Ознакомительная версия.
Положение выровнял Аристотель (384–322 гг. до н. э.), признававший совокупность «идеализма» и «материализма». По Аристотелю бог (высшая сила мироздания) являлся наивысшей формой и перводвигателем всего во Вселенной. По Аристотелю, бытие содержит энтелехию – внутреннюю цель своего развития. Именно энтелехия вдыхала жизнь в материю и двигала ею. Греческое понятие entelecheia – дословно «завершение, осуществленность», более точно означало в трактовке философа некую нематериальную силу, которая придавала живой материи (биомассе в нашей терминологии) целеустремленность, целенаправленность, активное начало, жизненную силу. Аристотель не отрицал значения материи, природы, естества. По Аристотелю, жизнь могла зарождаться как от живой материи, от организмов, так и от неживой. В наше время его положение подтвердилось – двойственная природа вируса есть блестящее тому доказательство. Но материя – пассивное начало без энтелехии. Совокупность в жизни самозарождения и акта «божественного» творения – это неразрывное и в полной мере диалектическое учение, говоря привычным нам языком. Аристотель на две тысячи лет поставил все на свои места. Его учение было настолько совершенным для того времени, что ничего более стройного и устойчивого иные мыслители предложить не могли. Нам остается добавить, что Аристотель был на пороге гениального открытия. Он сумел мировоззренчески, философски соединить воедино то, что, с точки зрения сектантов-материалистов, не может быть единым. Аристотель доказал симбиоз Духа и материи. При обладании нынешними нашими познаниями в области генетики, Аристотель всенепременно сделал бы следующий шаг: он расширил бы понятие энтелехии и назвал бы ее программой, заложенной в каждое живое существо, и прежде всего в человека. На вопрос, кто заложил в живую материю данные программы, Аристотель в рамках его учения ответил бы однозначно: внешние творческие силы, Бог. Самозарождение программы, по сути своей управляющей субъектом, маловероятно. Но не исключено. До определенного предела. Предел этот положен там, где программа выходит далеко за рамки биологического функционирования субъекта, в которого она заложена. Никакая «эволюция», никакой «естественный отбор» не смогут создать и заложить в биоматерию программу, более сложную, чем та, которая требуется для «борьбы за выживание» в этом «естественном отборе».
Учитывая тот факт, что Аристотель был по происхождению русом-индоевропейцем (подробнее об этногенезе русов мы расскажем в основной части нашего исследования), мы вправе считать его одним из основателей философской школы Русского космизма, знакомой нам больше по трудам русских философов-космистов позднего времени (ХIХ – ХХ веков) – школы, которая базируется на исходных традициях и мировоззрении первоэтноса земной цивилизации (суперэтноса русов). К слову сказать, Аристотель был учителем Александра Македонского. Наряду с прочим Аристотель обучал своего ученика древнегреческому языку (это факт) – Александр, вопреки сложившемуся мнению, не был греком, он был македонцем-славянином (в Македонии испокон веков и по сию пору проживают славяне). И кстати, сам древнегреческий язык был языком синтетическим, языком философов, ученых, аристократии, богемы (подобно французскому языку в Европе в ХVIII – ХIХ вв.)
В эпоху «буржуазных революций», нигилизма и люмпенизирования науки с появлением в ХVII – начале ХIХ веков так называемого передового отряда «прогрессивных» философов и естествоиспытателей, Аристотеля и его учение, разумеется, заклеймили как «мистическое», «тормозящее развитие науки». Само развитие науки пошло бок о бок с профанацией той же науки. Бороться с «консервативными церковниками» и «мистическим мракобесием» стало чрезвычайно модно. И наука о происхождении жизни на Земле потекла в материалистически-сектантских рамках «трансформизма». Его апологетами были Р. Гук, Д. Дидро, Ж. Бюффон, К.Ф. Рулье, Э. Жофруа Сент-Илер и даже отчасти большой мистик в поэзии И.-В. Гете. Трансформизм, пытающийся разбить живую природу по видам, группам и материалистически объясняющий их зарождение, перерождение и вымирание, естественным образом перерос в «ламаркизм» (основатель Ж.Б. Ламарк, обосновал свои умозаключения в 1809 г.), а затем и в «дарвинизм». Общепринято считать, что Чарлз Дарвин поставил эволюционное учение на научную основу тем, что открыл движущие силы эволюции – борьбу за существование и вытекающий из нее естественный отбор.
Как писалось выше, отрицать заслуги Ч. Дарвина и его учения в высшей степени ненаучно. Но провозглашать его частную теорию, описывающую лишь какую-то зримую толику реальных и нереальных процессов, глобальной всеобщей теорией происхождения видов ненаучно тем более. Перефразируя известную поговорку, можно сказать: Дарвин сделал свое дело, Дарвин может отдыхать.
Борьба за существование и естественный отбор, бесспорно, важнейшие элементы внутривидового совершенствования индивидуумов и межвидового соперничества за экологические ниши. Но надо понимать и другое: никакая «борьба» не сделает теленка слоном, а гиену тигром, даже если предки теленка и гиены начнут «свою борьбу» за миллионы лет до их рождения.
Когда сугубые эволюционисты поняли это (понадобилось около века), они стали приходить к выводу, что с позиций современного эволюционного учения важнейшими факторами эволюции являются не только естественный отбор, но и мутации. Итак, совокупность мутации и естественного отбора дают нам все разнообразие жизни на Земле – эта совокупность необходима и достаточна, по мнению современной материалистической науки, для осуществления эволюционного процесса. Это уже научная формулировка: необходимость и достаточность. Это уже шаг вперед от дарвинизма. Вспомним, что там хватало естественного отбора.
Мутация, мутагенез во времена Дарвина и прочих «прогрессистов», несмотря на то, что работы в области генетики начались задолго до них, как явление незримое и неосязаемое, материалистами-эволюционистами могло быть названо «идеализмом», «поповщиной», «мракобесием», «лженаукой» и т. п. – что и случилось со временем.
Но оказалось, что при наличии соответствующего инструментария и нужной методологии это самое «идеалистическое мракобесие» вполне зримо и осязаемо. И что в организме, в живой материи на самом деле существует некая Аристотелева «энтелехия», каковая и является движущей, организующей и целенаправленной силой, которая управляет организмом от его зарождения, формирования, взросления, воспроизводства до старения и смерти. Гены, хромосомы, спирали… закодированная информация. И никакой «милетской» материалистической стихийности. Казалось бы, абсолютная идеологическая и научная победа тех, кто смотрел на вещи глубже и проницательней.
Но материалисты-эволюционисты не признали своей ошибки, не извинились перед Аристотелем, Платоном, бесчисленным племенем теософов-богословов. Они сочли, что новая терминология освобождает их от признания своих вопиющих промахов и непостижимо-необъяснимой слепоты. И, казалось бы, на самом деле, ведь в ход пошли новые слова: «ген», «генотип», «генокод», «дезоксирибонуклеиновая кислота…» – при чем, дескать, тут рассуждения каких-то «идеалистов» о неких «силах», которые изнутри управляют живой материей и которые (внимание!) подвержены мутации, в том числе и направленной (направленной!) мутации извне.
Но суть явления заключается не в терминологии, с помощью которой описывается данное явление, а в самом явлении. До сих пор материалисты-эволюционисты не объяснили пребывающему в заблуждении человечеству, что же нам дали в мировоззренческом плане открытия в области генетики. Их материалистические убеждения выше фактов. А факты говорят нам следующее: живой мир Земли (в том числе и человек) – программируем и управляем.
Кем? Слепой природой? Естественным отбором?
Невидимая на глаз спиралька (непостижимой длины), таящаяся в незримой клетке, выращивает из этой клетки муху, верблюда, человека… – в зависимости оттого, что в ней записано, что запрограммировано. Причем записано не «стихийно-материалистически», мол, какая из хромосом какую затопчет-победит в естественном отборе, то и получится в результате, а четко, досконально, безвариантно – до оттенка цвета ногтей и формы морщинки у глаза.
На смену «богоборцам» и «нигилистам-естествоиспытателям» в эволюционисты пришли люди, откровенно признававшие, что с одних только материалистических позиций понять и оценить сложнейшее явление невозможно – В.О. Ковалевский, В. Вейсман, Т. Морган, А.Н. Северцев, Н.И. Вавилов, С.С. Четвериков, Н.В. Тимофеев-Ресовский и др. Русские ученые были на острие направления. Тем, что мы имеем сейчас, мы обязаны им (хотя западная историография не любит признавать этого).
Генетика стала неотъемлемой частью эволюционного учения. Мы видим, что постепенно кондово-сугубый материализм, правда не признавая этого открыто и печатно, сам эволюционирует. Даже учение теперь правильно (и научно) стало именоваться – синтетическая теория эволюции.
Ознакомительная версия.
