Вот почему весной 1871 г. глава комиссии по делам индейцев так энергично уговаривал Кочиза посетить Вашингтон. Однако Кочиз не верил ни в какие перемены: он по-прежнему не мог довериться ни одному представителю правительства Соединенных Штатов. А через несколько недель после того, что случилось с Эскиминзином и его араваипами в Камп-Гранте, Кочиз более чем когда-либо был уверен, что ни одному апачу не следует вверять свою жизнь в руки вероломных американцев.
Эскиминзин и его небольшая группа из ста пятидесяти сторонников жили вдоль реки Араваипа-Крик, от которой они получили свое наименование. Река Араваипа-Крик протекала к северу от Цитадели Кочиза, между рекой Сан-Педро и Гальюро-Маунтинс. Эскиминзин был коренастым, слегка кривоногим апачем с приятным лицом. Порой он бывал добродушен, порой свиреп. В один из дней февраля 1871 г. Эскиминзин пришел в Камп-Грант, небольшой гарнизонный пост у слияния рек Араваипа-Крик и Сан-Педро. Он слышал, что тамошний лейтенант, Ройел Уитмен, настроен дружелюбно и просил свидания с ним.
Эскиминзин рассказал Уитмену, что у его народа больше нет и не может быть дома, ибо «синие мундиры» постоянно преследуют индейцев и стреляют в них только за то, что они апачи. Он хотел бы заключить мир, чтобы его народ мог поселиться вдоль реки Араваипа и выращивать зерно.
Уитмен спросил Эскиминзина, отчего ему не пойти к Уайт-Маунтинс, где правительство выделило для индейцев резервацию. «Это не наша страна, ответил вождь. — И жители ее не наш народ. Мы находимся с ними [с койотеро] в мире, но никогда не смешиваемся с ними. Наши и их отцы жили в этих горах и выращивали зерно в этой долине. Мы научились делать мескаль (Эскиминзин имеет в виду не мексиканскую водку, известную под этим же названием, а жареные листья агавы — сладкую и питательную пищу, которую готовили в восточных впадинах. Апачи-мескалеро получили свое наименование от названия этого блюда.), основную нашу пищу, и зимой и летом у нас было ее вдоволь. В горах Уайт-Маунтис нет этой пищи, а нам и сейчас без нее худо. Кто-то из наших людей был некоторое время на Уайт-Маунтинс, но им там не понравилось, и они все говорят: „Пойдем в долину Араваипы, заключим окончательный мир и никогда не будем нарушать его“.».
Лейтенант Уитмен заявил Эскиминзину, что не уполномочен заключать мир с его группой, но что, если они сдадут свое огнестрельное оружие, он сможет разрешить им остаться поблизости от форта как своего рода военнопленным до тех пор, пока он не получит предписание от вышестоящих чинов. Эскиминзин согласился на это условие, и араваипы стали приходить маленькими группами сдавать свои ружья, а некоторые — даже свои луки и стрелы. Они основали селение в нескольких милях вверх по ручью, посеяли зерно и стали готовить мескаль. Пораженный их трудолюбием, Уитмен нанял индейцев косить сено для гарнизонных кавалерийских лошадей, с тем чтобы они могли заработать денег на покупку продовольствия. Соседние фермеры также нанимали кое-кого из индейцев в качестве рабочей силы. Этот эксперимент прошел столь успешно, что к середине марта более сотни других апачей, включая пиналов, присоединились к людям Эскиминзина, и всё новые индейцы прибывали почти ежедневно.
Тем временем Уитмен написал рапорт, в котором объяснил ситуацию вышестоящим чинам, прося инструкций. Однако в конце апреля его запрос был возвращен для пересоставления по установленной правительством форме. Лейтенант чувствовал себя неуверенно, зная, что вся ответственность за действия апачей Эскиминзина ляжет на него, и внимательно следил за их поведением.
10 апреля апачи предприняли набег на Сан-Ксавье, к югу от Таксона, угнав скот и лошадей. 13 апреля четверо американцев были убиты во время набега, имевшего место вблизи Сан-Педро, к востоку от Таксона.
Таксон в 1871 г. был неким оазисом для трех тысяч азартных игроков, содержателей салунов, торговцев, фрахтовщиков, рудокопов и нескольких подрядчиков; они нажили состояние во время
Гражданской войны и надеялись продолжать извлекать прибыли благодаря войне с индейцами. Эти подонки общества организовали комитет общественной безопасности для самозащиты от апачей, но, поскольку никто из индейцев не приближался к городу, члены комитета часто седлали своих лошадей и скакали в погоню за индейцами, производившими набеги на близлежащие общины поселенцев. После двух апрельских набегов некоторые члены комитета заявили, что эти набеги произведены из поселения араваипов возле Камп-Гранта. Хотя Камп-Грант находился в 55 милях и было невероятно, чтобы араваипы отправились в набег на столь дальнее расстояние, это мнение было охотно признано большинством граждан Таксона. Они вообще были против устройства агентств, где апачи могли зарабатывать на жизнь мирным трудом; так как это привело бы к сокращению численности войск и к упадку богатевших на войне предприятий.
В последние недели апреля ветеран войны с индейцами по имени Уильям Ури стал организовывать экспедицию для нападения на безоружных араваипов возле Камп-Гранта. Шесть американцев и сорок два мексиканца согласились принять в ней участие, но Ури решил, что этого недостаточно для обеспечения успеха. Из индейцев папаго, которые за несколько лет до этого были усмирены испанскими солдатами и обращены в христианство испанскими священниками, он навербовал девяносто двух наемников. Двадцать восьмого апреля внушительный отряд из ста сорока вооруженных мужчин был готов к выступлению.
Первым предупреждением об этой экспедиции, полученным лейтенантом Уитменом, было сообщение, прибывшее из небольшого военного гарнизона в Таксоне; в нем говорилось, что большая группа людей покинула город 29 апреля с явной целью истребить всех индейцев вблизи Камп-Гранта. Уитмен получил это донесение с верховым посыльным в 7. 30 утра 30 апреля.
«Я немедленно послал двух переводчиков верхом на лошадях в индейский лагерь, — сообщал впоследствии Уитмен, — приказав им точно сообщить вождям положение вещей с тем, чтобы те привели всех своих соплеменников внутрь гарнизонного поста… Мои посланцы вернулись примерно через час с известием о том, что они не нашли в живых ни одного индейца.».
Менее чем за три часа до того, как Уитмен получил предупреждение, экспедиция из Таксона развернулась во фронт вдоль отвесных берегов реки и песчаных подступов к селению араваипов. Люди, находившиеся в низине, открыли огонь по викиапам (Род. вигвама. — Прим. перев.), и, когда апачи выскочили на открытое пространство, ружейный огонь с крутого берега начал косить их. Через полчаса все апачи, находившиеся в лагере, либо бежали, либо были взяты в плен, либо были убиты. В плен были захвачены только дети — всего двадцать семь; их взяли себе принявшие христианство папаго, чтобы продать в рабство в Мексику.
Когда Уитмен добрался до селения, оно еще горело, и земля была усеяна трупами изуродованных женщин и детей. «Я обнаружил нескольких женщин, застреленных во сне рядом с копнами сена, которые они накосили, чтобы отнести на пост этим утром. У раненых, которым не удалось скрыться, дубинами и камнями были пробиты черепа, а иные были изрешечены стрелами после того, как получили смертельные пулевые ранения. Все трупы были обнажены».
Хирург К. Б. Брайсли, сопровождавший лейтенанта Уитмена, сообщил, что Две женщины «лежали в таких позах, что внешний вид их гениталий и нанесенных им ранений не оставлял сомнения в том, что их сначала изнасиловали, а потом застрелили… В одного ребенка около десяти месяцев от роду выстрелили дважды и почти отрубили ему одну ногу».
Уитмен понимал, что те, кто уцелел и бежал в горы, обвинят его в том, что он не сумел защитить их. «Я считал, что проявление заботы об их мертвых по крайней мере докажет им наше сочувствие, и это предположение оказалось верным, потому что, пока производилась эта работа, многие из них пришли к месту резни и стали выражать свою скорбь слишком бурно и ужасно, чтобы это можно было описать… Среди захороненных (около ста человек) был один старик и один мальчик-подросток, все остальные — женщины и дети». Вместе с умершими от ран и найденными телами пропавших общее число убитых в конце концов составило сто сорок четыре человека. Эскиминзин не вернулся, и многие апачи считали, что он встанет на тропу войны, чтобы отомстить за эту резню.
«Моя жена и мои дети были убиты у меня на глазах, — рассказывал Уитмену один индеец, — и я не мог защитить их. Почти всякий индеец на моем месте взял бы нож и перерезал себе горло». Однако после того, как лейтенант торжественно дал слово, что он не успокоится до тех пор, пока не добьется для них правосудия, скорбные араваипы согласились вновь построить селение и начать жизнь сначала.
Благодаря настойчивым усилиям Уитмена, таксонские убийцы наконец предстали перед судом. Защита утверждала, что граждане Таксона пришли по следу убийц-апачей прямо в селение араваипов. Оскар Хаттен, гарнизонный проводник из Камп-Гранта и свидетель обвинения, показал: «Это мое твердое мнение — ни одного набега не производилось индейцами, жившими рядом с этим гарнизоном». Ф. Л. Остин, гарнизонный торговец, Майлс Вуд, поставщик мясных продуктов, Уильям Нес, носивший почту между Камп-Грантом и Таксоном, — все сделали аналогичные заявления. Судебный процесс длился пять дней. Судейская коллегия совещалась девятнадцать минут. Решением суда таксонские убийцы были освобождены.
