Что реально представляло из себя немецкое пополнение, говорят донесения полевых командиров ГА "Центр" в вышестоящие штабы.
Командир 19-й танковой дивизии 29 марта 1942 г. сообщал в штаб 20-го моторизованного корпуса: "...из 685 чел. рядового состава, прибывших в расположение дивизии, не проходили никакой подготовки - 16 чел.; строевой подготовки - 76 чел.; не учились боевой стрельбе - 105 чел.; не бросали ручных гранат - 94 чел.; жаловались на заболевания сердца, легких, астму 41 чел., плоскостопие - 135 чел., внутренние заболевания - 42 чел...". Командование дивизии делало заключение: "... Боевая способность пополнения низкая... большая часть его совершенно не умеет обращаться с пулеметом... В поведении не хватает бодрости..."{485}
Командир 10-й моторизованной дивизии 31 марта 1942 г. доносил в штаб 40-го моторизованного корпуса, что из 1.092 чел. рядового состава, поступившего в дивизию, 284 чел. должны быть направлены в рабочие батальоны, т.к. не проходили боевой подготовки, а 228 чел. - жаловались на различные заболевания сердца, легких и т.п.{486} Далее указывалось: "...Пополнение... не оправдало требований стоящих перед фронтовыми частями... части не могут заниматься подготовкой пополнения, т.к. у них нет для этого времени... Плохое пополнение пехотных подразделений должно рассматриваться как самая большая и самая первая опасность для них. Даже самый лучший полк должен отказаться от такого пополнения, так как численность старых кадров снизилась до минимума (в строевых ротах: 2 унтер-офицера и 9 солдат, в пулеметных: 5 унтер-офицеров и 18 рядовых)...".
У командования 10-й моторизованной дивизии создалось даже впечатление, что на фронт отправляются лишь те солдаты, на подготовку и здоровье которых махнули рукой и решили просто избавиться от них как от ненужного материала{487}.
Ситуация с некачественным пополнением рядового состава обострялась из-за больших потерь в офицерском составе. Только за период с 1 января 1942 г. по 31 января 1942 г. было убито, пропало без вести и ранено - 4.544 офицера группы{488}.
Тяжелое положение с офицерским составом сложилось, в частности, в войсках 4-й танковой армии. Ее 106-я пехотная дивизия потеряла с 1 декабря 1941 г. по 18 февраля 1942 г. - 125 офицеров; 15 пд - 132; 23 пд - 105. И это в то время, как прибыло во все три дивизии всего - 127 офицеров{489}. В других соединениях танковой армии положение было не лучше. 15 марта 1942 г. командование 4-й танковой армии доносило в штаб ГА "Центр", что "при теперешних тяжелых боях прибывающее пополнение далеко не покрывает общих потерь, тем более, что последние усугубляются потерями за счет больных..."{490}
Потери ГА "Центр" в вооружении и боевой технике также были чрезвычайно велики. 21 апреля 1942 г. Ф. Гальдер констатировал, что потери танковых войск в результате зимней кампании (с 1 октября 1941 г. по 15 марта 1942 г.) составили 2.340 танков. Поступило же в войска во втором полугодии 1941 г. 1.890 танков{491}. Основные потери приходились, естественно, на войска ГА "Центр" в состав которой входило три танковых объединения из четырех. Большой урон был и в материальной части моторизованных соединений. Потери автомашин во много раз превосходили их поставку на фронт{492}.
Точное количество танков, орудий, броне - и автомашин, мотоциклов оставленных тогда немецкими частями на полях сражений подсчитать зимой 1941/42 г. было достаточно трудно - часть была подбита, часть вышла из строя по дороге в тыл, часть была разобрана на запчасти в мастерских. Данные германских штабов не дают нам цельной картины потерь ГА "Центр" в боевых и транспортных средствах. Согласно советским документам ("Сводным ведомостям о трофеях Красной Армии" за декабрь 1941 - март 1942 гг.) выходит, что только войска Западного и Калининского фронтов захватили за этот период 906 немецких танков{493}. Некоторые боевые машины остались неповрежденными и вскоре были использованы в наступлении Красной Армии, в частности, против фронта 4-й немецкой армии в районе р. Угра. Кресты у танков были перекрашены на звезды. Примечательно также, что по советским источникам за декабрь 1941 - март 1942 г. войсками Западного и Калининского фронтов было уничтожено непосредственно в боях только - 258 немецких танков, то есть, в три раза меньше чем было захвачено в качестве трофеев{494}. Кроме того, только за январь 1942 г. западнее Москвы немецкие войска оставили на поле боя: 1.168 орудий, 750 мотоциклов, 5.710 автомашин{495}.
Такие тяжелые потери в боевой технике немецкая армия также еще никогда не несла. Безусловно, они самым непосредственным образом сказались на снижении потенциальных возможностей ГА "Центр".
Трофейные документы подтверждают, что наиболее крупная группировка немецких армий на Восточном фронте - ГА "Центр" - весной 1942 г. не имела уже в своем составе дивизий способных участвовать в наступательных операциях большого масштаба. Выводы германских полевых командиров о боеспособности подчиненных им войск заставляли командование группы крепко задуматься возможно ли было вообще какое-либо продвижение на восток в 1942 г. 27 марта 1942 г., на основании отчетов командиров корпусов и дивизий, штабом ГА "Центр" была дана конкретная оценка состояния ее соединений. Отмечалось, к примеру, что 26-я пехотная дивизия могла выполнять лишь оборонительные задачи; 251-я пехотная дивизия - не могла выполнять наступательные задачи, поскольку имела большой некомплект личного состава (93 офицера, 918 унтер-офицеров, 5.553 рядовых); 206-я пехотная дивизия - могла стать боеспособной лишь в случае пополнения и длительного отдыха в тыловом районе; части 14-й моторизованной дивизии "настолько переутомлены, что опасность усталости и полного безразличия все возрастает..."; 102-я пехотная дивизия: "... в физическом отношении войска совершенно истощены. Явления усталости объясняются потерями лучших младших офицеров, недостаточным снабжением и плохой личной гигиеной. В настоящее время дивизия пригодна лишь для обороны..."{496}
Естественно, здесь приведена лишь небольшая часть информации о состоянии немецких дивизий на завершающем этапе битвы под Москвой. Добавим, что, согласно характеристике боеспособности германской армии, подготовленной к концу марта 1942 г. в генштабе ОКХ, на всем Восточном фронте оставалось тогда всего восемь соединений "пригодных для выполнения любых боевых задач"{497} Германскому верховному командованию стало ясно, что новое наступление могло развернуться в гораздо менее благоприятных для Германии условиях, и только в зоне боевых действий одной из трех групп армий{498}.
Как уже отмечалось, по ряду веских причин новое мощное наступление на Москву ГА "Центр" в 1942 г. было невозможно. Однако, руководство вермахта не могло и значительно ослаблять объединение фон Клюге. На западном стратегическом направлении были расположены основные силы Красной Армии, которые в будущем могли начать широкое наступление. Несмотря на то, что боеспособность ГА "Центр" была теперь намного меньшей, чем летом и осенью 1941 г., группа продолжала оставаться самой многочисленной на Восточном фронте, призванной выполнять теперь в основном оборонительные задачи. Известно, что немецкое командование рассчитывало сковать летом 1942 г. под Москвой как можно больше советских армий и попытаться задержать их переброску на другие участки фронта (отсюда и дезинформация о новом наступлении на столицу в 1942 г. - М. М.). В случае успеха вермахта на юге, советские войска под Москвой оказались бы отрезанными от топлива и продовольственных ресурсов. Их не надо было бы уничтожать, теряя на это силы и время. Отметим, что такие расчеты строились, как и прежде, на недооценке боевой силы Красной Армии.
После битвы под Москвой войска ГА "Центр", оставаясь в обороне, "съедали" значительное количество германских резервов. Следствием нерешенности вопроса с захватом столицы стала невозможность для ОКВ решительного усиления других направлений советско-германского фронта. Летом 1942 г. в вермахте самым серьезным образом сказался недостаток личного состава, танков, артиллерии, другого вооружения, потерянного зимой 1941/42 г. Необходимо также подчеркнуть - в результате того, что Москва и большая часть центрального региона европейской России оставались в советских руках, германскому командованию в 1942 г. (уже в период Сталинградской битвы) не удалось обеспечить надежного прикрытия левого фланга своей группы армий "Б", который все более растягивался по мере продвижения армии Паулюса к Волге. Руководство вермахта было вынуждено обеспечивать охранение своих флангов ненадежными румынскими и итальянскими соединениями. Чем все это закончилось хорошо известно - союзники Германии не смогли сдержать натиска перешедших в наступление 19 ноября 1942 г. советских частей. Не может быть сомнения, что победа Красной Армии в Сталинградской битве теснейшим образом связана с разгромом вермахта под Москвой.
Вместе с тем очевидно и другое - ГА "Центр", обороняясь, сумела нанести значительный урон Красной Армии. Так, только безвозвратные потери советских частей в ходе Ржевско-Вяземской операции (8 января - 20 апреля 1942 г.) составили более 272 тыс. чел.{499} О высоких боевых качествах советского пополнения тогда также говорить не приходилось. В этой связи возникает вопрос - соответствовала ли цена, которую заплатила Красная Армия за продвижение на запад в ходе общего наступления под Москвой тому результату, который был достигнут ее войсками к апрелю 1942 г,. и стало ли поражение ГА "Центр" той катастрофой, которая означала начало коренного поворота в войне?
