После поражения Японии во второй мировой войне в психологии и идеологической ориентации народных масс произошли серьезные изменения. И авторитет синто, и привлекательность всех традиционалистских ценностей значительно упали. В конце 50-х — начале 60-х годов многим казалось, что и традиционная религиозность, и приверженность старым обрядам, праздникам и прочим необыденным формам Поведения не только идут на убыль из года в год, но и что этот процесс необратим и будет развиваться далее.
Однако в 70-х годах и особенно в 80-х ситуация изменилась. Религиозность современного японского общества, как ее ни измеряй, по-прежнему невысока. На прямой вопрос о том, верят ли они в какое-либо божество или высший сверхъестественный разум, положительно отвечает менее 1/3 японцев, более 2/3 отвечают отрицательно. В то же время если в 60-е годы процент верующих медленно, но неуклонно падал, то в 80-е годы это падение не только прекратилось, но и начался обратный, пусть очень медленный, исчисляемый долями процента в год, но все же несомненный прирост [98, с. 227]. Еще более явно стало возрастать число людей, лично себя считающих неверующими, но все же позитивно относящихся к идее религиозности. Так, если верующих христиан в Японии менее 2 % населения, то людей, положительно оценивающих идейную направленность христианства, — около 12 %. Примерно такое же соотношение, но с гораздо более высокими абсолютными значениями, наблюдается и во взглядах на синто и буддизм.
Хотя нельзя считать, что интерес к традиционной обрядности и к праздникам прямо и непосредственно коррелирует с религиозностью, но и здесь прослеживаются тенденции роста. В 50-е и 60-е годы наблюдалось сильное падение интереса к традиционным праздникам, особенно локальным, присущим маленьким городкам и деревням, не игравшим роли туристических аттракционов и зрелищ для посторонних. Праздничный инвентарь был заброшен и приходил в негодность, исполнять обряды не было особой охоты. Даже в Токио, по свидетельству одной из японских газет, в эти годы мацури практически "умерли", они оставались только в воспоминаниях людей старшего поколения [149, 04.05.1985].
В 70-е и особенно в 80-е годы положение меняется. Сейчас и горожане и сельчане охотно кооперируются для возобновления традиционных праздников, в складчину идут на значительные затраты для обновления старого и покупки дорогостоящего нового обрядового инвентаря. И что самое главное, наиболее активную роль в оживлении празднично-обрядовой деятельности начинает играть молодежь. 20-30-летние молодые люди рассматривают участие в традиционных праздниках как способ отдохнуть, восстановить личностные контакты, ощутить принадлежность к определенной общности, т. е. обрести то, что было утрачено в 60-е годы в период высоких темпов экономического роста.
Вряд ли можно однозначно оценить этот возобновившийся рост интереса к традиционной обрядности. С одной стороны, в нем могут проявляться настроения возрождающегося национализма, идеи исключительности и необычности японского национального духа. С другой стороны, в нем же можно усматривать и черты растущего протеста против прогрессирующей космополитизации и американизации японского повседневного образа жизни. Так или иначе, возрождение многих традиционных, еще недавно полузабытых и заброшенных обрядов и праздников — несомненная реальность современной Японии. По свидетельству журнала "Farming Japan", именно различные локальные праздники, чаще всего сельскохозяйственные, являются в последние годы притягательной силой для посещения горожанами родных деревенских мест [146, 1987, № 2, с. 38].
Праздники проводятся по определенной принятой форме, которая должна была якобы приблизить людей к их богам. Причем специфическая форма каждого праздника зависела от того, что люди хотели просить у богов. То есть в праздниках отражался один из способов, которым человек пытался обеспечить свое существование. Традиционный праздник состоял, как правило, из трех основных компонентов: приветствие божества, общение с ним и его проводы. Хотя отдельные исключения и имели место, но они не меняли общей картины. И несмотря на то что из мацури практически ушло религиозное содержание, такая форма их проведения остается и по сей день.
Эта троичная структура характерна для японских воззрений на божественные силы. Они представляются обычно разлитыми в природе. Храмы, священные изображения, фетиши и т. д. не являются местом постоянного пребывания божества; это лишь место, куда божество может временно снизойти благодаря обрядам его призывания и на время осуществления обрядов поклонения.
Для встречи божества делаются определенные приготовления. Приводят в порядок храм, подметают улицы, а место, предназначенное для божества, огораживают священной соломенной веревкой симэнава. В храме, на алтаре или на священном месте устанавливают ритуальную пищу и другие подношения божеству. Компонентами ритуальной пищи являются дары природы: рыба, моллюски, водоросли, овощи или фрукты. Эта пища готовится специальными людьми на "очистительном" огне с соблюдением определенных церемоний. Обычай подношения богам пищи основывается на вере, что боги являются живыми существами и могут пригодиться человеку.
Знаком, что к приему божества все готово, служат белые флаги с написанными на них названиями храмов или именами самого божества (иногда это просто куски белой бумаги, привязанные к вершине длинного шеста), ветви сосны и бамбука, устанавливаемые перед жилым домом или учреждением, как во время новогоднего праздника; яркое украшение улиц, как во время Танабата. Активные участники праздника проходят ритуальное очищение (мидзугори) — омовение в холодной воде, независимо от времени года. О начале праздника возвещает барабанный бой, который не прекращается зачастую на всем его протяжении.
Так называемое общение с божеством это и есть сам праздник во всем его многообразии, кульминация праздничной фазы. Это может быть и многочасовое молчание в темноте, и шумные безудержные танцы, песни и молитвы, и веселые пирушки. Существует поверье, что ритуальная трапеза вместе с божеством повышает питательность пищи и придает большую силу всем, кто в ней участвует. Неотъемлемым атрибутом такой обрядности является употребление сакэ. Обязательной составной частью традиционных календарных праздников служат разнообразные театрализованные представления, музыка, танцы, хороводы, игры, шествия. В одних праздниках ключевым моментом является ритуальная церемония внутри храма, в других — уличное шествие. Каждый праздник заканчивается проводами божества. Это может быть или церемониальный огонь, или ритуальные танцы, или просто уборка храма. В некоторых случаях, когда божество "не хочет уходить", его "выпроваживают" обнаженными мечами.
В стародавние времена праздничные церемонии в храмах совершались в ночное время. Это было связано с тем, что древние японцы полагали, будто новый день начинается после вечерней трапезы. Поэтому и сама территория храма, и прилегающие к ней улицы ярко освещались фонарями и факелами. Это не только придавало пышность праздничным церемониям, но и подчеркивало некую мистичность и романтичность совершаемых действ. Ночные обряды по этой же причине были вообще широко распространены в синтоистской службе. И по сей день во время мацури сохраняются такие обряды, как окомори — ночной молебен в храме до рассвета или оцуя — ночное бдение по умершему.
В настоящее время основная часть праздника приходится на Дневное время с тем, чтобы в нем могло принять участие как можно больше народу, в том числе дети.
Элементы и атрибуты праздников
В многочисленных праздничных обычаях и обрядах, ритуалах и церемониях представлены практически все элементы человеческой культуры. Это песни, стихи, музыка, молитвы, пляски, пантомима, декламация, предсказания, гадания, заклинания, шествия, игры, соревнования, искусство пиротехники. Это и праздничные декорации, убранство городов, деревень и храмов, магические действа, традиционные жертвоприношения и подарки, праздничная и обрядовая пища и другие самые разнообразные мероприятия. Рассмотрим некоторые из них.
Одним из древних способов празднования в Японии, как и в других странах, являются процессии и праздничные шествия. Во время шествий по улицам проносят священные паланкины- ми/соси, по форме напоминающие храм. Они сделаны из цветного картона и бумаги. Их размеры и вес варьируются в зависимости от значимости храма. Считается, что на время шествий сюда переселяется дух божества храма. Микоси украшены моделями ворот синтоистских святилищ — тории, колокольчиками и шелковыми шнурами. Наверху помещается изображение птицы-феникс. Паланкины устанавливаются на брусьях; их несут на плечах мужчины в ритуальной одежде — коротких белых штанах и коротких куртках (хаппи), иногда просто в набедренных повязках; лбы их повязаны куском материи, свернутым жгутом — хатимаки[2]. Иногда к микоси по бокам прикрепляют канаты, для того чтобы удерживать их в равновесии. Шествие сопровождается ударами барабанов — тайко, которые как бы повторяют топот ног носильщиков, а также криками "вассёй" ("раз-два взяли!").
