Корректировщики на горе Высокой хорошо знали свое дело. 8 снарядов попало в эскадренный броненосец «Ретвизан», но он остался на плаву. На следующий день японцы выпустили более 500 11-дюймовых снарядов и потопили броненосцы «Ретвизан» и «Пересвет». Затем их участь разделили эскадренный броненосец «Победа» (он получил 23 попадания японских снарядов), крейсера «Паллада» и «Баян». Был сильно поврежден минный транспорт «Амур».
К концу дня 25 ноября из всей броненосной порт-артурской эскадры неповрежденным и непотопленным остался только эскадренный броненосец «Севастополь». Вместе с ним в строю оставались канонерская лодка «Отважный», семь миноносцев и военный пароход «Силач». Хотя и они имели боевые повреждения.
В ночь на 26 ноября «Севастополь», по инициативе его командира капитана 1-го ранга Н.О. Эссена, вышел из гавани на внешний рейд и на рассвете бросил якорь в бухте Белый Волк, где уже стояла канонерская лодка «Отважный». Бухта вражеской артиллерией с суши не простреливалась.
На следующий день японская осадная артиллерия в пасмурную погоду выпустила по бывшему месту стоянки «Севастополя» во внутренней гавани около 300 крупнокалиберных снарядов. Обстрел Восточного бассейна гавани прекратился только в полдень, когда видимость заметно улучшилась. Командующий Соединенным флотом вице-адмирал Того, узнав о выходе русского эскадренного броненосца из гавани, приказал атаковать его и уничтожить.
Атаки японских миноносцев на броненосец «Севастополь», стоявший в бухте Белый Волк, продолжались в течение шести ночей подряд. В них участвовали большие силы: 10 отрядов эскадренных миноносцев (всего 30 кораблей), 2 вспомогательных минных заградителя и 3 минных катера под общим командованием капитана 1-го ранга Имаи. Настойчивые попытки потопить «Севастополь» дорого обошлись нападавшим: два японских миноносца оказались потопленными, а еще несколько получили большие повреждения и надолго вышли из строя. Заградительный огонь орудий броненосца оказался губительным для вражеских миноносцев в ходе их ночных торпедных атак.
Торпедные атаки прекратились только 2 декабря: вице-адмирал Хейхатиро Того решил, что русский броненосец получил такие серьезные повреждения[41], что он должен обязательно погибнуть. В ходе минных атак на «Севастополь» японцы выпустили в общей сложности 180 торпед. Однако корабль остался на плаву и до последнего дня обороны Порт-Артура поддерживал его защитников огнем своих орудий. Перед сдачей Порт-Артура «Севастополь» был отведен из бухты на глубокое место и затоплен своей командой.
В те дни, когда отряды японских эскадренных миноносцев безуспешно пытались торпедировать броненосец «Севастополь», японский флот понес еще одну большую потерю. Несший блокадную службу отряд крейсеров в составе «Акаси» и «Такасаго» оказался на краю выставленного еще в августе русскими минного заграждения, и оба корабля подорвались. Крейсер «Такасаго» пошел на дно, при этом погибло около 300 человек его команды.
Командующий японской осадной армией, после того как русская Тихоокеанская эскадра перестала существовать как боевая единица, решил больше не предпринимать штурмов, которые обходились такой дорогой ценой. Генерал-полковник Ноги решил взять осажденную крепость измором, минной войной против ее фортов и укреплений, систематическими артиллерийскими бомбардировками. К тому времени у русской крупнокалиберной артиллерии стали подходить к концу запасы снарядов, и батареи Порт-Артура все реже и реже отвечали на неприятельский огонь.
В эти дни осажденный русский гарнизон понес тяжелую утрату – погиб начальник сухопутной обороны крепости генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко. Это случилось во время посещения им форта № II: японский 11-дюймовый снаряд попал в пробитый еще накануне свод каземата. Вместе с генералом погибло 6 офицеров, в том числе комендант форта инженер-подполковник Рашевский. Гибель Кондратенко произвела крайне удручающее впечатление на порт-артурский гарнизон. Это была невосполнимая утрата, равно как и гибель вице-адмирала С.О. Макарова. После гибели умелого армейского военачальника активная оборона Порт-Артура фактически прекратилась, и сопротивление крепости врагу резко ослабло.
Майор английской королевской армии Норригаард, проведший всю осаду крепости Порт-Артур при японском штабе, в своей книге «Великая осада» без всякого на то преувеличения следующим образом охарактеризовал личность «души обороны» русской крепости:
«Генерал Кондратенко был истинным героем. Совместно с инженер-подполковником Рашевским он составил план обороны и неутомимо работал днем и ночью над сооружением и улучшением укреплений. Вечно живой, он постоянно бывал на позициях, где шел бой, руководил солдатами, ободрял их, разделял с ними тяжелые лишения, всегда готовый прийти на помощь и умело помешать наступлению японцев… Благодаря сильной воле, широким познаниям и большой личной храбрости, он стал душой всей обороны. Кондратенко был кумиром солдат».
Защитники Порт-Артурской крепости из любви к бесстрашному Кондратенко в осадные дни сочиняли о нем стихотворения, в которых прославлялась «душа обороны» крепости:
Для всех бойцов, измученных борьбою,
Был Кондратенко жизнью, сердцем и душою.
Он дух бойцов примером ободрял.
Он для врага преграды создавал:
Везде, где шумный бой кипел гремящей лавой,
Где дым снарядов вражеских дышал отравой, —
Среди бойцов всегда являлся он,
Руководя бесстрашно грозным, смертным боем,
Среди геройских войск он был всегда героем!
Начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель назначил новым начальником сухопутной обороны генерал-майора А. В. Фока, своего единомышленника. Назначение на место погибшего Кондратенко Фока, не пользовавшегося после боев на Цзиньчжоуской позиции и Волчьих горах доверием порт-артурс-кого гарнизона, было воспринято многими как дурное предзнаменование. Комендант крепости генерал-майор К. Н. Смирнов прямо сказал об этом одному их генералов: «В скором времени вы будите свидетелем быстрой сдачи фортов генералом Фоком».
Действительно, такой прогноз оправдался в самые ближайшие дни. Уже на следующий день был наполовину уменьшен состав гарнизона форта № II. Это было сделано под предлогом того, что японские саперы прекратили здесь работы по сооружению минной галереи и ожидался взрыв. Из 275 человек, составлявших гарнизон форта, в нем осталось всего 77 человек. Казалось, что новый начальник сухопутной обороны жалеет людей, которые могли погибнуть от взрыва, а объективно он разоружал форт, который теперь мог стать легкой добычей противника.
5 декабря японцы взорвали в 13.10 под бруствером форта три мощные мины. Бруствер был разрушен, через него образовался проход. Японцы, открыв сильный огонь по соседним укреплениям и окопам вблизи форта, начали его штурм. Гарнизон форта № II отбивался до 23 часов, но к ночи стало ясно, что полуразрушенный форт горстке людей не удержать – в живых оставался только 21 человек.
Последние защитники форта № II были отведены в Куропаткинский люнет. Перед уходом они сняли замки с орудий и после себя взорвали мины, заложенные в каземате.
Японцы, заняв развалины форта № II, развивать дальше успех не стали. Генерал-полковник Ноги и командиры его дивизий окончательно примирились с мыслью, что любое укрепление осаждаемой русской крепости следует сначала взрывать подведенными под землей минами, а только потом брать его штурмом. Или, иначе говоря, командующий осадной 3-й армии решил овладеть Порт-Артурской крепостью по частям.
Неприятельские саперы начали подкапываться под бруствер форта № III и укрепления № 3. Их параллели почти вплотную приблизились к Китайской стенке, Куропаткинскому люнету и литерной батарее «Б». Одновременно по крепости, по ее фортам и укреплениям, городу японская артиллерия продолжала методично вести огонь. Теперь неприятель максимально приблизил к Порт-Артуру осадные батареи.
Через десять дней после гибели форта № II японцы проделали то же самое и с фортом № III. В подведенные под его бруствер минные галереи их саперы заложили 12 зарядов (свыше 6 тонн взрывчатки). Сильный взрыв поднял в воздух огромный столб земли, камней и обломков, в бруствере образовалось две воронки диаметром в 10 – 12 метров. От сотрясения оказались разрушенными многие блиндажи, казармы, казематы, в форту вспыхнул пожар.
На момент взрыва гарнизон форта состоял из 240 человек: часть из них погибла, часть оказалась под обломками, часть получила отравление газами. Поэтому японская пехота смогла ворваться внутрь форта, почти не встретив сопротивления его деморализованных взрывом защитников. Остатки гарнизона форта, получив в подкрепление стрелковую роту и полуроту моряков с броненосца «Севастополь», организовали оборону во дворике укрепления, на батарее, а затем в одной из казарм.
