идя на уступки Пруссии (трактаты велявско-быдгощские в 1657 году), одержала победу над врагами. Были побеждены шведы, московиты [44], седмиградцы и казаки. Однако новая гражданская война, так называемый рокош Любомирского (борьба между сторонниками короля и шляхтой, поддерживающей Ежи Себастиана Любомирского), погубила плоды побед над казаками и московитами. В результате заключенное в 1667 году в Андрусове перемирие означало для Речи Посполитой большие территориальные потери и утвердило утрату доминирующей позиции в этой части Европы.
Два десятилетия войн оказали катастрофическое влияние на экономику и демографию государства. Численность населения уменьшилась с 11 миллионов человек до 7 миллионов. Экономика пострадала так сильно, что только спустя полтора века смогла вернуться к показателям, достигнутым перед 1648 годом. Войны эти показали, однако, огромную жизнеспособность шляхетского общества, которое даже в, казалось бы, безнадежной ситуации (практически полностью захваченное врагами государство и бегство короля за границу) смогло организоваться и перейти в наступление для восстановления государства.
Войны середины XVII века укрепили уверенность шляхты в том, что если агрессоры и могут ворваться в глубь Речи Посполитой, они не в состоянии захватить государство и его контролировать. Образно это сравнивалось с порывом ветра на поле пшеницы. Вихрь может прибить колосья, однако не сможет их сломать. Как только ветер утихнет, пшеница поднимется и будет расти дальше.
Уверенность в жизнеспособности польско-литовского государства разделяли также его соседи. Например, умерший в 1688 году Фридерик Вильгельм, владетель Пруссии, в своем завещании советовал наследникам: «Ни в коем случае не позволяйте ни обещаниями, ни какими-либо выгодами, которые будут вам предлагаться, отвернуться от Речи Посполитой, держитесь Речи Посполитой, которая никогда не погибнет» [45].
Речь Посполитая была ослаблена, однако оставалась субъектом международной политики, обладающим большим потенциалом. И при этом не только оборонительным, но и наступательным. Самым показательным примером этого является успешная оборона Вены в 1683 году.
Сила тогдашнего государства вытекала из желания граждан, то есть шляхты, все еще воздающей честь рыцарским идеалам, сражаться за него. В этом была большая сила и одновременно большая слабость государства. Когда другие страны решительно вступали в эпоху многочисленных постоянных армий, содержащихся за счет государства (что было возможно благодаря жестко взыскиваемым высоким налогам, а также принудительному рекрутскому набору), польско-литовское государство практически не менялось. Повсеместное согласие правящих органов – короля, сената и посольской избы – было обязательно для принятия решения об объявлении войны. Уверенность шляхты в необходимости войны была неизменным условием для удачного ее проведения: шляхта решала, какие ввести налоги, и именно она пополняла ряды армии. Таким образом, было достаточно ударить по единству шляхты, посеять в ней сомнение в правильности дела, за которое она должна была биться, чтобы разоружить государство и даже обратить одних его жителей против других. Так произошло в начале XVIII века во время Северной войны, когда Речь Посполитая разделилась на два лагеря, которые с помощью своих союзников и протекторов (России и Швеции) сражались друг против друга.
С другой стороны, отсутствие сильных государственных структур, ярким проявлением чего были все более частые, а в конце – перманентные срывы Сеймов, не являлось препятствием в защите государства. Шляхта была в состоянии самоорганизоваться (составить конфедерацию) и с патриотическими лозунгами на устах биться за то, что считала полезным для Речи Посполитой.
Последним удачным вооруженным порывом шляхты была Тарногродская конфедерация, закончившаяся Немым Сеймом в 1717 году. Шляхта достигла своей главной цели: освобождение территории Речи Посполитой от саксонских войск. После 120 лет практически непрерывных войн, наступил, наконец, желанный период мира. Началось экономическое и демографическое восстановление государства.
Темпы восстановления были достаточно высокими. Численность населения Речи Посполитой в течение полувека (в 1717–1772 годах) выросла примерно с 6 до 12 миллионов человек. Это предвещало хорошее будущее, хотя длительный период мира имел также свои негативные последствия: шляхетское общество отвыкло от военной подготовки и трудов. А что еще хуже, подобный процесс произошел и в армии.
В это время на западе вырос очень грозный противник – экспансионистская Пруссия, которая начала объединять вокруг себя раздробленные немецкие княжества. Часть польской территории также представляла для Пруссии лакомый кусок. Опасность представляло и то, что происходило на востоке. Там в результате Северной войны (1700–1721) Россия выдвинулась на лидерские позиции. Благодаря территориальной экспансии и меньшими, по сравнению с польско-литовскими, военными потерями, численность населения этого государства значительно увеличилась. Лучше всего ситуация обстояла на юге. Османская империя после переломного 1683 года ослабела и теряла свое международное значение. А Австрийская империя Габсбургов, хотя и сильно разрослась, не предъявляла к Польше никаких территориальных претензий.
С 1717 года вплоть до Четырехлетнего Сейма в 1788 году стратегия безопасности Речи Посполитой опиралась на неучастии в войнах, а также на союз с Россией, который, однако, означал усиление зависимости от восточного соседа. Бесспорным свидетельством такой зависимости является то, что и Август III Саксонский, король Польши в 1733–1763 годах и его наследник, правивший в 1764–1795 годах Станислав Август Понятовский, были польскими королями с российского пожалования.
Союз этот имел, однако, и свои преимущества. Главным образом благодаря ему Речь Посполитая вышла из Северной войны без территориальных потерь. Предупредил он также агрессивные планы Пруссии в отношении Польши. Россия, имея огромное влияние в Речи Посполитой, не была заинтересована в том, чтобы делить этот «торт» с другими. До третьего раздела и ликвидации Речи Посполитой дошло в результате польских попыток избавиться от зависимости от России.
Глава 3
Мораль, или о том, что побеждает человек, а не оружие
Гусарская хоругвь под предводительством Владислава Вильчковского (около 70 лошадей) атакует полк российских кирасир [46] (около 700 лошадей). Вильчковский начинает атаку по собственной инициативе. Гусары выдерживают огонь многочисленных карабинных залпов и ударяют по врагу. Ломают копья и хватаются за палаши… Идет ожесточенный бой. Доспехи и огромное численное преимущество кирасир какое-то время обеспечивают им защиту. Видя бой одной гусарской хоругви Вильчковского, в атаку бросается гусарская хоругвь под командованием Станислава Выжицкого (очередные 70 лошадей). Московиты не выдерживают второго удара. Кирасиры бегут с поля битвы. Расстраивают порядок стоящего за ними полка пехоты, насчитывающего как минимум тысячу казаков. Две гусарские хоругви на плечах убегающих выезжают в порядки пехоты и буквально втаптывают ее в землю [47].
Гусары «на пенсии».
Когда гусарские товарищи заканчивали военную службу, они обычно возвращались к своим семьям в свои владения. Однако некоторые, наверняка в результате травматических военных переживаний, выбирали монастырь. Один из них пользовался особенной славой
