Итак, московский вариант православия (берущий начало от правления Бориса Годунова, возглавлявшего государственную администрацию Москвы с 1584 г.). был верой большей части беларусов только с 1831 по 1925 год — это 94 года. А вовсе не «вся история»!
Униатами беларусы были с 1596 по 1839 год — это 243 года. В два с половиной раза больше. Отличалось наше Униатство от Московского православия не только тем, что было оно «от Отцов и Учителей Христианской Церкви». Главное — эта Церковь вела богослужения, использовала Священное Писание на беларуской «мове». Именно поэтому царизм ее и уничтожил. Сегодня Беларуской православной церкви очень далеко до униатской в плане национальной идентичности.
Национальные церковные традиции существовали у нас и до церковной Унии (в частности, собственный список святых, в котором не было, например, Александра Невского, канонизированного по требованию Ивана IV). То, что исследователи называют «Униатской Церковью», было продолжением традиций Православной церкви Киева — то есть нашей веры до Унии. Эта вера кардинально отличалась от московской-ордынской, и по этой причине Иван IV в Новгороде и Пскове, Твери и Полоцке в первую очередь уничтожал разными зверскими способами православное духовенство. Пимена, архиепископа Новгорода, он «женил» на кобыле, приказал привязать его к ней задом наперед, так с позором довез до Москвы, где прилюдно повесил. Замечу попутно — еще в 1563 году, за 33 года до церковной Унии, Иван IV устроил в захваченном Полоцке кровавую бойню — уничтожил всех священников Полоцкой Софии и всех православных монахов. Так что ни о каком «единоверии» речи быть не может.
Но сегодня российские идеологи врут, что, дескать, Иван IV «протянул руку помощи единоверным православным беларусам», — хотя он пришел в Полоцк с целью их уничтожить как «еретиков», как приверженцев ненавистной ему Русской православной церкви Киева — церкви греческого толка, а не ордынского. Ненавистной потому, что в московской церкви (несторианской, ордынской) его почитали БОГОЦАРЕМ ― согласно ордынской традиции обожествления верховного хана. А в Новгороде, Пскове, Полоцке, Киеве не считали, что «царская власть — от Бога», не рисовали в храмах портреты царей рядом с Иисусом. Отсюда и ненависть.
Таким образом, наше древнее (до Унии) православие не имело ничего общего с несторианской верой Московии. Наоборот, из-за этих различий Московия (до 1480 года — один из улусов Орды) вела религиозные войны против наших предков.
Кроме того, до 35 - 40 % беларусов всегда были католиками. Поэтому Беларусь можно называть страной и униатской, и католической.
И наконец, в период Реформации на территории Беларуси появилось много протестантов. В том же Полоцке, захваченном Иваном IV, католиков, протестантов и иудеев, вместе взятых, было больше, чем православных. Их всех скопом и уничтожил московский деспот, причем евреев, включая младенцев, приказал утопить в Двине.
Сегодня российские историки цинично объясняют эти зверства «друга беларусов» тем, что он якобы был возмущен реформаторской ересью, которую распространял Полоцк.
Хороша «рука помощи от единоверца»: на 17 лет самый крупный город Восточной Европы стал практически безлюдным — в нем пребывал только московский гарнизон, состоявший из татар и мордвинов, местное население было частью истреблено, частью изгнано, причем шляхту и духовенство московиты уничтожили в первую очередь.
Забыт и тот факт, что во время войны 1654 - 1667 годов наши предки-протестанты расторгли Унию с Польшей и создали новую «Речь Посполитую» — со Швецией. Оба документа — Договор 1569 года об Унии с Польшей и Декларация 1655 года об Унии со Швецией — исторические реалии. И наоборот, нет ни одного исторического документа (подписанного нашими предками) о каком-то «воссоединении» с Московией или Россией.
Однако Задорновы сегодня вешают с трибун и телеэкранов, что беларусы на протяжении 1000 лет хотели лишь одного (словно испытывали постоянно зуд в каком-то месте) — «воссоединиться» с восточным соседом (финским Залесьем, потом Ордой, потом Московией, потом Россией).
Единственным поводом для суждения о «тяге беларусов к Москве» можно считать лишь тот факт, что в 1612 году в Кремле сидели беларуские воины (вместе с московскими боярами и будущим царем Михаилом Романовым), осажденные бандами московской черни. Беларусы в осажденном Кремле могли предполагать тогда, что Московия станет союзной частью нового государства, включающего польский, украинский и беларуский народы. Но московитам перспектива такого Славянского Союза не нравилась, они предпочли ему гражданскую войну. А ныне дату сдачи беларуского гарнизона Кремля провозгласили в России «началом русской нации» и «общенациональным российским праздником». То есть отрицание Славянского Союза и расправа со сдавшимися беларусами из Кремля — это основание для гордости их нации и страны.
Из выступлений Задорнова:
«Запад не дает славянам объединиться, он всегда хотел нас разъединить. Это политика НАТО».
Получается, что Минин и Пожарский, которые в 1612 году не захотели единого Славянского Государства с беларусами, украинцами и поляками, — были представителями «Запада». Вот оно как! А мы и не знали...
Мифы, как видим, не соответствуют истории. Они живут своей жизнью, тогда как подлинная история предков — своей.
Так существует ли История? Или вместо взгляда в глубь веков мы только щуримся на свое нынешнее отражение в зеркале?
Этот вопрос давно поднимали честные историки. Проблема заключается в том, что власти всегда стремятся использовать историю для своих насущных нужд, а потому ее всегда искажают и извращают. В огромных масштабах этим занимались идеологи царизма, обосновывая и оправдывая политический режим самодержавия, захват чужих земель, подавление национально-освободительного движения в колониях, русификацию порабощенных народов, повсеместное насаждение московской церкви. То же самое практиковали советские идеологи для обоснования большевистского великодержавия Москвы.
Однако мало лишь убрать из исторических работ существенный «примес лжи», как это называл Карамзин в своей «Истории государства Российского» (он писал, что в его 12-томном труде содержится «изрядный примес лжи», внесенный по ряду соображений, в том числе по причине политического заказа властей). Есть ведь еще и оценка исторических событий с точки зрения нынешних интересов национального государства. Не могут, например, быть одинаковыми оценки Оршанской битвы у историков Беларуси и России, а Грюнвальдской — у историков Германии, Польши и Беларуси.
И как быть с историко-романтическими мифами, столь необходимыми для воспитания патриотизма у молодежи и цементирования нации? Ведь нет ни одной нации, не имеющей таких мифов. У французов — Жанна д’Арк, у русских — Александр Невский. Неясно, правда, кто у беларусов, — поэтому мы пока и не являемся полноценной нацией: у нас «нет» СВОИХ историко-романтических мифов, а вместо них распространены мифы соседей.
Не случайно официальный журнал «Беларуская думка» опубликовал статью А. Д. Гронского «Кастусь Калиновский: конструирование героя» (2008, № 2, с. 82 - 87), где главной причиной необходимости «деконструкции» (разрушения) мифа о Калиновском автор считает то, что «исторические мифы опасны своей поразительной способностью искажать национальное самосознание и менталитет».
Любопытно, что речь идет только о «сепаратистских от России национальных мифах», а вовсе не о мифах, популярных в России. Суть в том, что автор статьи Гронский отрицает не столько мифы, связанные с персоной Калиновского (они лишь символы нации), сколько существование отдельной от русских нации беларусов. Мол, коль нет нации, то и не может быть у нее своих историко-романтических мифов.
Между прочим, существование нации беларусов закреплено во всех беларуских энциклопедиях, а их уже немало. А поскольку нет ни одной нации без своих историко-романтических мифов, то их надо не отвергать, а принимать.
Но историко-романтические мифы — это одно. А историческая наука все-таки нечто иное.
Объединение европейских стран в рамках Общего Рынка заставило переделывать все национальные учебники истории ведь отныне это уже ЕДИНАЯ ЕВРОПА, где неуместны узконациональные взгляды на средневековые войны и тем более на войны нового времени. В итоге появились унитарные учебники, где дается только сухая хронология событий, без малейших их оценок.
