Возникает еще один вопрос.
Махновское движение является преимущественно движением беднейших слоев украинского крестьянства. Торжество махновщины будет означать торжество крестьянских низов. Но будет ли это означать торжество идей махновщины, торжество социальной революции?
На следующий день после победы такого движения встанет необходимость для крестьян поддерживать продовольствием городских рабочих. А так как промышленность в городах расстроена, не приспособлена к нуждам деревни, то рабочие не смогут платить крестьянам продуктами своего труда. Следовательно, на первое время крестьянам придется добровольно и безвозмездно содержать городской пролетариат. Способны ли они на такой великодушный и революционный акт? Ведь коммунисты непрестанно толкуют о крестьянах как о реакционной силе, насыщенной узкими собственническими инстинктами. Не возьмет ли в них верх дух этого собственнического инстинкта, дух жадности? И не отвернутся ли они от городов, оставив их без необходимой помощи?
Мы уверены, что нет.
Махновщина понимает социальную революцию в подлинном ее смысле. Она понимает, что победа и укрепление революции, развитие всех проистекающих из нее благ возможны только при тесном союзе рабочих классов города и деревни. Крестьянство понимает, что без городских рабочих, без их могучих промышленных предприятий оно не сможет использовать и десятой доли благ, открываемых перед ним социальной революцией. На городского рабочего крестьянство смотрит, как на своего брата, члена общей трудовой семьи.
Несомненно, в момент победы социальной революции крестьяне окажут полную поддержку рабочим, пролетариату города. Но не его бюрократии. Ведь в настоящее время отнимаемый у крестьян хлеб идет главным образом на содержание огромной государственной машины. Крестьянин отлично видит и понимает, что вся эта дорогая бюрократическая машина не нужна ни ему, ни рабочему и что в отношении трудящихся она играет такую же роль, какую тюремная контора играет в отношении заключенных. Вот почему у него нет ни малейшего желания отдавать добровольно свой хлеб государству. Вот почему он вступает во враждебные отношения с современными сборщиками податей — с комиссарами и разными продовольственными органами государства.
Но у крестьян всегда есть стремление вступить в прямые отношения с городскими рабочими. На крестьянских съездах этот вопрос неоднократно поднимался и решался крестьянами в революционном положительном смысле. И когда массы городского пролетариата, в момент социальной революции, будут независимы и будут непосредственно, через свои организации, сноситься с крестьянами, то последние окажут им необходимую продовольственную поддержку, зная, что в недалеком будущем рабочие повернут всю гигантскую мощь индустрии на службу насущных потребностей тружеников города и деревни.
***
Махновщина раскрывает лишь одну сторону в русской действительности. Несомненно, придет время и придут люди, которые эту действительность со всех сторон осветят светом истины. И тогда роль большевизма в русской революции будет видна каждому.
Но уже и сейчас история махновского движения самым решительным образом разоблачает большевизм, в корне разрушая легенду о его якобы революционном и пролетарском характере.
В продолжение всей русской революции, когда трудящиеся стремились обустроить жизнь на основах подлинной самодеятельности, большевизм являлся их душителем. Реакционный дух большевизма не поколебался даже тогда, когда для всех — в том числе и для него — стало ясно, что русская революция погибает от омертвляющей ее диктатуры. Безумная и больная мысль — насильственно держать в тисках своей программы всю революцию — не оставляет большевизм ни на минуту.
Спасение русской революции возможно было еще в 1919 и 1920 гг. Оно возможно еще и теперь. Для этого следовало бы лишь раскрепостить революционный дух масс, опереться на самодеятельность рабочих и крестьянских организаций, дать им свободный ход. И революция, найдя свою веру и свою волю, была бы спасена. Она бы вновь подняла великий энтузиазм в массах, вдохновила бы их на героическую борьбу, пробудила бы в них жажду подвига, залечила бы все раны общественно-хозяйственного организма.
Ложны слова государственников, утверждающих, что масса способна лишь на разрушение старого, что лишь в этом разрушении она велика и героична, но что в созидании она, мол, косна и тривиальна.
И в области творчества, в области обыденной повседневной работы масса способна на подвиги и героизм. Но при этом она должна чувствовать себя свободной, должна видеть в каждом общественном мероприятии проявление своей воли, своих надежд и стремлений.
Но большевики привыкли добиваться от масс лишь повиновения и поддержки, они игнорировали или душили революционный дух народа.
Историческим, неопровержимым фактом является то, что, начиная с 1918 г., украинские крестьяне и рабочие беспрерывно находились в революционных восстаниях — против Скоропадского, австро-германцев, Петлюры, Деникина и т. д. Восстания эти имели огромное значение в судьбе всей русской революции: они создали и поддерживали перманентное революционное положение в стране, которое твердо и определенно направляло трудящихся к решению основных проблем русской революции.
Однако это революционное положение в стране было разбито не контрреволюциями буржуазии или царских генералов, а коммунистической властью. Последняя во имя диктатуры партии раздавила в военном порядке все попытки трудящихся к самоуправлению — основной цели русской революции — и этим разрушила революционное положение в стране.
В болезненном стремлении утвердить свою диктатуру большевизм настолько окостенел, до того стал чужд нуждам и стонам революции, что предпочитает видеть ее труп, чем пойти ей на уступки. Во всей русской революции он сыграл роковую роль. Он умертвил революционную инициативу и самодеятельность масс и разрушил величайшие революционные начинания, которые когда-либо в истории предпринимали трудящиеся. И за это пролетарии всего мира навсегда пригвоздят его к позорному столбу.
Но не следует обманываться, допуская мысль, что ответственность за крушение русской революции несет один большевизм. Он лишь осуществлял то, что десятилетиями вырабатывалось в социалистической науке. Вся его практика взята из теории общего научного социализма. Мы в то же время видим, как в государствах Европы тот же научный социализм лицемерно обращается с трудом, закабалив его буржуазной диктатурой.
Рабочий класс мира, ища виновников позорного и необычайно тяжелого положения, в которое социалистическая диктатура поставила крестьян и рабочих России, должен призвать к ответу весь социализм и вынести ему свой приговор.
Кровавая трагедия русских крестьян и рабочих не может пройти бесследно. Больше, чем что-либо, практика социализма в России доказала, что у рабочих классов нет друзей, но лишь враги, жаждущие захватить их труд. Социализм с избытком доказал, что он стоит в рядах этих врагов. Эта мысль с каждым годом будет все прочнее и прочнее входить в сознание масс.
— Пролетарии мира, идите в глубь к себе и там ищите и творите правду: больше вы ее нигде не найдете.
Так заповедывает нам русская революция.
***
При своем третьем нападении на повстанческий район советская власть приложила все усилия к тому, чтобы нанести смертельный удар махновщине. Благодаря массе войск, освободившихся после крымской операции, и превосходству вооружения ей удалось летом 1921 г. разбить повстанческую армию и принудить главное ядро этой армии, во главе с Нестором Махно, переброситься на территорию, находящуюся под управлением румынских властей. После этого советские войска заняли весь повстанческий район, и революционные массы были насильственно подчинены диктатуре большевизма.
***
Теперь махновщина в новой обстановке, и перед ней развертывается новый этап борьбы за социальную революцию. Какова будет эта борьба?
Сама жизнь выработает характер и формы ее. Но несомненно одно — до последних дней движение останется верным угнетенному человечеству, до последних дней оно будет биться и умирать за великие идеалы труда — свободу и равенство.
Махновщина постоянна и бессмертна.
Там, где трудящиеся массы оберегают себя от порабощения, где растят любовь к независимости, накапливают свою классовую волю, они всегда будут создавать свои социальные исторические движения, действовать от себя. Это и есть сущность махновщины.
Январь — Июнь 1921 г. Россия.
КОНЕЦ
Не говоря о множестве мелких газетных статей, разбросанных по различным органам России и заграницы и обнаруживающих либо недюжинные клеветнические способности, либо невероятную литературную беззастенчивость их авторов, существуют уже и более или менее крупные работы, претендующие на известное идейное или историческое значение, но являющиеся, в действительности, или сознательным извращением истины, или просто нелепыми баснями. Укажем, например, на книжку большевика Я. Яковлева «Русский Анархизм в Великой Русской Революции» (вышла в нескольких — русских и заграничных — изданиях), — книжку, представляющую сплошной поток извращений и прямой лжи. Или отметим большую и весьма претенциозную статью некоего Герасименко в историко-литературном сборнике «Историк и современник» (изд. Ольга Дьякова и К°, книга III, Берлин 1922, стр. 151, статья «Махно»), — статью, в которой рассказываются такие небылицы, что стыдно становится и за «автора», и за «сборник». Мы должны также отметить, что и в анархической прессе, в общем и целом подходящей к махновскому движению серьезно, вдумчиво и честно, с совершенно иных сторон и с иными целями, чем все вышеупомянутые «авторы», имеется немало ошибок и неточностей, вызываемых тем обстоятельством, что авторы сами не участвовали в движении непосредственно, не подходили к нему близко и писали о нем исключительно понаслышке: по некоторым печатным материалам, по рассказам и впечатлениям других лиц. [См., напр., брошюру П. Руденко «На Украине (повстанчество и анархическое движение)», переизданную Рабочей Издат. Группой в Респ. Аргентине в марте 1922 г.; статью из журнала «Вольный Труд», органа Питерской Федерации Анархистских Групп, окт. 1919 г. В статью и брошюру вкрались грубые погрешности, объясняемые тем, что автор не принимал непосредственного участия в повстанческом движении, не переживал конкретно его сложных перипетий].
