Как показали дальнейшие события, опасения И. В. Сталина и Н. А. Вознесенского оказались напрасны, поскольку, согласно официальным данным ЦСУ СССР, которое в 1948 году было выведено из системы Госплана и переподчинено Совету Министров СССР, подтвержденным затем целым рядом советских и российских историков и экономистов (В. С. Лельчук, Ю. А. Приходько, М. И. Хлусов, Г. И. Ханин, Р. А. Белоусов, В. О. Хлевнюк [28]), к концу 1948 года валовой объем промышленного производства вместо запланированных 19% вырос на 27% и достиг довоенного уровня, а к концу 1950 года превзошел его на 73% вместо 48%, установленных планом IV пятилетки. При этом в отраслях тяжелой индустрии, особенно в черной металлургии, которая, по выражению Р. А. Белоусова, «стала предметом особого внимания и заботы со стороны всех органов управления» и куда было вложено без малого 11% всех промышленных инвестиций (почти 2 млрд. руб.), общий объем производства вырос на 210–230%, в то время как в легкой и пищевой промышленности этот рост составил всего 20–25%. Тем не менее многие ученые, в том числе видный статистик и экономист профессор Г. И. Ханин, перу которого принадлежат такие известные работы, как «Динамика экономического развития СССР», «Советский экономический рост: анализ западных оценок» и «Экономика СССР в конце 1930-х гг. — 1987 г.» [29], резонно считают, что послевоенное восстановление в СССР, которое шло гораздо интенсивнее, чем в той же Германии или Японии, можно без каких-либо преувеличений назвать «советским экономическим чудом».
Таким же «экономическим чудом», которое вынуждены были признать даже ряд известных антисталинистов (В. О. Хлевнюк, Е. В. Боев [30]), стало и то, что существенный рост инвестиций в капитальное строительство не оказал слишком негативного влияния на финансовую систему страны. Заложенный в «зверевской» денежной реформе внутренний потенциал и «скрытые» резервы позволили существенно увеличить эмиссию и в значительной мере профинансировать дефицит госбюджета, а также всего за один год увеличить количество денег в наличном обращении с 13,4 до 23,8 млрд. руб. Благодаря относительной стабилизации экономического положения в стране, уже в начале 1949 года была проведена и столь необходимая реформа оптовых цен в ведущих отраслях тяжелой промышленности, что создало необходимые предпосылки для активизации экономических стимулов индустриального развития страны на многие годы вперед.
Более того, по мнению того же Г. И. Ханина, А. С. Галушки и других авторов [31], за время IV пятилетки был не только восстановлен довоенный уровень промышленного производства, но и значительно изменена структура всей экономики и происходил бурный технологический прогресс как в промышленности, так и в других отраслях народного хозяйства страны. Наиболее важным для быстрого технического прогресса в первой послевоенной пятилетке стало развитие производства металлорежущего оборудования — важнейшей основы прогресса всего машиностроительного комплекса страны, куда было вложено 2,8 млрд. руб., или почти 16,5% всех капиталовложений в группу отраслей «А» — даже больше, чем в металлургию. Если до войны, добившись больших успехов по количеству выпускаемых станков, СССР практически не имел собственной базы для производства сложного металлорежущего оборудования и был вынужден его импортировать из-за рубежа, то уже в IV пятилетке произошел подлинный прорыв в этой важной сфере промышленного производства. Так, по данным Л. А. Айзенштадта и С. А. Чихачева, по сравнению с довоенным уровнем производство металлорежущих станков по количественному показателю выросло на 60%, а по суммарной мощности — на 136%, что зримо говорило об огромном прогрессе всего советского станкостроения [32]. Более того, за прошедшее десятилетие, то есть с 1940 по 1950 год, производство наиболее сложных прецизионных станков выросло с 17 до 2744 шт., крупных тяжелых станков — с 42 до 1537 шт., а агрегатных станков — с 25 до 400 шт. Одним словом, в этой важнейшей отрасли производства, определявшей в значительной мере технический уровень всех других отраслей народного хозяйства страны, происходит подлинная техническая революция, в результате которой советское станкостроение выходит на передовой в мире технологический уровень спустя всего каких-то пять лет после окончания войны. Тогда же началось проектирование первых автоматических линий, и уже в конце 1950 года (на четыре года раньше, чем в США) на Ульяновском заводе малолитражных двигателей, который в тот период возглавил Константин Федорович Жигулин, была запущена самая первая линия-автомат для производства алюминиевых автомобильных и тракторных поршней. Причем ключевую роль в проектировании как новейшего станочного, так и автоматического оборудования сыграл Экспериментальный институт металлорежущих станков (ЭНИМС) во главе с академиком В. И. Дикушиным, который еще до войны приступил к работам по созданию целостной системы агрегатирования станков, за что вместе с рядом своих сотрудников был удостоен Сталинской премии 1-й степени [33].
О том, что восстановление советской экономики происходило на более высокой технической базе, зримо говорит и заметный рост фондовооруженности большинства промышленных отраслей. Так, в лесной и деревообрабатывающей промышленности он составил 62%, в машиностроении — 41%, а в легкой промышленности — 21%. Также впечатляющими были технические достижения в электроэнергетике, черной и цветной металлургии, в военном и гражданском машиностроении и в химической промышленности. Более того, как справедливо подметили многие авторы (А. П. Федосеев, Н. С. Симонов, А. А. Шокин, Г. И. Ханин, Г. Д. Колмогоров, К. И. Кукк [34]), не будет преувеличением сказать, что в годы IV пятилетки в самостоятельную и очень перспективную отрасль советской индустрии превратилась радиоэлектронная промышленность. Именно тогда в структуре ряда союзных ведомств, прежде всего двух министерствах — промышленности средств связи и электропромышленности, — которые возглавляли Геннадий Васильевич Алексеенко и Иван Григорьевич Кабанов, были оперативно созданы десятки научно-исследовательских институтов, отдельных конструкторских бюро, испытательных центров и более сотни опытных и серийных промышленных предприятий. И если до войны в радиотехнической промышленности (основном ядре всей отрасли) имелось всего лишь 13 заводов, на которых работали чуть больше 21 тыс. человек, то уже в 1950 году функционировало 98 заводов, где трудились 250 тыс. человек. Кстати, именно тогда в рамках этой отрасли стали выпускать СВЧ-технику, без которой не создали бы систему радиолокации, и началась разработка первых советских электронно-вычислительных машин.
Кстати, как считают ряд известных экономистов (Г. И. Ханин, В. Ю. Катасонов [35]), именно благодаря техническому прогрессу и повышению уровня организации на многих предприятиях страны производительность труда в ряде важнейших отраслей превзошла довоенный уровень: в электроэнергетике — на 42%, в черной металлургии — на 20%, в машиностроении и химической промышленности — на 15–17%, на железнодорожном транспорте — на 10% и т.д. Хотя в лесной, угольной, легкой, пищевой и строительной промышленности рост производительности труда существенно отставал от намеченных пятилеткой планов. Вместе с тем следует признать и тот очевидный факт, что основные производственные фонды за указанный период увеличились на 58%, а вот общая производительность труда в промышленности — лишь на 37%. Эти показатели красноречиво говорили о том, что целый ряд промышленных производств по-прежнему развивались в основном экстенсивным путем, хотя, как мы уже писали, существенные успехи были достигнуты и в области внедрения новой техники, и в сфере создания новейших технологий. В частности, в годы IV пятилетки было освоено серийное производство более 300 видов новых конструкций металлорежущих и шлифовальных станков и кузнечно-прессового оборудования.
