Во второй половине XVIII столетия продолжалось картографирование русскими Курильских островов, включая южные. Подробное описание Курил составил в 1770 г. Иван Черный. Известны и составленные в конце 70-х гг. штурманами Иваном Очерединым и Михаилом Петушковым подробные для тех времен карты южной части Курильского архипелага. Продолжались и попытки установления контактов с местными жителями острова Эдзо (Хоккайдо). В конце 70-х гг. берегов этого острова достигли корабли купца Антипина и других торговых людей. В 80-е гг. фактов русской деятельности на Курилах было накоплено вполне достаточно для того, чтобы в соответствии с нормами международного права того времени считать весь архипелаг, включая его южные острова, принадлежащими России. Это было зафиксировано в российских государственных документах. Прежде всего следует назвать императорские указы (в то время императорский или королевский указ имел силу закона) 1779, 1786, 1799 гг., в которых подтверждалось подданство России южнокурильских айнов (именовавшихся тогда «мохнатыми курильцами»), а сами острова объявлялись владением России. Важно отметить, что проблемами включенных в состав Российской империи Курил и населявших их народностей непосредственно занималась императрица Екатерина II. Существует документ от 30 апреля 1779 г. «Указ Екатерины II Сенату об освобождении от податей населения Курильских островов, принявшего российское подданство». Указ гласит: «Ея И.В. повелевает приведенных в подданство на дальних островах мохнатых курильцев оставить свободными и никакого сбору с них не требовать, да и впредь обитающих тамо народов к тому не принуждать, но стараться дружелюбным обхождением и ласковостию для чаемой пользы в промыслах и торговле продолжать заведенное уже с ними знакомство. А при том обо всех состоящих в подданстве народах, которые обитают на лежащих от Камчатки к востоку Курильских островах, в рассуждении ясачного с них сбора разсмотреть и по примеру вышеупомянутого постановленнаго ныне от ея И.В. о мохнатых курильцах правила сделать надлежащее определение, и что учинить, об оном уведомить его, генерал-прокурора, без продолжения».
Указом императрицы от 22 декабря 1786 г. Коллегии иностранных дел Российской империи надлежало официально объявить о принадлежности открытых на Тихом океане земель российской короне. Во исполнение указа была составлена на высочайшее имя записка об «объявлении чрез российских министров при дворах всех морских европейских держав, что сии открытыя земли Россией не могут иначе и признаваемы быть, как империи вашей принадлежащими». Среди включенных в состав Российской империи территорий значилась и «гряда Курильских островов, касающаяся Японии, открытая капитаном Шпанбергом и Вальтоном».
О том, что все Курильские острова, включая южные, во времена правления Екатерины II входили в состав Российской империи неопровержимо свидетельствует «Карта Иркутского Наместничества, состоящая из 4 областей, разделенных на 17 уездов». На карте все Курильские острова, включая Эторпу (Итуруп), Кунашир и Чикота (Шикотан), окрашены как территория Российской империи в тот же цвет, что и Камчатка. Курильские острова в те годы административно входили в Камчатский уезд Охотской области Иркутского наместничества. Сама же карта Иркутского наместничества являлась частью главного официального картографического издания того времени — «Атласа Российской Империи, состоящего из 52 карт, изданного во граде Св. Петра в лето 1796-е в царствование Екатерины II». Как отмечалось выше, продвижение русских на Курильские острова имело целью не только освоение этих вновь открытых территорий, но и диктовалось заинтересованностью установить торговлю с Японией. Такая торговля должна была разрешить проблему закупки продовольствия для снабжения им русских промысловых экспедиций и поселений на Аляске и островах Тихого океана. При этом вопреки утверждениям голландцев и других западноевропейцев русские не имели в отношении Японии никаких враждебных и, тем более, захватнических замыслов. Об этом предупреждала Екатерина II. В 1788 г. императрица повелела строго наказать русским промышленникам на Курилах, чтобы они «не касались островов, под ведением других держав находящихся»{14}. Эти указания неукоснительно выполнялись, и русские экспедиционеры и купцы остров за островом осваивали Курилы, только убедившись, что жители их «самовластны».
Наряду с императорскими указами территориальная принадлежность Курил отражалась, как уже отмечалось, на русских географических картах и атласах, служивших выражением официальной позиции правительства в отношении статуса той или иной территории, прежде всего территории собственного государства. В частности, вся Курильская гряда, вплоть до северных берегов Хоккайдо, обозначалась как составная часть Российской империи в Атласе для народных училищ 1780-х гг., в упомянутом выше Атласе Российской империи 1796 г., а также на «новейшей географической карте России» 1812 г.
Что же касается Японии, то она оставалась закрытой для внешнего мира страной — режим изоляции просуществовал до середины XIX столетия. Одним из главных элементов этой политики был не только запрет на выезд японских подданных из страны, но и запрещение строительства крупных судов и естественно связанная с этим политика нерасширения японской территории, искусственно консервировавшая Японию в рамках ее средневековых границ.
То, что русские появились на южнокурильских островах, в частности на Итурупе, раньше жителей Страны восходящего солнца, подтверждается и японскими источниками. В японских донесениях того времени указывалось, что на Итурупе «проживает много иностранцев, одетых в рыжие одежды, и там строятся сторожевые посты». Когда японцы впервые попали на этот остров в 1786 г., «некоторые из местных жителей айну уже свободно владели русским языком и могли быть даже переводчиками»{15}.
Как уже отмечалось, в XVIII в. не только Курильские острова, но и север Хоккайдо не являлись японской территорией. В документе от октября 1792 г. глава центрального правительства Японии Мацудайра признавал, что «район Нэмуро (северный Хоккайдо) не является японской землей»{16}. В то время Хоккайдо в большей своей части был незаселен и неосвоен. Общепринятым было именовать эти северные земли «эбису-но куни» — страной варваров. Весь остров Хоккайдо перешел под власть центрального правительства Японии лишь в 1854 г. Контакты жителей расположенного на южной оконечности Хоккайдо княжества Мацумаэ с айнами южных Курил отмечались в XVIII столетии, однако это были торговые связи с независимыми от Японии курильцами. К тому же в условиях изоляции страны центральное японское правительство эти контакты не поощряло. Коль скоро даже Хоккайдо считался чужой землей (гайти), то расположенные к северу от него Курильские острова никак не могут рассматриваться как «исконные японские территории».
Во второй половине XVIII в. русское правительство беспокоило не столько возможное противодействие японских властей утверждению России на Курилах, сколько подозрительная активность у побережья дальневосточных российских владений кораблей Великобритании и Франции. В 1779 г. суда английского капитана Джеймса Кука посетили Курильские острова, побережье Чукотки и Камчатки. Французские корабли Лаперуза побывали в Петропавловске-на-Камчатке и у Сахалина. Для того чтобы оградить эти владения от посягательств западноевропейских колониальных держав, было необходимо официально включить их в состав Российской империи. С этой целью 2 января 1787 г. Екатерина II подписала указ о снаряжении кругосветной морской экспедиции для точного описания и нанесения на карту всех Курильских островов от Матмая (Хоккайдо) до камчатской Лопатки, чтобы их «все причислить формально к владениям Российского Государства». Было наказано также обеспечить «недопущение» иностранных промышленников «к торговле и промыслам в принадлежащих России местах и с местными жителями обходиться мирно»{17}. Указания императрицы свидетельствовали о намерении еще раз заявить на весь мир, что Курильские острова и другие открытые и освоенные русскими дальневосточные территории отныне и навсегда принадлежат российской короне. Хотя из-за начавшейся Русско-турецкой войны экспедицию пришлось отложить, российское правительство своими действиями неизменно демонстрировало окончательность решения вопроса о российской принадлежности Курильских островов.
Однако западноевропейские державы не желали мириться с утверждением России на Дальнем Востоке, перспективой установления ею торговых и иных отношений с Японией. В ход были пущены слухи о «коварных замыслах русских», якобы вознамерившихся покорить Японию. В качестве «обоснования» этих утверждений до сведения японцев доводились ложные сообщения о «строительстве на Курилах крепости», опираясь на которую русские-де готовят захват страны Ямато. Плавания же русских кораблей вдоль японских берегов представлялись, чуть ли не как рекогносцировка, предшествующая нападению. Подобные слухи убеждали японские власти в правильности избранной политики изоляции. В результате предпринимавшиеся в 70-е гг. неоднократные попытки русских установить с японцами торговые отношения неизменно заканчивались неудачей. В 1778 г. на остров Эдзо зашло судно купца Павла Лебедева-Ласточкина с товарами для Японии. Возглавлявший экспедицию Антипин настойчиво предлагал японцам открыть торговлю, но безуспешно. Японские участники переговоров были непреклонны — ссылаясь на законы страны, они заявляли, что русским запрещено посещать Эдзо, и требовали покинуть японскую территорию. Максимум, на что соглашались японские чиновники, — это осуществлять ограниченный торговый обмен на Кунашире, без заходов русских судов в гавани собственно Японии. Заметим, что подобное японское условие лишний раз подтверждает отсутствие в то время у японского правительства каких-либо замыслов о включении Куна-шира в состав своей метрополии. Кунашир рассматривался, по крайней мере, как нейтральная территория. Более того, власти княжества Мацумаэ сознавали, что подобная торговля имела нелегальный, или, выражаясь современным языком, контрабандный, характер.
