Берлин, 15 апреля 1939 года
Свой рабочий день Гейдрих всегда начинал с просмотра полученных за предыдущий день сводок. Он давно уже научился быстро просматривать донесения и выхватывать из них самое главное. Так было и на этот раз. Он быстро перебирал один за другим листы сводок, как вдруг одна из них задержала его внимание. Перечитав ее еще раз, он нажал на кнопку звонка, чтобы вызвать адъютанта.
Когда в кабинете появился Вагниц, группенфюрер коротко приказал:
— Шелленберга и Мюллера ко мне. Срочно.
Адъютант тут же исчез из кабинета, а минут через пять, почти одновременно, в кабинет явились шефы гестапо и политической разведки.
Гейдрих, не отвечая на приветствие, жестом пригласил их занять стулья, стоящие по обе стороны перед его письменным столом. Офицеры заняли предложенные места и застыли в ожидании.
— Господа, — начал Гейдрих, — мы с вами как-то уже говорили о чешском агенте, имеющем доступ к достаточно важной и секретной информации. Тогда я попросил вас активизировать совместную работу в этом направлении. Ни о каких сдвигах в этом направлении я так и не услышал. Более того, в сегодняшней сводке я нахожу сообщение, что в районе Праги начала работать радиостанция.
Он сделал паузу, потом продолжил:
— Да, Чехословакия ныне вошла в состав рейха, но это не означает, что там перестали действовать враждебные силы. Если мы до этого могли однозначно сказать, что данный агент работает на чешскую разведку, то теперь мы даже не знаем, на кого он работает. У меня нет сомнений, что эта радиостанция как-то связана с этим агентом. Этот агент слишком ценен, чтобы вот так просто его оставить. Он настолько ценен, что бежавшие чешские разведчики могут торговаться им со своими новыми хозяевами. Чехословакия и Австрия были только прелюдией — за ними последуют более важные события, и этот агент может нанести нам очень существенный урон. Что вы сделали в этом направлении?
Первым, разминая свои толстые неуклюжие пальцы, заговорил Генрих Мюллер. Как обычно, речь его была медлительной и грубоватой.
— Как вы помните, группенфюрер, мы тогда остановились на том, что источником утечки информации является абвер. Моих людей не очень-то подпускают к этой организации, но все же мы проверили весь его центральный аппарат. У нас возникли кое-какие подозрения, но они не нашли подтверждения. В этом деле нам бы очень помогла еще какая-нибудь специфичная информация, как та — о взрыве на стадионе в Праге. Информация, о которой знал бы только узкий круг людей. Но такого больше не повторялось. Мы даже подумывали о том, чтобы самим запустить такую информацию, но сделать это в абвере оказалось очень трудно. Теперь, когда Чехословакия стала, так сказать, нашей открытой территорией, эта задача, возможно, упростится.
Гейдрих перевел взгляд на Шелленберга.
— Наши эксперты, — заговорил шеф политической разведки, — тщательно изучают все донесения агентов из Чехословакии, а теперь и из кругов чешской военной эмиграции, касающиеся утечки информации из немецких источников. К сожалению, как уже сказал герр Мюллер, мы больше не встречали какой-то специфической информации. Почти все сведения, о которых нам известно, приходили по нескольким каналам одновременно. Кое-какие из этих каналов мы уже ликвидировали, с другими продолжаем работать. Но пока все эти каналы относились к мелким агентам, стоящим далеко от командования вермахтом. Мы продолжаем эту работу.
На какое-то время в кабинете повисла тишина: подчиненные ждали, что скажет шеф, а Гейдрих обдумывал то, что только что услышал. Наконец Гейдрих обратился к Мюллеру:
— Вы говорите — проверили центральный аппарат абвера, что вы под этим подразумеваете?
— Весь аппарат, который находится здесь, в Берлине, — пожал плечами Мюллер. — Мы же не можем проверить и всех их полевых агентов.
— Полевые агенты и не обладают такой информацией, — возразил Гейдрих. — Меня больше интересуют руководители регионов. Они очень хорошо подходят для этой цели: постоянные разъезды, в том числе за границу, и доступ к очень секретной информации. Вы их проверяли?
— Это очень трудно сделать, группенфюрер, — покачал головой Мюллер, — Вы сами только что сказали, что они постоянно в разъездах. Трудность заключается еще и в том, что по долгу службы они часто входят в прямой контакт с вражескими агентами. Я подумаю о том, как нам проверить и этот слой.
— Подумайте, — кивнул головой Гейдрих, — Теперь возьмите в расчет еще и эту радиостанцию. Поставьте перед пражским отделением эту задачу, как первоочередную. Через радиостанцию у нас есть реальный шанс выйти и на агента. А вы, Шелленберг, — повернулся он в сторону гауптштурмфюрера, — постарайтесь выяснить, на кого работает эта радиостанция. И учтите, если эта информация действительно, как мы предполагаем, исходит из абвера, то, раскрыв этот источник, мы не только посрамим нашего соперника, но и расширим свои возможности. Прошел всего лишь месяц, как Чехословакия присоединена к рейху. Сопротивление на ее территории еще только формируется. Пресечь его в самом начале гораздо проще, чем бороться потом с разветвленной и установившейся сетью. Действуйте. И учтите, дело об этом агенте я ставлю под личный контроль.
Лондон, 29 апреля 1939 года
Бывший президент Чехословакии доктор Бенеш обосновался в небольшом уютном особняке в пригороде Лондона. Сразу же после полной оккупации Чехословакии он объявил себя чешским президентом в изгнании и начал формировать заграничный кабинет министров. Правительство Англии, продолжавшее политику переговоров с Германией, не одобрило этой идеи, но и в самой Англии с каждым днем росло недовольство соглашательской внешней политикой. Эта оппозиция сразу же признала объявленное Бенешем правительство. Правительственные круги, ободренные поведением оппозиции, стараясь не афишировать свои действия, начали налаживать связи с чешскими эмигрантами. Особенный интерес к ним, конечно же, проявила английская разведывательная служба «Интележенс Сервис».
Каждое утро до обеда президент отводил работе: он просматривал газеты, составлял какие-нибудь заявления, готовил речи для выступлений на собраниях различных общественных организации. Это утро не было исключением. Вот уже два часа, как он внимательно просматривал папку, в которой была большая подборка газетных вырезок, относящихся к развитию событий в Польше. Он прекрасно понимал, что теперь Германия нацелилась на эту страну. Однако на этот раз чувствовалось, что позиция Англии и Франции не будет такой пассивной. Правительства обеих этих стран уже начали понимать, что политика умиротворения Гитлера потерпела полное фиаско.
Его работу прервал камердинер, который объявил, что полковник Моравец просит его принять. Бенеш отодвинул от себя папку и попросил пригласить полковника.
Полковник Моравец вошел своей уютной домашней походкой и, широко улыбаясь, сказал:
— Доброе утро, пан президент. Вы с утра уже весь в делах…
— Здравствуйте, полковник, — сделал несколько шагов навстречу гостю Бенеш. — Судя по вашему виду, вы сегодня с хорошими новостями.
— Вы угадали, пан президент, — еще шире заулыбался Моравец, — Несколько дней назад на связь вышел человек, который был оставлен мною в Праге со специальным заданием. А сегодня я вам могу с уверенностью сказать, что с ним установлена постоянная двусторонняя радиосвязь.
— Это действительно очень добрая весть, — согласился Бенеш. — Нам очень нужна оперативная информация о положении в стране. А могу я узнать, с каким заданием оставлен в Праге этот человек?
— Конечно, пан президент, но только вы. Главная задача этого человека — связь с моим агентом Рене, который раньше проходил у нас как агент «А-54». Вторая его задача — это концентрация вокруг себя сил сопротивления, которые начнут работать под нашим руководством. Он оставлен старшим в группе из трех человек. Группа уже начала действовать и расти. Установлен контакт с Рене.
— А почему вдруг «А-54» превратился в Рене?
— Видите ли, господин президент, я постоянно меняю кодовые имена агентов на тот случай, если вдруг произойдет утечка информации. В таком случае противник не может сразу определить, сколько у нас источников информации…
— А могу я узнать имена участников этой, так сказать, головной группы?
— Командиром группы является штабс-капитан Моравек, двое других — ротмистры Машин и Барабан. Штабс-капитана я знаю еще со времен военной академии. Это человек смелый, решительный, надежный. Правда, обладает вспыльчивым характером, но это не так уж и плохо. У группы в распоряжении находятся несколько тайных складов с оружием и взрывчаткой, есть несколько запасных раций. По расписанию связь должна происходить раз в неделю, но в экстренных случаях группа может выйти на связь в определенное время и в любой день. Так как расстояние между нами значительное, а пользоваться стационарной хорошо оборудованной антенной группа не может, то связь происходит в ночное время, когда прохождение радиоволн наилучшее. Радисты называют это время «Авророй».
