Но мы были молодыми, энтузиазма у нас было достаточно, и работа у нас была интереснейшая. Говорят, что счастлив человек бывает тогда, когда он утром с радостью и удовольствием идет на работу, а вечером с такими же чувствами возвращается домой, в семью. Только вот семьям было гораздо трудней, поскольку жилья еще не было, работы тоже, да и с продуктами питания были проблемы, особенно для детей. Семьи офицеров селились в землянках, палатках, вагонах, а чуть позднее — в бараках по две и три семьи в одной комнате.
Моей семье повезло больше других благодаря тому, что она была многодетной и дети были маленькие. Старшей дочери, Галине, было 3 годика, когда моя Валентина родила двойню — дочь Алену и сына Сергея. Наверное, это была первая двойня на Байконуре, потому что никто не проходил мимо, когда мы выходили гулять в комсомольский парк с непривычно большой двойневой коляской, все старались заглянуть в эту коляску. Для старшего лейтенанта это уже немалое семейство. Благодаря стараниям Евгения Ильича Осташева и Александра Ивановича Носова нам была предоставлена двухкомнатная квартира в первом же построенном кирпичном доме. Такой чести удостаивались только ветераны Великой Отечественной войны. Правда, мебель приходилось делать самому при помощи друзей и солдат, а холодильник (без которого в такой жаре вообще невозможно обходиться) пришлось доставать при помощи начальника политотдела полигона В. И. Ильюшенко. Поскольку отопление еще не работало, приходилось топить плиту на кухне, а в качестве дров использовались всякие строительные отходы — таскали их ночью от рядом строящихся домов. Моя теща, которая приехала помочь устроиться на первых порах, выходя поздно вечером со мной за дровами и глядя на черное с крупными звездами небо, восклицала: «Господи, куда же вас занесло? Это же край света!»
Я мало чем мог помочь жене, поскольку приезжал домой, когда дети давно уже спали (а часто по несколько дней совсем не приезжал). Трудно было с питанием для них. Родители присылали в посылках сухое молоко, детское питание, лекарства. Тем не менее такого количества детей я ни в одном другом городе никогда не видел. Когда я приезжал вовремя с работы и шел с мотовоза домой, то просто остерегался нечаянно толкнуть или даже наступить на ребенка.
Когда дети пошли в детский сад (а позднее — в школу), жена стала работать в кинофотолаборатории полковника Ю. В. Бончковского, так как по специальности (педагог, английский язык) устроиться было невозможно. Участвовала в художественной самодеятельности. И никакие бытовые трудности не могли сокрушить молодость и романтизм. А с какой любовью все относились к озеленению города, прививали эту любовь детям, вместе с ними сажая деревья и цветы. Я вспоминаю, как в один из первых отпусков мы приехали в Подмосковье к родителям жены. Мой 3- или 4-летний сын Сережа, выйдя из такси, пошел к крыльцу на цыпочках, стараясь не примять траву. Теща с удивлением спросила: «Сережа, почему ты идешь на цыпочках, у тебя ножка болит?» Он очень серьезно и почтительно сказал: «Бабуля, нельзя топтать цветы». Теща даже прослезилась.
И как же мы гордились своим городом, когда к нам в гости приезжали родители, показывая все достопримечательности и новостройки! И как гордились нами родители, догадываясь о роде наших занятий!
А занимались мы испытаниями новейшей ракетной, а затем ракетно-космической техники. За 15 лет работы на космодроме у испытателя ракетно-космических систем было много разных событий, как радостных, так и печальных. Начинали мы с испытаний межконтинентальных баллистических ракет, создавая ракетно-ядерный щит Родины, благодаря чему вопреки недоброжелателям разных мастей Россия до сих пор остается великой державой.
И все-таки самыми впечатляющими и незабываемыми были события, связанные с подготовкой и запуском первого искусственного спутника Земли и полетом первого человека в космическое пространство. Волею судьбы и Евгения Ильича Осташева мне пришлось переквалифицироваться из начальника расчета испытаний системы аварийного подрыва ракеты (в случае нерасчетного режима ее полета) в начальника расчета испытаний космических аппаратов. Запуск первого спутника даже для нас, испытателей, был несколько неожиданным, так как прошло немногим больше месяца после первого успешного полета ракеты-носителя. А в полной мере я осознал значение запуска 4 октября 1957 г. только в последующие дни, узнав из газет и радио о реакции на это событие всего мира, и по-другому взглянул на свою работу и ее значение.
К запуску корабля-спутника «Восток» с Юрием Гагариным на борту мы подошли полностью подготовленными морально и профессионально. У нас уже был опыт подготовки к запуску более двадцати спутников, автоматических межпланетных станций (к Луне. Марсу, Венере) и в том числе семи беспилотных кораблей-спутников типа «Восток».
Конечно, неисправности, отказы и даже аварии, как и во всех испытаниях новой сложной техники, были неизбежны. Попытки скрыть эти аварии, прикрываясь секретностью работ, только порождали нелепые слухи и домыслы. До сих пор появляются такие публикации. В одних доказывается, что до полета Юрия Гагарина несколько человек погибли в аварийных запусках, в других — что в космосе уже побывали другие люди. Пишут и рассказывают об этом те, кто не имел никакого отношения к этим работам и даже не представлял, как это происходит. Ведь посадка космонавта в корабль-спутник происходит на глазах и при участии десятков людей. Поэтому что-то скрыть или фальсифицировать просто невозможно.
Несмотря на ряд неудачных запусков кораблей-спутников типа «Восток», к концу 1960 г. появилась уверенность, что все системы этого спутника могут функционировать и нормально выполнять задачи. Об этом свидетельствовал нормальный полет и приземление корабля-спутника типа «Восток» с собачками Стрелкой и Белкой. Уверенность эта окрепла после двух запусков (9 и 25 марта 1961 г.) и благополучного приземления кораблей-спутников типа «Восток» с манекенами человека и собачками Чернушкой и Звездочкой. Эти корабли-спутники были укомплектованы всеми системами жизнеобеспечения и совершили полет по полной одновитковой программе.
Гагаринский корабль-спутник «Восток-1» (заводской номер ЗКА № 3) прибыл на техническую позицию 27 марта 1961 г. Он был тщательно испытан на заводе-изготовителе (в отличие от многих других космических аппаратов). Тем не менее при подготовке на технической позиции было выявлено и устранено 70 замечаний и неисправностей, заменено 9 бортовых приборов, проведены работы по 48 техническим заданиям и указаниям. На все это было затрачено 360 часов плюс два стартовых дня. Нетрудно посчитать, по сколько часов в сутки приходилось работать, если 12 апреля был произведен запуск.
За несколько дней до прибытия корабля-спутника «Восток-1» я впервые увидел кандидатов в космонавты. Это были шесть офицеров небольшого роста, в авиационной форме, примерно одинакового со мной возраста. Чуть позже мы узнали их фамилии — Быковский, Гагарин, Нелюбов, Николаев, Попович, Титов. Сергей Павлович Королев знакомил их с технической позицией, оборудованием, технологией испытаний и, конечно же, с испытателями. Они производили впечатление спокойных и уверенных в себе молодых офицеров. Нас, знавших не совсем благополучную статистику результатов запусков, такое поведение будущих космонавтов несколько смущало. Я думаю, что они в то время имели не очень глубокие знания ракетно-космической техники и результатов ее испытаний. Об этом свидетельствует следующий эпизод.
Одновременно с подготовкой к запускам первых космонавтов готовились и запускались первые летные образцы боевой ракеты 8К75 (Р-9), главным конструктором которой тоже был С. П. Королев. Пуски их производились с пусковой установки 51-й площадки, которая находилась рядом с пусковой установкой № 1 для запуска кораблей «Восток». Время их пуска назначалось на утро, до начала рабочего дня, чтобы меньше людей эвакуировать на время пуска, потому что в эти дни на полигоне скапливалось большое количество людей, прибывших «поучаствовать» в запуске человека в космос. И вот на виду у всех следовавших в это время на работу, в том числе и на виду у космонавтов, ракета 8К75 при запуске взорвалась. Когда я приехал на работу и зашел в монтажно-испытательный зал, там группкой стояли космонавты и горячо обсуждали увиденный ими взрыв. Они обратились ко мне с просьбой объяснить им это впечатляющее зрелище. Я ответил, что это была неудавшаяся попытка запуска новой боевой ракеты, ничего общего не имеющей с ракетой-носителем корабля «Восток». И тут мне был задан сакраментальный вопрос: «А эту ракету привезут сюда, в монтажно-испытательный корпус? Ее можно будет посмотреть?» А что можно привезти после взрыва полностью заправленной ракеты на старте. Я пробормотал что-то невразумительное и ретировался, сославшись на занятость. Мне стало понятно, что эти ребята слабо представляют себе, с чем им предстоит иметь дело. А мы уже к тому времени имели опыт аварийных запусков и переживали 24 октября 1960 г., когда погибли многие наши товарищи во главе с маршалом М. И. Неделиным.
