немедленно на сцену выползает ряд партийных генералов, уверенных в своей непогрешимости и не брезгующих никакими средствами для проведения в жизнь своей программы, как бы ни расходилась она с интересами трудовых масс. За этими генералами неизбежно тащится свора примыкающих прихвостней, не имеющих ничего общего не только с народом, но и с самой партией. Создается класс паразитов, живущих за счет масс, озабоченных собственным благополучием, или тех, кто обеспечивает ему обеспеченную жизнь.
