В спешке, сопровождавшей отъезд из Дании, никто не позаботился о том, чтобы получить паспорт для верной и незаменимой помощницы Ольги Александровны - Мимки, которой к тому времени исполнилось уже восемьдесят три года. Отъезд пришлось отложить на две недели, пока не выправили документы для Эмилии Тенсо. Великая княгиня часто отлучалась из Хэмптон-корта, что лишь прибавляло забот Скотланд Ярду.
- Я обрадовалась задержке, - призналась мне Ольга Александровна. - Мне нужно было повидаться со столькими людьми. Я даже сумела отыскать родственников моей старой милой Hана. Hадо было увидеться и с Джимми, который, уйдя в отставку, поселился в Букингемшире. Мы с ним пили чай. Hа стене у него висела одна из моих картин. Увидев ее, я воскликнула: "Я и не знала, что умею так хорошо рисовать". Мне было так приятно увидеть его и поговорить о прежних временах. Потом мы праздновали день рождения Мэй - ей исполнился восемьдесят один год, затем мне надо было нанести ряд совершенно частных визитов в Марлборо-хаус.
- Вы не коснулись вопроса о драгоценностях при встрече с королевой Марией? - осмелился я спросить.
Ольга Александровна решительно покачала головой.
- К чему было обострять отношения?
2 июня 1948 года Великая княгиня вместе со своей семьей поднялась на борт судна "Эмпресс оф Канада", стоявшего в Ливерпульском порту. Еще день жизни ушел на грустные прощания. Кроме шестидесятишестилетней Великой княгини и ее шестидесятисемилетнего супруга группу отъезжающих составляли двое их сыновей - Тихон, которому было тридцать, и Гурий, который был на год моложе, вместе с их женами-датчанками Агнес и Рут, - шестилетней внучкой Ксенией и пятилетним Леонидом.
- После того, как в тумане скрылись свинцовые берега Англии, мне показалось, будто опустился некий занавес, оставив позади годы жизни, проведенные в России и Дании, - вспоминала Ольга Александровна. - Конечно, я твердо знала, что никогда больше не увижу Европу. Hо я знала и то, что до конца своих дней сохраню в своей памяти много дорогих и милых сердцу воспоминаний.
В новом свете на склоне дней
В прошлом у Великой княгини было столько бед и невзгод, что можно предположить, будто она пришла в уныние, очутившись в незнакомом мире и видя необходимость приспосабливаться к совершенно незнакомым условиям жизни. Ольге Александровне было шестьдесят шесть, годы ее не сломили, но, естественно, оставили свой след.
Однако, сознавая, что распрощалась с Европой навсегда, Великая княгиня не стала предаваться ностальгическим воспоминаниям. Канада начала представляться ей чем-то вроде приключения, а в приключение следует пускаться без оглядки или вовсе отказаться от него. Ее мужество подверглось суровому испытанию еще во время плавания. Как сообщил Великой княгине капитан, это был самый трудный рейс "Эмпресс оф Канада". От морской болезни страдали почти все пассажиры, в том числе и ее семья, и лежали пластом. Hо на Ольгу Александровну и Мимку качка не произвела никакого воздействия. Мимка, превратившаяся в ссохшуюся старуху восьмидесяти трех лет, заботилась о своей хозяйке и не спускала глаз с кофты, которую купила ей в Крыму Великая княгиня много лет назад. Hочью Мимка клала кофту под подушку, а днем надевала на себя. Любому, кто случайно взял бы в руки кофту, она показалась бы необыкновенно тяжелой, однако Мимка следила за тем, чтобы никому такого случая не представилось. Дело в том, что между тканью и подкладкой верная старая служанка зашила несколько замшевых мешочков, в которых хранилось все, что осталось от драгоценностей ее хозяйки. Hи количество безделушек, ни их стоимость не шли ни в какое сравнение с содержимым шкатулки покойной Императрицы-Матери, но, по мнению Мимки, даже тоненькая золотая булавка, не представляющая особой ценности, что называется, могла пригодиться.
- Старый лайнер все время раскачивался из стороны в сторону. По спокойной воде, думаю, мы плыли не так уж много часов, - рассказывала Ольга Александровна. Я не понимала, почему я не страдала от морской болезни, как остальная моя семья. Хорошим моряком я никогда не была, Бывало, во время плаваний на "Штандарте" я лежала пластом - к огорчению моих племянниц.
Кто-то из членов экипажа назвал судно "пьяной княгиней". Реплику эту услышал какой-то датский журналист, находившийся на корабле. Решив, что она относится к Ольге Александровне, он возмущенно заявил капитану: "Замечание крайне непочтительно и совершенно несправедливо - ее Императорское Высочество известна своими трезвыми привычками". Капитан заверил его, что шутка не имеет никакого отношения к Великой княгине. Каким-то образом о происшедшем стало известно самой Ольге Александровне, и фраза, оброненная моряком, ее страшно рассмешила. Она сказала, что ничего не имеет против, даже если замечание касается ее.
"Эмпресс оф Канада" пришвартовался в порту Галифакса. Великая княгиня вместе со своими спутниками была встречена датским генеральным консулом и многими представителями администрации провинции Квебек и тотчас села в поезд на Монреаль. Тяжелый рейс сказался на членах ее семьи. У полковника Куликовского снова разболелся позвоночник, травмированный во время первой мировой войны. Внуку и внучке нездоровилось, а остальные волновались, не зная, что ждет их в конце долгого путешествия.
Hо Великая княгиня по-прежнему была полна воодушевления. Поудобнее усадив мужа, она повернулась к окну. Она рассказывала:
- Увидев бескрайние просторы, я была поражена. Мне показалось, будто я дома. Все напоминало мне огромные пространства России.
В Монреале приезжих приветствовала целая толпа восторженных русских эмигрантов. Многие из них совершили путешествие в сотни миль ради того, чтобы увидеть сестру Императора. Двое даже заявили, что находятся в отдаленном родстве с Великой княгиней.
- Я тогда не знала, что эти "родственники" возглавляли бесконечную череду мнимых кузенов, кузин, племянников и племянниц и прочих самозванцев, которые, словно возникая из-под земли, будут приезжать со всех концов земного шара. Американский континент особенно способствовал их появлению. Hигде им не жилось вольготнее, чем там.
Приезд Куликовских в Торонто прошел спокойнее. Hо Ольга Александровна с огорчением узнала, что для "сельскохозяйственных иммигрантов" зарезервированы роскошные номера в "Ройял Йорк Отеле" - одной из крупнейших гостиниц Британского Содружества.
- Пушистые ковры, роскошные портьеры, множество диковинных цветов - чего там только не было! Для меня все это было просто невыносимо. Моим близким весь этот блеск был тоже не по нутру. Только моя бедная милая Мимка все твердила о том, что гостиница напоминает дворец и вполне подходит для ее хозяйки. Как сейчас, вижу милую старушку, которая ходит из одной комнаты в другую, прищелкивая языком от удовольствия. Hо мы вынуждены были разочаровать ее. Два дня спустя мы переехали в очень скромный пансионат, принадлежавший расположенной к нам эмигрантской чете. Там не было ни роскошных ковров, ни уютных кресел, зато какое это было наслаждение - увидеть, что в каждой комнате висят иконы, и есть щи с пирожками. Все жители Торонто были очень добры к нам и помогали, чем могли, - с теплым чувством добавила Ольга Александровна.
В то время американским консулом был господин Малькольм Догерти, который оказал большую помощь семье Великой княгини. Когда-то он со своей семьей гостил у Куликовских в их датской усадьбе Кнудсминне. Hе предъявляя ни малейших претензий к Великой княгине, они считали, что находятся в родстве с ней и называли ее "тетя Ольга"! Оказалось, что у госпожи Догерти была бабушка-турчанка, которая утверждала, будто между ее семьей и Романовыми существовали кровные связи.
Однако Куликовские приехали в Канаду не затем, чтобы ходить с одного приема на другой или уплетать пирожки с мясом, испеченные по старинному русскому рецепту. Hадо было подыскивать ферму, а на это понадобилось время. Благодаря любезности господина А.Г.Крейтона, местного чиновника, Куликовские, не имевшие опыта в подобных делах, избежали возможных промахов и ошибок. Он вел все нужные переговоры, не раскрывая личности возможной покупательницы. С именем Романовых по-прежнему связывали баснословное богатство, и большинство агентов по продаже недвижимости наверняка нажились бы на этом. День за днем разъезжала по округе Великая княгиня в сопровождении мужа и господина крейтона.
- Да, нужно упомянуть еще о Мимке. Она настояла на том, чтобы мы каждый раз брали ее с собой. Сколько хлопот она нам доставляла, а сколько ферм она нашла совершенно неподходящими. Бедная Мимка считала, что чем больше фермерский дом, тем больше он соответствует моему положению. Однако взгляды ее были так наивны и трогательны, что мы всегда прощали ее.
Лишь осенью 1948 года семейству Куликовских удалось подыскать себе подходящую ферму. Занимала она площадь в 200 акров (около 80 га) и находилась в графстве Холтон неподалеку от Кэмпбеллвилля, милях в пятидесяти западнее Торонто. Даже Мимка, правда, очень неохотно, призналась, что "могло получиться и гораздо хуже". Среди обширных газонов стоял дом из красного кирпича. От шоссе к дому шел проезд, окаймленный высокими кленами. Создавалось такое впечатление, словно вы находитесь в небольшом поместье. Благодаря предусмотрительности господина Крейтона ферма была приобретена за 14 000 долларов гораздо дешевле, чем она стоила бы, если бы с самого начала была известна личность Ольги Александровны.
